Железный Совет - Чайна Мьевилль

Там, где заканчивались холмы и начиналась пустыня, человек ненадолго прервал свой полет. Что-то виднелось в грязи — некое подобие ржаво-красной звезды в черных и коричневых лохмотьях. Мертвец. Свалился с такой высоты, что удар буквально вбил его в землю. Вытекшая кровь — ее было немного — зачернила почву вокруг тела. Оно стало бескостным, расплющенным по краям.

Загадочный летун с птицей на голове задержался над мертвым. Сначала человек и птица смотрели на покойника, потом слаженно, как единый механизм, задрали головы к небу.

На второй день пути среди серых волн Мелкого моря отряд Каттера захватил «Акиф». Помрой приставил к виску капитана пистолет. Матросы уставились на пассажиров, не веря своим глазам. Игона и Элси подняли ружья. Каттер видел, как дрожат руки у Элси. Фейх поднялся из своего бочонка с водой, держа арбалет. Капитан заплакал.

— Меняем курс, — объявил Каттер. — В Шанкелл придете на пару дней позже. Сначала заедем на юго-запад. Идем вдоль берега. Вверх по Драдскейлу. Оттуда дорога до Шанкелла займет у вас лишние дня два. Ну, и не все антилопы доплывут.

Шесть человек команды угрюмо сдали оружие. Все они работали за поденную плату и совершенно не чувствовали солидарности друг с другом или с капитаном. На Фейхечриллена, из-за какого-то предрассудка, все шестеро глядели с ненавистью.

Каттер привязал капитана к рулю, возле загона с черными антилопами, у которых были спилены рога, и члены отряда по очереди держали его на мушке под пристальными взглядами ездовых животных. Капитан рыдал так, что становилось неловко. Солнце припекало все жарче. За кормой оставался расширяющийся след: вода расходилась, точно расстегнутое одеяние. Каттер наблюдал за страданиями Фейхечриллена: воздух для водяного был слишком горячим и соленым.

На третий день показался северный берег Чимека — безжалостные холмы из спекшейся глины, пыль и зыбучие пески. Растений было мало: пыльный маррам, жесткие чужеродные деревья с колючими листьями. «Акиф» проплывал мимо соленых топей.

— Он всегда говорил, что другого пути к Железному Совету нет, — сказал Каттер.

Минералы, которые приносил поток в устье Драдскейла, оставляли блестящую пленку на поверхности моря. Соленые топи были полны растительности, и Каттер с любопытством стопроцентного горожанина проследил за стаей ламантинов, которые вынырнули из воды и стали пастись.

— Опасно, — заговорил кормчий. — Эти… — Он то ли ругнулся, то ли издал звук отвращения и указал на Фейха. — Там, дальше. Полно водяных свиней.

При этих словах Каттер напрягся.

— Дальше, — сказал он и ткнул кормчего дулом ружья.

Кормчий обернулся.

— Мы не плыть, — ответил тот, внезапно перегнулся через ограждение палубы и бросился в воду. Все зашевелились и закричали.

— Вон он!

Помрой размахивал револьвером. Кормчий вынырнул и поплыл к одному из островов эстуария. Помрой проследил за ним, но не выстрелил.

— Черт побери, умей они плавать, уже попрыгали бы за ним, — произнес он, когда кормчий добрался до берега, и кивнул на матросов, радостными криками подбадривавших беглеца.

— Да они с нами голыми руками драться будут, если мы заставим их плыть дальше, — сказала Игона. — Поглядите на них. А стрелять в них мы не станем, сами знаете. Всем ведь понятно, что нам предстоит.

Вот почему, как это ни смешно, угонщикам пришлось самим доставить команду на остров. Помрой размахивал револьвером, точно грозя пристрелить кого-то. Но матросы сошли на берег целыми и невредимыми и даже получили немного провизии. Капитан наблюдал за ними с жалобным видом. Его не отпустили.

Каттеру стало противно.

— Мягкотелые! — орал он на своих друзей. — Дома надо было сидеть, раз жалостливые такие.

— А что ты предлагаешь, Каттер? — закричала в ответ Игона. — Заставь их остаться, если можешь. Убивать их, что ли? Может, нам и следовало остаться дома, мы и так уже дорого заплатили.

Помрой смотрел сердито. Элси и Фейх отводили глаза. Каттер вдруг стал страшен.

— Ничего, — сказал Каттер, стараясь не быть ни льстивым, ни презрительным. — Ничего. Мы доберемся. Мы найдем его. И это чертово путешествие кончится.

— Для парня, которому все как до луны, ты слишком много ставишь на карту, — сказала Игона. — Смотри, люди могут подумать, что ты не таков, каким хочешь казаться.

Драдскейл был широк. Рвы и канавы подходили к нему, питая грязной водой. Русло было прямым на много миль вперед.

На восточном берегу, сразу за мангровыми рощами, поднимались иссушенные ветром безводные холмы. Пустыня из запекшейся на солнце глины тянулась вдаль, а где-то за ней лежал Шанкелл, город кактов. Западный берег был еще хуже: за бахромой прибрежных деревьев частым гребнем вставали скалы. Источенные солнцем и ветрами, они походили на невиданную рощу зазубренных камней. По непроверенным данным, которыми располагал Каттер, они тянулись вдаль на сотни миль. На его карте исследователь оставил свои пометки. «Когти дьявола», — гласила одна. Вторая добавляла: «Трое погибли. Возвращаемся».

Птицы — крупные аисты — вышагивали по мелководью, сутулясь, как театральные злодеи. Взлетали они, лениво взмахивая крыльями, точно изнемогали от усталости. Такого жестокого солнцепека Каттер никогда еще не видывал. Свет отуплял. Плохо было всем, но в первую очередь, конечно, Фейху, который то и дело нырял в свой вонючий бочонок. Когда вода вокруг судна наконец стала пресной, водяной с облегчением бросился в нее и заново наполнил свой резервуар. Но плавал он недолго: река была ему неизвестна.

Человек, за которым они шли, должен был задавать направление. Каттер всю дорогу разглядывал берега в поисках оставленных им знаков.

Всю ночь пароход шел вперед, выбрасывая вверх клубы сажи и содрогаясь. В жестком красном свете зари им показалось, будто листья и стебли ползучих растений, колыхавшиеся в прибрежных волнах, стали жидкими, точно материя таяла у них на глазах, стекая в реку ручейками краски.

Солнце еще стояло над горизонтом, когда Драдскейл разлился и превратился в заболоченную равнину. Над поверхностью воды торчали жутковатые каменные пальцы выветренных скал. «Акиф» сбавил скорость. Какое-то время урчание двигателя заглушало все прочие звуки.

— Куда теперь, Каттер? — спросил кто-то наконец.

Что-то двигалось под водой. Фейх наполовину высунулся из бочонка.

— Черт возьми, это же… — начал он, но его перебили.

Широкоротые тупые рыла поднялись перед «Акифом» из воды. Это были вооруженные копьями водяные.

Капитан выпрямился и завизжал. Он дал газу, и водяные бандиты врассыпную скрылись под водой. Фейх опрокинул бочонок, разлив грязную воду. Свесившись за борт, он закричал что-то на лаббоке, языке водяных, но ему не ответили.

Водяные вынырнули опять, подняв тучи брызг, и на миг замерли — точно встали — на поверхности воды. Прежде чем упасть, они метнули копья. Пенистые струи воды вырвались из-под их выброшенных вперед ладоней и превратили копья в гарпуны. Такой водяной магии Каттер не видел никогда. Он выстрелил в воду.