Дыхание дьявола - Томас Тимайер

Ученый поправил шапку.

– Не торопитесь. Мои взгляды могут отличаться от ваших, но я не могу не признать вашу правоту. Сомневаюсь, что путешествие кончилось бы так же благополучно, если бы руководителем экспедиции был я. Прошу также простить меня за то, что я улизнул. Понимаю, что мое поведение было ошибочным, и приношу свои искренние извинения, – он снова закашлялся. – Мое заключение таково: ожидания не только оправдались, но результаты значительно их превзошли. Мы столкнулись с опасностью, которую я недооценил, и с которой никогда не смог бы справиться. То, что мы еще живы, – заслуга господина Донхаузера. Я бы хотел выразить ему мою благодарность и восхищение и с сегодняшнего дня буду обращаться к нему по имени, которое он сам себе выбрал. Может быть, этого нельзя признать официально, но для меня вы будете достойным наследником величайшего натуралиста Александра фон Гумбольдта, – он встал и подал руку исследователю. – Снимаю перед вами шляпу, Карл Фридрих, – поклонился он.

Это был трогательный момент. Оскар заметил, что глаза у отца странно заблестели. Не каждый день тебе выказывает уважение такой серьезный соперник.

Шпренглер подошел к обоим ученым.

– Я бы хотел присоединиться к профессору Лилиенкрону и выразить вам свою глубокую благодарность, господин фон Гумбольдт. Думаю, вас обрадует тот факт, что мне удалось обсудить ваши требования с вышестоящим лицом.

– И каков результат? – спросил Гумбольдт.

Шпренглер вернулся на место. Он открыл ящик и достал официальный документ. Оскар вытянул шею. На бумаге стоял герб Вильгельма Второго, короля Пруссии. Внизу виднелась размашистая подпись монарха.

– Боже, – пробормотал он. – Подписано самим императором!

Шпренглер улыбнулся.

– Совершенно верно, мой юный друг. Когда я сказал, с вышестоящим лицом, я не преувеличивал, – он подвинул бумагу так, чтобы всем было видно. – Это официальная отмена запрета на зачисление женщин в университет. А значит, ваша племянница Шарлотта станет первой женщиной в Германии, которая официально будет учиться с зимнего семестра. Ваш сын также может учиться в императорском университете. Естественно, сначала ему придется закончить необходимые курсы.

– Как вам это удалось? – удивленно поднял брови Гумбольдт.

– Было нелегко, можете мне поверить. Без помощи императрицы Августы Виктории у меня ничего бы не получилось. К счастью, я имею доступ к королеве и смог надавить на нужные рычаги. Кстати, сейчас император и императрица открывают выставку сенсационных находок из античного города Пергамон. Вы обязательно должны ее посетить.

Он подождал, пока все изучат документ, и откинулся на спинку стула.

– Кстати, мое предложение возглавить кафедру остается в силе, господин фон Гумбольдт. Может быть, вы еще раз его обдумаете. Такие люди как вы нам нужны.

Исследователь улыбнулся.

– Обещаю подумать. Но для меня гораздо важнее, чтобы моя племянница и сын могли учиться. Благодарю вас от всего сердца.

– Обещание есть обещание, – сказал Шпренглер. – Кто знает, может быть, в будущем мне еще понадобятся ваши услуги. Как я слышал, вы сейчас работаете над особым проектом, – подмигнул он Гумбольдту.

– Откуда вы узнали? – нахмурился исследователь.

Шпренглер пожал плечами.

– Не то, чтобы сорока на хвосте принесла, но у меня есть свои источники.

– С ума сойти можно в этом городе, – проворчал Гумбольдт. – Тут ничего нельзя утаить. Как, интересно, это удается другим ученым?

– Не расстраивайтесь, дорогой коллега, у них это тоже не получается. Обещаю, что буду хранить молчание. Это дело чести. Но я был бы рад, если бы при случае вы поделились со мной кое-какими результатами.

Гумбольдт скептически поднял бровь:

– Хотите сказать, что сами вы их не узнаете?

Шпренглер расхохотался и встал.

– Буду рад, если мы будем поддерживать связь. Желаю вам хорошего дня. Гонорар будет перечислен на ваш счет в течение нескольких дней. Если какой-то суммы будет не хватать, обращайтесь, пожалуйста, непосредственно ко мне. – Он повернулся к Шарлотте и Оскару. – Желаю вам успешной подготовки. Не дождусь, когда смогу встретиться с вами в зимнем семестре. Вы уже знаете, какую программу выберете?

– Честно говоря, еще нет, – ответила Шарлотта. – Я еще не пришла в себя после таких новостей.

– Не думайте долго, – улыбнулся Шпренглер. – Регистрация заканчивается в этом месяце. Желаю вам удачи в выборе. И как я уже сказал, не пропустите выставку из Пергамона.

Они попрощались и покинули университет.

Теперь Оскар смотрел на здание совершенно другими глазами. Через несколько месяцев он будет здесь учиться… Мысль показалась ему странной и необычной.

Но он еще не студент. Он не такой, как юноши, которые преградили им путь. Он вспомнил Эмиля Кернера, и лицо у него посветлело. Вот с кем он бы охотно подружился.

Он как раз представлял, как будет выглядеть в классической студенческой форме, как к нему подошел Лилиенкрон и заговорщицки прошептал:

– На пару слов, мой юный друг.

– Да? – растерялся Оскар.

– Хочу спросить, что ты думаешь о теории полого мира после того, как так отважно пережил наше приключение.

– Она мне кажется очень интересной, – честно ответил Оскар. – Должен признаться, что после того, как я прочитал о путешествии к центру Земли, мне захотелось узнать о теории концентрических кругов Симмса. И теперь мне этого хочется еще больше.

– Меня это очень радует, потому что я хочу продолжать исследования. Знаю, что твой отец будет не в восторге, хочу попросить тебя делиться со мной всеми материалами, которые ты найдешь. Даже если пещера, в которой мы побывали, не была настоящим пустым миром, не хочу отказываться от этой идеи.

– Конечно, – согласился Оскар. – С большим удовольствием. Могу попросить помочь нам моего друга Макса Пеппера. Он редактор «Глобал Эсплорер» и имеет доступ к архивам Музея естествознания и института Смитсона в Вашингтоне.

Лилиенкрон просиял.

– Это было бы великолепно. Я готов искать доказательства теории полого мира много лет. Кто знает, может быть когда-нибудь я и найду вход во внутреннюю часть земли.

Они вместе вышли из главного корпуса и подошли к каретам.

– Благодарю вас всех, – сказал Лилиенкрон. – Наконец-то у меня появилась цель, ради которой я готов начать исследования. Берегите себя. Надеюсь, мы скоро увидимся и поговорим о былых временах.

– Конечно, дорогой Конрад, – рассмеялся Гумбольдт. – Боюсь, правда, что эта теория полого мира – пустышка. – Он улыбнулся Оскару: – Не хотел подслушивать вашу беседу. С каким бы уважением я не относился к вашему усердию, но, боюсь, это тупик. Впрочем, неважно. Если у Конрада есть новый проект и хватает на него золота, пусть он им занимается. Главное, чтобы держался от меня подальше и не уводил жуков из-под носа. А теперь нам пора. Мы же не хотим заставлять Берта ждать.