Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945 - Петер Нойман

14 декабря советская артиллерия начала мощную бомбардировку немецких позиций в Будапеште на обоих берегах Дуная.

Тысячи орудий, сосредоточенных вокруг венгерской столицы, вели огонь ночью, рассеивая темноту апокалиптическими вспышками. Тысячи орудий крушили город лавиной стали и огня.

22 декабря, на рассвете, кавалерия, казаки, три тысячи танков и пятнадцать пехотных дивизий начали штурм столицы Венгрии. (Наступление началось 20 декабря, 26 декабря Будапешт и 188-тысячная группировка немцев и венгров были окружены. – Ред.)

Сражение бушевало много дней. Оно сравнялось, если, фактически, не превзошло по ожесточенности и ужасу последние часы осады Сталинграда.

В этом адском котле, как и в Сталинграде, каждый квартал, каждая улица, каждое здание сопротивлялись под градом фугасных и зажигательных снарядов, а жестокая кровавая бойня вышла за сами границы бесчеловечности.

Вначале эсэсовцы, солдаты вермахта и венгерские дивизии, которые еще ранее отказались подчиняться предателю Хорти, получали поддержку со стороны люфтваффе. Вскоре, однако, в результате подавляющего превосходства в численности русских самолетов немецкая авиация в небе над Будапештом исчезла.

В ряде секторов немецко-венгерские части под командованием Пфеффер-Вильденбруха, засевшие в развалинах домов, долго отбивали атаки большевиков, пользующихся численным превосходством в соотношении пятнадцать к одному. Советские штурмовики, волна за волной, ревевшие сверху, почти касаясь крыш, расстреливали героических защитников, не желавших сдаваться, разрывными пулями и фосфорными бомбами. Когда красным наконец удалось овладеть позициями, там остались только мертвые тела защитников. (В плен сдалось свыше 138 тыс. из 188 тыс. Остальные (кроме 785 человек, прорвавшихся к своим) действительно стали мертвыми телами. Красная армия в ходе Будапештской операции с 29 октября 1944 г. по 13 февраля 1945 г. (т. е. включая тяжелые бои далеко за пределами города) безвозвратно потеряла 80 тыс. человек, 1766 танков (в боях в городе почти не применялись), 293 боевых самолета. – Ред.)

Наконец 12 (13. – Ред.) февраля 1945 года артиллерийская канонада в Будапеште смолкла.

Над городом внезапно повисла, как свинцовый занавес, гнетущая тишина. Она производила еще более трагичное впечатление, чем оглушающий грохот бомб и уличных боев.

Будапешт не сдался (см. примеч. выше. – Ред.).

Не осталось живых солдат, чтобы остановить ликующие орды, которые теперь беспрепятственно наводняли город. Опьяненные злобой и водкой, они убивали, насиловали, грабили и жгли остатки разрушенных зданий. (В ходе штурма Красная армия старалась щадить старинный город. После освобождения советское правительство обеспечивало столицу Венгрии продовольствием – делалось все, чтобы венгры воспринимали Красную армию не как оккупантов, а как освободителей. – Ред.)

24 марта 1945 года. Несколько фигур слегка покачиваются, свисая с ферм металлического моста через реку Раба (приток Дуная на северо-западе Венгрии).

Случайный разрыв снаряда поблизости заставляет тела дергаться, а их полевые серые мундиры морщиться, придавая им вид живых людей.

Но почерневшие лица, уже полусгнившие, и запах тления, исходящий от них, вскоре разрушают мимолетное и жуткое впечатление жизни.

У них на груди висят плоские деревянные дощечки, объясняющие, почему эти люди сейчас мертвы. На каждой из них написано лишь одно слово: «Трус».

Они погибли, потому что боялись, боялись умереть.

Фантастически злая ирония…

Здесь, в Дьёре, дезертиров просто повесили на арках моста, без всякого суда.

Подобно всем их предшественникам, таким как три офицера, расстрелянные под Минском, они заплатили жизнью за кратковременную утрату веры, по глупости или помрачению сознания.

Тем не менее это те самые солдаты, которые принимали участие в славном прорыве у Седана, которые входили в Париж. Они участвовали в кампаниях на острове Крит и Югославии. Шли походным маршем на Александрию по горячим пескам Киренаики. Это солдаты, которые выносили неимоверные страдания в полях под Москвой. Некоторые из них, возможно, камень за камнем брали штурмом крепость Севастополь, выжили каким-то образом в аду Сталинградской битвы.

Теперь же плоть их гниет, глаза выклеваны воронами. Возможно, существует Валгалла для героев, павших на полях сражений. Там и эти тридцать, вместе с тысячами других солдат в полевой форме, которых повесили от Березины до Дуная просто потому, что они тоже сомневались.

Как можно измениться за несколько месяцев! Прошлым летом я безжалостно расстреливал каждого солдата, который преднамеренно бежал с фронта. Тогда я не знал, что такое страх.

Пытаюсь представить, как я отреагирую, если мне снова прикажут расстрелять убегающего человека.

По размышлении мне кажется, что я подчинюсь. Это крайне необходимо, чтобы предупредить панику. Возможно, нас пичкают ложью в отношении многих вещей. Вполне возможно…

Одно все же ясно, что слишком поздно что-либо предпринимать в этом отношении. Германия должна мобилизовать все свои ресурсы, если хочет выжить. Мы должны сражаться до конца.

25 марта. Шесть мотоциклистов Национал-социалистического механизированного корпуса (NSKK) мчатся с грохотом мимо нашей колонны на полной скорости, расчищая себе дорогу неистовыми сигнальными гудками.

Машина, закамуфлированная ветками с листвой, близко следует за ними, подпрыгивая на неровностях дороги.

На крыле развевается черно-серебристый флажок.

Генерал-полковник Зепп Дитрих, командующий 6-й танковой армией СС, направляется прямо в Винер-Нойштадт.

Дороги на запад запружены бесконечными потоками беженцев, их приходится вытеснять на обочины через каждые несколько минут.

Венгры тысячами пересекают австрийскую границу. Как будто граница может сейчас их спасти!

26 марта. Для беженцев больше не существует пассажирских или багажных вагонов. Весь железнодорожный транспорт зарезервирован приказом Верховного главнокомандования для перевозок войск и боеприпасов.

Последние поезда, покинувшие Мошонмадьяровар (город на северо-западе Венгрии близ границы с Австрией и Словакией. – Ред.), были загружены не чем иным, как платформами и голыми досками, на которых разместились, тесно прижавшись, люди.

Эта масса людей не возражала, не протестовала и не роптала. Страх обратил их лица в восковые маски, делая почти не различимыми одного от другого.

Жуткие сцены происходят каждый раз, когда такие поезда беженцев атакуют штурмовики, истребители «Яковлев» или бомбардировщики «Туполев». Самолеты проносятся на малой высоте с оглушительным ревом и безжалостно расстреливают из пулеметов и автоматических пушек массу пронзительно кричащих людей. Вместо того чтобы лечь, они тупо стоят на ногах. Когда этих людей настигает пуля или 20-миллиметровый снаряд, их лица приобретают удивленное выражение. Женщины же почти всегда падают с поднятыми руками и отчаянным криком.