Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад

20 мая произошел инцидент с дубель-шлюпкой[128] № 2 под командованием капитана 2-го ранга Сакена[129], которая шла с донесением от Кинбурна к Глубокой Пристани и была перехвачена турецкими гребными судами.

Вот как описывает дальнейшие события В. Д. Доценко: «Вначале Сакен попытался уклониться от встречи с явно превосходящими силами противника. Но более легкие и быстроходные турецкие галеры[130] все же догнали дубель-шлюпку. Так как крупные орудия находились в носовой части судна, Сакен резко развернул его и пошел прямо на неприятеля, чем в немалой степени ошеломил преследователей. Турки на время даже остановились и прекратили стрельбу. Сакен же успел спустить гребную шлюпку, которую послал к Нассау-Зигену с сообщением, что живым он не сдастся.

Тем временем две галеры пошли на абордаж, к ним присоединились еще две, завязался рукопашный бой. Исход такого боя можно было предугадать заранее. Понимал это и Сакен. Не теряя ни минуты, с горящим факелом он спустился в крюйт-камеру. Раздался сильный взрыв: вместе с русской дубель-шлюпкой погибли сразу четыре турецкие галеры. Впоследствии турки не решались сближаться с русскими судами».

Собственно, версия Доценко представляет собой перепев канонической легенды о Сакене. В Черноморском флоте с 1889 г. по 1907 г. нес службу минный крейсер «Капитан Сакен». В 1907 г. он был обращен в портовое судно «Бомборы», а имя передали новому эскадренному миноносцу.

Однако документы из архива Морского ведомства свидетельствуют совсем о другом.

«21 мая 1788 г. парусная эскадра (корабль “Св. Владимир”, под брейд-вымпелом; фрегаты “Св. Александр”, “Херсон”, “Таганрог”, под ординарными вымпелами; суда “Бористен”, “Пчела”, “Князь Потемкин” и “Малый Александр” и 34 транспортных судна) под командованием капитана бригадирского чина Паниота Павловича Панаиоти, была расположена напротив урочища Широкая (между Пристанью Глубокой и мысом Станиславом). Гребные суда (галеры, плавучие батареи, батарейные барказы, дубель-шлюпки и 25 транспортных судов) под командованием принца Нассау-Зигена, находились у Глубокой Пристани, в двух милях к западу от Широкой. Капитан 2-го ранга Сакен командовал дубель-шлюпкой № 2, состоявшей в гребном флоте.

30 марта 1788 г. он получил предписание от контр-адмирала Мордвинова идти с дубель-шлюпками и барказами (их число не означено в ордере) из Херсона в гребную эскадру и явиться там Его Светлости принцу Нассау-Зигену.

Дубель-шлюпка № 2 была вооружена двумя картаульными единорогами, двумя пушками и пятью 3-фунтовыми фальконетами. Экипаж состоял из командира, двух унтер-офицеров, десяти канониров, сорока матросов и солдат, всего пятидесяти трех человек.

7 мая (как видно из штурманского журнала и донесений принца Нассау-Зигена князю Потемкину) дубель-шлюпка № 2, под командованием капитана 2-го ранга Сакена, по требованию генерал-аншефа Суворова была отправлена для авангарда (следовать впереди главных сил с целью недопущения внезапного нападения на них противника) с Глубокой Гавани к Кинбурну.

Сакен, избранный принцем, как более опытный офицер, получил приказание состоять в распоряжении Суворова.

8 мая в подкрепление Сакену были посланы еще две лодки, под командованием волонтера Гр. Данаса. Каждая из них была вооружена 12-фунтовым единорогом, двумя фальконетами. Их экипаж состоял из егерей.

Получив 18 мая известие, что бывший у Кинбурна неприятельский флот прибыл к Очакову, принц Нассау-Зиген был вынужден отозвать посланные им к Кинбурну суда, так как они могли быть отрезаны неприятелем. Поэтому Сакену был дан ордер возвратиться к эскадре, избегая при этом столкновения с турецкими судами, находившимися в лимане. Точно такой же ордер был отдан и Гр. Данасу.

20 мая обе лодки Гр. Данаса возвратились от Кинбурна. Дубель-шлюпка № 2 капитана Сакена не возвращалась. Между тем, ветер стал усиливаться и в 9 часов вечера подул крепкий юго-западный ветер. В этот вечер прибыла восьмивесельная шлюпка с дубель-шлюпки № 2. Люди, прибывшие на ней, объявили, что в двенадцатом часу пополудни дубель-шлюпка отправилась от Кинбурна. Лишь только она отдалилась, как из-под Очакова погнались за ней 30 галер и других мелких неприятельских судов. Капитан Сакен продолжал свой путь под всеми парусами, в надежде уйти. Действительно, часть неприятельских судов отстала; но одиннадцать из них были легче на ходу и продолжали погоню. Невдалеке от устья Буга, когда неприятель стал приближаться, Сакен, принужденный принять меры защиты и ретирады, приказал бывшим на бакштове в элине матросам отойти в сторону и спасаться. Уходя от дубель-шлюпки, они прошли так близко от неприятельских судов, что в них стали стрелять из ружей. В это время один матрос был тяжело ранен и на другой день он умер. Отойдя до двух верст по лиману, они заметили, что передовая неприятельская галера абордировала нашу дубель-шлюпку и что другие суда приближались к ней. Вскоре они увидели густой дым и услышали треск, и заключили, что наша дубель-шлюпка с окружившими ее судами взорвана на воздух. Сверх того они показали, что Сакен, будучи настигаем неприятельским судном, хотел повернуть к нему носом и выстрелить из своих орудий, но не мог этого сделать, потому что в это время неприятель сцепился с ним.

Это было 20 мая в субботу, в 6 часов пополудни. В шканечном журнале судна «Бористен» происшествия этого дня записаны под 21-м числом. Эта разница произошла оттого, что прежде, по морскому счислению, следующие сутки начинались с полудня нынешнего гражданского дня. Следовательно, по гражданскому счислению, тогда было 20 мая.

21 мая Алексиано донес князю Потемкину, что накануне, в 6 часов пополудни, видно было “не мало” неприятельских судов, окруживших нашу дубель-шлюпку. Так как происходила сильная пушечная пальба, то он дал сигнал четырем судам идти на помощь дубель-шлюпке.

Из того же рапорта бригадира Алексиано и из шканечного журнала судна “Бористен” видно, что посланные из парусной эскадры четыре судна: “Бористен”, “Пчела”, “Александр” и “Потемкин”, преследовали турецкий флот, который, войдя в устье Буга, скрылся. Вследствие этого, в 8 часов пополудни с корабля “Св. Владимир” был дан сигнал прекратить погоню, и так как темнота ночи мешала безопасному плаванию, и “Бористен”, ставший на мель, требовал помощи от других кораблей, то в 8.30 остальные три корабля бросили якорь.