Годичные кольца нашего мира - Александра Питкевич

— Ладно, что уж там. — Махнула я рукой на чрезмерную исполнительность, показывая Ино содержимое шкатулки. — Посмотри, что нашли в зеленой спальне. Говорят, под кроватью спрятана была.

— О, княгиня. Не думала, что увижу их еще, — осторожно касаясь камней, покачала головой взволнованная кормилица.

— Вижу, что украшение тебе знакомо.

— Да. Это ожерелье, которое старый князь подарил матушке Мадиса. Я думала, она забрала его на память, а вон как получилось. Не решилась, значит. — С какой-то грустью и сожалением проговорила женщина. — Но, может оно и к лучшему. Не полагается такие вещи посторонним носить. Для княгини ожерелье делали, на княжьей шее ему и красоваться.

Ино осторожно взяла украшение, и с весьма строгим выражением лица, не позволяя мне даже помыслить о возражении, закрыла шкатулку.

— Красивая вещица. Как раз будет к вашему платью, что для визита во дворец готовят.

В суете и заботах шли дни. Раз в пять-шесть дней приходили письма от Мадиса. Не длинные, но внутри, неизменно, лежала то травинка, то высохший цветок из тех мест, где бывал в момент написания князь. Это немного помогало, но где-то позади все еще маячило то темное, непроглядное облако тревоги, что накрыла меня в день отъезда супруга.

Через две декады стало понятно, что чаянья настоятеля храма были не напрасны. Проснувшись в бодром, хорошем настроении, полная сил, через полчаса я слегла с дурнотой. Вкус до этого любимого блюда, вдруг стал совершенно непереносим. Встревоженные лица Павы и Тахиры сменились улыбками, когда Ино, нацепив свой лучший передник, торжественно, на подносе, принесла в комнату горькую настойку от тошноты. Мне так и не удалось добиться разрешения встать с постели в тот день. Ино, вызвав повитуху, настаивала, что лекарству нужно время, чтобы подействовать. Не став спорить с опытной женщиной, я весь день валялась в подушках, прислушиваясь к себе, и пытаясь уловить хоть самые малые изминения.

Возможно, кормилица была права, так как на следующее утро я с аппетитом позавтракала привычными блюдами, сумев удержать все внутри. А последующие дни показали, что жизнь сильно не изменилась, не смотря на мое состояние. Только днем очень хотелось спать, да на пояс, торжественно, в присутствии, наверное, всех женщин деревни, повязали цветастый фартук, вышитый так плотно, что за узором не удавалось разглядеть основы. Не совсем понимая, для чего это нужно, но поддавшись общим уговорам и настояниям, я теперь поверх всей одежды надевала эту яркую деталь.

А может, все дело в лице Гирса, которого женщины прогнали, пока обряжали меня, как полагается. Вернувшись через несколько часов в замок, великан во все глаза смотрел то на фартук, то на меня, порываясь, но не решаясь о чем-то спросить. А на другой день я узнала, что пропуск на территорию замка стал куда строже. Даже степняк Асмагир, который закончил очистку лесов и преступил к углублению русла реки, смог попасть ко мне только после прямого приказа.

А к третьей декаде пропали письма от Мадиса. Тревога росла с каждым днем, ожидание сжимало легкие, не позволяя нормально дышать. Когда от последнего письма прошло еще две декады, по дороге к замку, за которой я последние три дня лично следила с верхнего этажа башни, показались всадники. Всего-то человек пять, не больше, но сердце екнуло, а по телу прошла волна холодной дрожи.

Фарук едва держался на ногах, почти рухнув с коня на руки Гирса.

— Он ранен? — я стояла на верхней ступени, не желая мешаться под ногами, только крутила кольца и браслеты на руках, чтобы как-то выместить беспокойство.

— Нет, моя княгиня. Просто бзс сил, — едва шевеля губами, пробормотал невысокий, хмурый воин.

— Тогда, Гирс, веди его в зал. Ино, пусть принесут воды и подадут еду. Для всех.

— Сперва новости, — покачал головой Фарук, выравниваясь на ногах, но все же опираясь на великана.

— Нет. Сперва ты должен немного набраться сил. — Строго, не терпящим возражений тоном, проговорила я, разворачиваясь к двери. — Я тоже должна подготовиться, к тем вестям, что ты принес сегодня.

Я чувствовала, что новости мне не понравятся, и была не готова их услышать. В голове уже перекатывались волнами десятки вариантов событий, но все они вели к одной и той же точке, от которой все холодело в груди и спазмом зажимало челюсть.

Заняв свое место за большим столом, приняв с кивком, стакан воды от Павии, я, молча, смотрела за тем, как воины моего мужа жадно глотают пищу. Ино, опасаясь, что мужчинам может стать дурно, поставила на стол только похлебку, чтобы утолить первый голод. Фарук, то и дело, кидал на меня тревожные взгляды, но даже Гирс не посмел оспаривать мое желание, а у этого командира было куда лучше с воспитанием, чем у нашего доброго великана.

— Ешь, командир. Потом нам будет не до того, — тихо, пытаясь сдержать дрожь в теле, проговорила я, на мгновение закрывая глаза.

— Благодарю, княгиня. — Отодвинув в сторону плошку, которую тут же убрали служанки, Фарук поднялся из-за стола, подходя ко мне. Опустившись на одно колено, командир окинул взглядом мой наряд, зацепившись за вышитый передник, под которым постепенно округлялся живот. Его лицо еще больше пасмурнело. Склонив голову, мужчина протянул мне кинжал, который я как-то видела у Мадиса. Оружие было весьма искусно сделано, так что спутать его с чем-то иным не получилось бы при всем желании.

Приняв оружие, сжимая ножны обеими руками до белых костяшек, я пыталась понять, что именно значит это послание.

— Мадис жив? — голос почти сорвался, но я сумела закончить фразу.

— Да, моя княгиня. Командующий жив, но ситуация совсем плоха. Йенс выманил его из лагеря посланием от Командующего Бьяна. С совсем небольшим отрядом. К тому моменту, когда мы опомнились, нас уже взяли в кольцо. Мало кто сумел выбраться из оцепления. Противников оказалось слишком много. Я приказал воинам уходить тенями. Это моя вина княгиня. Я не смог выяснить, что командующий Бьян на стороне старого Йенса. И это не все. Во дворец подали жалобу на князя, обвинив его в попытке отравить невест в дороге, так что никто не встанет сейчас на его защиту или поиски. У Йенса полно оправданий для своих действий, а мы слишком далеки от столицы.

— Князь жив… — это было единственное, что сейчас казалось важным. Тугая пружина в груди распрямилась, позволив сделать глубокий вздох. За спиной, видно разделяя облегчение, выдохнули мои женщины. — Встань, Фарук. Главное, что Мадис жив, а с остальным мы разберемся. Ты принес мне добрую весть, пусть и на черном фоне. Умойся, смени одежду, и возвращайся сюда. Будем думать. Гирс! Собери мне самых лучших стратегов, из тех, что у тебя имеются. И просто сообразительных людей. Отправь послание в гарнизон. Кажется, все немного позабыли, что в Ультстраллинге сидит бесстрашная княгиня, у которой за спиной армия Сизых холмов.

Поднявшись из-за стола, в сопровождении Тахиры и Павии, я отправилась наверх. Нужно было немного подумать. Мои женщины замерли у самых дверей, позволяя мне мерить комнату шагами. Это заставляло мысли бежать быстрее.