Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

Вода бурлила, словно в нее сунули кипятильник размером со шкаф. Вода стала малиновой… Кровь плескалась на листья камыша и стекала кровавыми каплями обратно.

Когда оба крокодила вновь показались на поверхности, стало ясно, что они вступили между собой в борьбу. Гигант уже почти до пояса заглотил человека, и теперь рывками пытался отнять свою жертву у противника. Но второй крокодил и не думал сдаваться.

И вот – еще одно резкое движение! Тварь исчезла под водой с добычей. Последнее, что мы видели с Димкой, был блеск лакированной туфли.

Одновременно с этим кошмаром на берегу происходили сходные события. Реакции корейцев (а их было четверо) хватило лишь на то, чтобы открыть беспорядочный огонь. Уж слишком мало было расстояние между ними и животными.

Два крокодила корчились в агонии, и минуты их были сочтены. Но на берегу оставалось еще пять монстров. В ужасе корейцы даже не пытались убежать от своей смерти. Рептилии набросились на них, и в воздухе террариума раздались страшные крики.

Не сговариваясь, мы стали стрелять в крокодилов. В этот момент в голову не приходила простая мысль – люди обречены. Они уже были почти растерзаны, и вопли ужаса начинали переходить в крики от чудовищной боли, которые обрывались один за другим.

Крокодилы уже волочили жертвы к воде, чтобы заставить их задохнуться и подавить способность к сопротивлению, но… Все корейцы были уже мертвы.

А мы стреляли и стреляли, пытаясь спасти людей, которые только что хотели нас убить. Мы палили бы бесконечно, лишь бы не слышать эти звуки разрывающейся человеческой плоти…

Несколько автоматов, кровь на песке, бурлящая красная вода, густой ил, поднятый на поверхность со дна, – вот все, что осталось через минуту после того, как я приказал Верховцеву разбить на калитке щеколду.

– Уходим… – смог я выдавить из себя, пристегивая новый магазин.

Мы возвращались в два раза медленнее. Картина убийства стояла перед нашими глазами, повторяясь во всех подробностях. «Они показывали Насте, как крокодилы рвут барашка…» – это все, о чем я сейчас мог думать. Я чувствовал, что нахожусь в ступоре. И тут…

Дима, неловко подвернув ногу, скользнул по стене и рухнул в воду. Верховцев даже не упал, а, поджав ногу, скатился по стене, как по желобу. Это произошло настолько быстро, что, когда я пришел в себя, он был уже полностью под водой. Потеряв голову от ужаса, я бросил под ноги автомат и уже собрался прыгнуть за ним, как из-под воды, словно на батуте, почти по пояс вылетел мой опер. Рассекая руками тину, он торопился к бортику. Метр пространства, разделяющий жизнь и смерть!..

Протягивая ему руку, я краем глаза заметил движение в углу водоема. Словно змея, с огромной скоростью к нам приближался крокодил. Наклонившись, я дождался момента, когда в мою обливающуюся потом ладонь со шлепком рухнула рука Димы. Времени почти не было. Я не успевал…

Крепко схватив друга за кисть, я, рискуя упасть в воду, поволок его к берегу. Кто быстрее? Я или эта пучеглазая нечисть? Я волок его и волок, сжимая над головой «АК» и считая сантиметры.

Когда от пасти крокодила до ног Димки оставалось менее метра и друг почти уже лежал на песке, я его бросил на середину. Теперь все зависело от скорости. Как тогда, перед джипом «Мистраль»…

Мне показалось, что автомат, два раза толкнув меня в плечо, захлебнулся. Что теперь?! Все?! Я посмотрел на то место, куда только что прицеливался. Агония чудовища была ужасна. Темно-зеленый, с коричневым оттенком цвет его спины исчез, поменявшись на ядовито-желтый окрас брюха. Рептилия вертелась, как синий фонарь в милицейском проблесковом маячке. Она вздымала вокруг себя фонтаны розовой воды… Она подыхала.

Ярость заставила меня вновь прижать автомат к плечу и нажать на курок. Спусковой крючок свободно дошел до критической точки и уперся. Выстрелов не было. Я с удивлением отстегнул магазин и уставился в его приемное гнездо. Патроны кончились. Тридцать штук, как один, ушли в цель. Я не заметил этого, потому что боялся не успеть…

Схватив Верховцева за руку, я выволок его на берег.

– Еще раз так сделаешь, заберу на обратном пути… – вымолвил я и рухнул рядом.

Верховцев думал о другом.

– Что-то я не заметил, как он, блядь, плакал, когда жрать меня хотел!!! Плачут они, как же… Говорят же, сказки…

Вот оно что. Все это время он пытался рассмотреть слезу на морде крокодила!

Я вовремя поднял голову с песка. Оставшиеся в живых чудовища уверенно приближались к коряге у самого берега. Я вскочил, как ошпаренный:

– Валим отсюда!

Верховцев вскочил и вместе со мной побежал к выходу. Из руки он так и не выпускал разряженный дробовик. Крокодилы уже выбрались на берег и теперь, как собаки, вразвалку бежали за нами.

Закрывать за собой дверь я не стал. Ничего страшного, если эти монстры немного походят по дому. Мы это знали. А кое-кто нет…

– Пора подниматься наверх, – Дима шел и на ходу загонял в ружье патроны. – Надоело мне это подземное царство. В натуре, преисподняя.

Вода с него лилась, как с гуся. Но в остальном – будто ничего и не произошло. Таких людей, как Верховцев, легче убить, чем испугать. Но пока и этого никто не смог сделать.

Ситуация складывалась занятная. Впереди шли два оперуполномоченных уголовного розыска, один из которых был в тине, как Водяной, а за ними, метрах в двадцати, поспешали два крокодила. Своеобразный заградотряд. Отступать некуда. Я взглянул на часы. До того момента, как Вьюн с Бурлаком отправятся за подмогой, оставалось десять минут. Подмогу можно было вызвать сразу, и это выглядело бы более разумно. Но моя уверенность в том, что Коренева находилась в доме, не оставляла сомнений, что от нее избавятся сразу, как начнется штурм. Сколько денег она сняла со счетов? Сто тысяч? Пятьсот? Миллион? Это деньги Юнга. А сколько еще осталось? Возможно, что, сняв деньги со счетов, Коренева их тут же положила в другой банк и, возможно, на свою, но уже другую фамилию. Соответственно, и забрать их обратно может только она. Станет ли Юнг ее убивать? Нет. Во всяком случае, до тех пор пока не получит все деньги обратно. Но если дом будет брать рота спецназа, тут уж станет не до денег. Лучше скормить Ольгу Кореневу крокодилам. Ни свидетеля, ни его тела. Поэтому и не хотел я торопить события. Взять Юнга, как и Табанцева, никогда не поздно. Но без показаний Кореневой не будет никаких доказательств, кроме слепой уверенности в том, что они – ублюдки. Но они с пониманием этого жили всю жизнь и не кашляли.

Все. Последняя дверь наверх. Если верить рассказу инженера, это был запасный выход на первый этаж. Он не использовался без особой надобности. Дверь, понятно, закрыта, но ведь со мной Верховцев со своей безотказной отмычкой!

Звенящий удар по барабанным перепонкам – и дверь открыта.

– А что за шурупы у тебя в патронах? – поинтересовался я, глядя на исковерканный замок.