Пророчество для ангела - Ольга Мяхар

— Вы дальше в город поедете, — поинтересовалась хозяйка.

— Да, только отдохну дня два у вас, да найду приличную одежду.

Женщина покивала и взглянула в окно, видимо высматривая возвращающегося мужа. У края стола показалась серая лапка и, нащупав колбасу, утянула под стол кусочек. Я прислушалась к довольному чавканью.

— Не расскажите, что в мире творится, а то к нам из-за леса новости довольно редко приходят, мы почти ничего не знаем. — Снова обернулась ко мне женщина.

— Да, я и сама не то что бы… Понимаете, я не так давно очнулась в лесу, не помня даже своего имени… Дальше я рассказала ей свою небольшую историю, упустив только то, что кот говорящий, да и про волков решила не рассказывать. Марта, так звали хозяйку, охала и ахала, подливая мне молока и не замечая, как опасно пустеет тарелка с колбасой. Когда мохнатая лапа в очередной раз ничего на ней не нащупала, то недовольно убралась обратно под стол, а вскоре испод него вылез очень толстый кот, жалобно мяукнул, и тяжело рухнул на бок, тяжело дыша от сильного переедания.

Пока Марта удивлялась пропаже колбасы, пришлось срочно утаскивать воришку в комнату, надрываясь под грузом обжоры.

— Как ты мог, — Патетически воззвала я к его совести, брякнув кота на кровать. Кот громко захрапел, он наконец-то был счастлив. Я вздохнула, залезла рядом с ним под одеяла и умиротворенно заснула, по привычке устраивая кота под правым боком. Храп сменился мурчанием и уже сквозь сон я услышала, как хозяйка приветствует вернувшегося из города мужа.

Утро выдалось ясное, и я решила не задерживаться в этом гостеприимном доме, а идти дальше. К счастью, еще за одну монету Марта сыскала мне вполне приличный гардероб, оставшийся от ее сына, который давно женился и ушел из дома. И я наконец-то смогла разглядеть свое отражение в большом старом зеркале, стоящем в моей комнате.

Из него на меня смотрела высокая стройная девушка с длинными красивыми ножками в обтягивающих кожаных штанах, которые были мне немного маловаты, коричневой куртке, надетой поверх белой льняной рубашки, и высоких до колена добротных сапогах, в которые я заправила штаны. Мое лицо мне нравилось: овальное, с высокими изящными скулами, которые подчеркивались короткой стрижкой из роскошных белоснежных волос, пребывающих в вечном беспорядке, оно притягивало случайный взгляд глубокими зелеными глазами, заставляя отмечать и небольшой вздернутый носик, средней величины губы, а также две царапины на правой щеке. В целом я была довольна, но тут меня нагло отодвинули в сторону, и мое место занял Обормот, незамедлительно принявшийся умываться, восхищенно поглядывая на свое уникальное отражение.

— Иди, иди, нечего липнуть к зеркалу, тебе еще умыться надо, и вообще… я гораздо привлекательнее, так что и любоваться интереснее на мое отражение.

Я хмыкнула, но спорить не стала, а просто пошла собирать веши. Кота потом пришлось оттаскивать от зеркала чуть ли не силой, он даже просил меня его купить, но я не имела никакого желания таскать за гобои такую бандуру. А потому всю оставшуюся до города дорогу котик на меня активно дулся, отчего у него был довольно забавный вид.

К полудню мы подошли к стенам города и котик на всякий случай спрятался в мешке: боялся, что затопчут в очереди. Меня окружили повозки, кони, люди. Все спорили, ругались, и сетовали на медлительность двух пузатых стражников и очень жаркую погоду. Своей очереди я ждала около часа, а потом один из стражей лично досмотрел мой мешок, сунув туда толстую руку. Кот ответил на такое хамство всеми двадцатью когтями, так что мне пришлось доплачивать еще и за причиненный ущерб, что отнюдь не повысило моего настроения. Котик же, когда мы миновали ворота, высунулся из мешка и показал им язык, чем поверг обоих в ступор. Его счастье, что я этого не видела, а то придушила бы на месте, для профилактики.

Когда мы оказались на улицах города, кот перебрался из мешка мне на руки, отказываясь идти по тротуару, заявив, что на него могут наступить.

— А куда мы идем?

Я смахнула со лба прилипшую прядь, и с сожалением проводила взглядом удаляющегося водоноса. Увы, руки были заняты.

— Нам нужно устроиться на постоялом дворе, и я тебя умоляю, не раскрывай там рта, и не высовывайся.

— Ну что ты, я буду нем как рыба, которой ты меня накормишь, — заверил меня этот проходимец, — только давай пойдем в трактир "три гоблина", я там как-то был с хозяином. Кухня вполне приличная, да и берут не очень дорого.

— Показывай дорогу, — подумав, согласилась я. И не прогадала.

Трактир, в который привел меня мой Обормот был довольно просторным. Над входом висела вывеска, почему-то изображавшая трех тараканов, правда кот сказал, что гоблинов тут не любят, а потому я решила не придираться к мелочам.

Внутри оказалось довольно уютно. Чистые столы с дубовыми скамьями, на потолке светит двадцатью зажженными свечами железная круглая люстра, а за стойкой стоит усатый высокий хозяин, на вид весящий около трех меня, и протирает тряпочкой стакан.

Я огляделась, народу было не очень много. Лишь два угловых столика были заняты. За одним из них сидел хмурый гном, приканчивающий уже третий кувшин вина, а за вторым резались в карты трое людей бандитской наружности. Судя по их насмешливым взглядам в сторону гнома и некоторых реплик, гном тоже с ними недавно играл, и явно не очень удачно.

— Эй, хозяин, мне нужна комната, не очень дорогая.

— Две серебрушки, — хмуро ответили мне, не отвлекаясь от стакана, который уже почти сверкал. Кот слез с моих рук на стойку и заинтересованно посмотрел на дергающийся конец тряпочки. Я положила на стол требуемую сумму.

— Дара! — крикнул он, все также глядя на стакан.

Из кухни прибежала серенькая девчушка и вопросительно уставилась на хозяина.

— Проводи ее, в тринадцатую комнату, — заявил он, сосколупывая какую-то пылинку с дна стакана.

— Но я не хочу…, - начала было я, желая возразить против этого числа, которое мне не нравилось. Как вдруг кот радостно мявкнул и вцепился когтями в тряпочку, мелькавшую у его носа. Тряпочка тут же окрасилась кровью, так как под ней была рука трактирщика, стакан упал на пол и разбился на тысячу осколков, а таверну огласил громкий вопль. Я сграбастала кота на руки, выхватила из рук девчонки маленький ключик и рванула на верх по шаткой лестнице, слыша вдогонку вопли пополам с ругательствами. Не помню, как мы попали в комнату, но заперла я ее сразу. Сложнее было отцепить от куртки перепуганного Обормота, в зубах которого была все та же злополучная тряпка.

— К-кэт, он ушел?

Глаза полны раскаяния, я медленно отдирала от своей куртки его коготки.

— Тьфу, гадость какая, Кэт, прости, но инстинкт, он проснулся и воззвал.

— Ага, — я отодрала вторую лапу, — сейчас я тоже воззову, и ты окажешься за дверью, да отцепись ты, всю куртку мне изодрал!

— Кэт, не надо!

— Надо.