Тот, кто скрывается во мне - Андрей Дышев

— Кто мог, в город уехал. Кто не мог — умер. А я вот живу еще.

— Вы одна живете в этом доме? — ужаснулся я. — А-а… Ну да… А я девушку ищу. Она нездешняя, со мной приехала. В красном пальто. Не видели?

— Уезжай отсюда! — вдруг резко переменилась в настроении женщина и махнула на меня тяпкой. — Уезжай, говорят тебе! Нечего здесь болтаться! Не то огрею палкой твою машину!

Я оценил шансы на то, что бабуля осуществит свою угрозу, как очень высокие и поспешил тронуться с места. «Наверное, Настя не дождалась меня и пошла пешком на трассу, — подумал я. — А чему удивляться? Из этого места ноги сами прочь несут».

Для очистки совести я свернул во двор Чемоданова. «И как он может жить в таком месте? — с содроганием подумал я. — Здесь даже повеситься противно! Удивительно, как он не любит себя. Подумаешь, не удалось с первого раза защититься! Нельзя же опуститься до такой степени из-за этого!»

Я медленно проехал через глубокую лужу, свернул к подъездам, и тут мне показалось, что в дверях подъезда, где жил Чемоданов, мелькнуло красное пальто.

Я снова начал сигналить, чуть прибавил газу, но машина тотчас ухнула в какую-то яму и ударилась днищем о камни. Мне как ножом по сердцу! Я выругался, медленно подкатил к подъезду и заглушил мотор. Показалось мне или же Настя в самом деле зашла в этот подъезд? Может быть, пока я искал ее в других дворах, она вернулась сюда, увидела, что машины нет, и решила спросить обо мне у Чемоданова?

С некоторой опаской я вышел из машины и оглянулся по сторонам. Ни подростков, ни шелудивого пса видно не было. Включив сигнализацию, я забежал в подъезд и крикнул:

— Настя! Я здесь!

От тишины мне сделалось жутко. Наверняка бедняжка испугалась, что я бросил ее одну в этом омерзительном поселке! Она в панике бросилась к Чемоданову, единственному человеку, который мог ее здесь защитить. Я кинулся вверх по лестнице, добежал до верхнего этажа и принялся колотить в дверь Чемоданова.

— Настя! — кричал я. — Я здесь! Не бойся, Настя! Я не уехал!

Я полагал, что дверь откроется немедленно и заплаканная, испуганная Настя кинется мне на шею. Но дверь не открывалась, и из глубины квартиры не доносилось ни звука.

Теперь я стучал в дверь ногами.

— Чемоданов! — строгим голосом крикнул я. — Не дури, открой! Настя у тебя?

Я снова замер, остановил дыхание и прижался к двери ухом. Гробовая тишина!

«Бред какой-то! — подумал я и потряс головой, чтобы проснуться, если спал. — Куда он мог деться? Вообще-то он говорил, что торопится. Значит, уже ушел? А что же мелькнуло в дверях подъезда? Если это была Настя, то куда она делась?»

На всякий случай я еще раз двинул по двери ногой, а затем — не знаю зачем — постучал в соседнюю дверь. Она задрожала на хлипких петлях. В злом азарте я стукнул по ней кулаком. Я не прикладывал почти никаких усилий, но от удара внутри звякнуло что-то металлическое, наверное, задвижка, и дверь со скрипом отворилась. Я опешил. Из квартиры потянуло запахом плесени. Я видел часть коридора с ободранными обоями и грязный пол, усыпанный, словно шелухой от семечек, мышиным пометом.

— Настя, — тихо позвал я, не смея зайти в квартиру. — Ты здесь?

В это мгновение с улицы донесся вой сигнализации моего «аудишника». Я даже вздрогнул от неожиданности. Сплюнув и выругавшись, я кинул прощальный взгляд на дверь квартиры Чемоданова и побежал вниз по лестнице. Неужели подростки снова что-то сделали с машиной? На этот раз им не удастся выпросить у меня денег. Все, моему терпению пришел конец. Бить буду беспощадно, с двумя сопляками как-нибудь справлюсь.

Но не успел я миновать один пролет, как услышал, что на верхнем этаже клацнул замок. Я остановился, развернулся и стал осторожно подниматься.

— Эй! — крикнул я, задирая голову. — Кто там? Витя, это ты?

Мне показалось, что я услышал мяуканье, а затем тихий шепот. Переступая через ступени, я стал подниматься. По площадке пятого этажа разгуливал кот, обнюхивая пол и углы. Ледериновая дверь была приоткрыта, в узком проеме торчал нос Чемоданова.

— Кис-кис, — тихо звал он кота. — Иди сюда, гадина…

— В чем дело, Витя? — произнес я, медленно приближаясь к двери.

— Ни в чем, — испуганно ответил он и прикрыл дверь еще сильнее. — Ты зря выломал соседнюю дверь, там никто не живет…

Я кинулся вперед, намереваясь взять квартиру Чемоданова штурмом, но Витя успел захлопнуть ее перед самым моим носом. Я врезался в ледерин головой.

— Где Настя? — крикнул я, обрушив на дверь град ударов.

— А я откуда знаю? — отозвался Чемоданов из-за двери. — Я спал… Я ничего не знаю… Не ломись, деньги все равно не отдам!

С ощущением полного отупения я спускался вниз. Мое воспаленное воображение нарисовало излишне мрачные, наполненные мистическим кошмаром картины. А все оказалось намного проще и безобиднее. Настя не дождалась меня и ушла на шоссе. Чемоданов не открывал потому, что боялся, как бы я не передумал и не отобрал у него баксы. В заброшенном поселке не осталось никого, кроме нескольких выживших из ума старух да двух обнаглевших из-за ломки наркоманов.

Машина больше не пищала, лишь молча моргала всеми фарами и габаритами. Я обошел ее вокруг. Следов взлома не было. Я открыл дверь, сел за руль и, чувствуя страшную усталость, поехал прочь из поселка.

«Ноги моей здесь больше никогда не будет! — подумал я. — И Чемоданова видеть не хочу!»

Я опустил ладонь на пакет, чтобы еще раз убедиться: мои переживания были не напрасны. Плохая или хорошая, но диссертация лежала у меня под рукой, и теперь только деньги решали проблемы с ее защитой.

Пока я ехал в Москву, во мне родилась обида на Настю. Подумаешь, какая брезгливая! Не могла подождать меня. Заставила нервничать, платить деньги юным негодяям и пачкать туфли в грязи. Наверное, потому, приехав в Москву, я не стал звонить ей домой и справляться, благополучно ли она добралась. И коль я не был обременен своей капризной и изнеженной попутчицей, сразу поехал в инженерно-физическую академию, которая находилась где-то на востоке города. С мобильника я позвонил человеку, чье имя было нацарапано на газетном клочке: Календулов Павел Герасимович.

— Я буду вас обязательно ждать, — ответил он мне глухим, невыразительным голосом, словно был больным и бедным пессимистом. — Диссертация при вас?

Я предвкушал приятное общение с умным, интеллигентным человеком. После поселка Промышленного мне требовались положительные эмоции, чтобы сбалансировать нервную систему. Я надеялся, что в мудрой тишине преподавательской, среди многометровых стеллажей с книгами, шкафов со схемами и приборами, среди отполированных усидчивостью столов и стульев я почувствую себя почти что в родной стихии и моя опустошенная душа вспыхнет жаждой познания.