Жду, надеюсь, люблю... - Кэсси Майлз

Ник жестом указал на балкон, и все головы, как по команде, повернулись в ту сторону. Сидни отклонилась дальше в тень.

– Я собиралась задать вам тот же самый вопрос! – вскричала Готорн. – Есть ли что-то, что вы утаили от нас? Какие-то сведения, которыми вы предпочли не делиться?

– Мой доклад исчерпывающ. Я представил многостраничный отчет о дислокации и функционировании лагерей повстанцев и о том, откуда им поставляют оружие.

– Откуда вам знать, что сегодня на вас напали именно повстанцы?

Ник привстал со стула и навис над Готорн:

– Лучше вы мне ответьте, Готорн: откуда им стало известно о Сидни?

– Утечка информации.

– Не обязательно, – вмешался Филипс. – Они могли следить за ней во время работы в баре.

Стремясь укрыться от пристального взгляда Ника, Готорн с готовностью повернулась к Филипсу:

– Зачем бы им это понадобилось?

– Мы не делали секрета из пребывания Ника в городе. Он заявлен участником встречи с тикуаннским лидером. Повстанцы могли решить, что он общается со своей невестой. Когда она ушла с работы в сопровождении двух парней официального вида, сделали очевидное заключение.

Сидни кивнула. Хотя ей и была ненавистна мысль о том, что головорезы следят за ней, рассуждения Филипса казались вполне логичными. Она пожалела, что не он, а Готорн стоит во главе этой операции.

Худосочная агентша тем временем вернулась на свое место во главе стола.

– Так и знала, что мы совершили ошибку, позвав ее сегодня.

– Она бы все равно узнала, что я присутствовал на встрече с Хуртадо, – возразил Ник. – Тогда разразился бы настоящий скандал.

– Лучше вам не сердить мисс Сидни, – нараспев произнес Филипс.

– Вот как? Это еще почему? – удивилась Готорн.

Сидни не могла видеть лица Ника, но догадалась: он широко улыбается.

– Она планировала совершить в Тикуанне государственный переворот. Так что не стоит недооценивать мою женщину.

– Давайте-ка лучше поговорим о другой женщине. Мне хотелось бы узнать подробности ваших отношений с Еленой Хуртадо.

Сидни прекрасно помнила Елену. Экзотическая черноволосая красавица идеально играла роль южноамериканской секс-бомбы. Если у Ника была с ней связь, Сидни обязана знать.

Не желая упустить ни слова, она подалась вперед и стукнулась лбом о столбик балюстрады. Раздался сдавленный тихий звук, которого, однако, оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание военных и Филипса.

Присутствие Сидни обнаружили, поэтому не оставалось ничего иного, как встать. Стараясь не обращать внимания на боль, она растянула губы в улыбке и пошаркала к лестнице в чрезмерно больших мокасинах.

Ник поспешил к ней, крепко цепляющейся за перила и осторожно переставляющей ноги со ступеньки на ступеньку. Не далее как полчаса назад он сидел на краешке ее кровати, наблюдая за тем, как она крепко спит. Будучи не в силах держать руки при себе, он погладил ее горячий лоб, отведя в сторону шелковистую белокурую прядь. Ему хотелось поцеловать ее, заняться с ней любовью. Черт подери, он удовольствовался бы и тем, чтобы просто подержать ее в объятиях.

Но ей нужно было отдохнуть. Она дышала глубоко и ровно. Доктор дал ей достаточно болеутоляющего, чтобы спокойно проспала до утра.

Ник поднялся по лестнице и обхватил Сидни за талию, поддерживая.

– Тебе не следовало вставать.

– Я проголодалась.

– Давай я принесу тебе чего-нибудь в спальню.

– Уж лучше я присоединюсь к команде.

Сидни подняла руку, чтобы помахать присутствующим, и без сил привалилась к Нику.

Ник предпринял еще одну попытку урезонить ее:

– Я лягу вместе с тобой.

Сидни спустилась еще на одну ступеньку.

– Со мной все будет в порядке.

– Значит, правду говорят: я действительно не могу совладать со своей женщиной.

– Пожалуйста, не нужно называть меня своей женщиной. Ты выражаешься как неандерталец.

Телом она и слаба, но на язычок, как обычно, остра, точно бритва.

У подножия лестницы их поджидала хмурая как туча Готорн.

– Как вы себя чувствуете?

Ник понимал, скольких усилий Сидни стоило распрямить плечи. Она ни за что не покажет Готорн, как велики ее страдания.

– Обо мне не беспокойтесь. Прошу вас, продолжайте. Вы говорили о Елене Хуртадо, если не ошибаюсь.

Ник счел ее вмешательство весьма своевременным. Хотелось избежать разговора о Елене до тех пор, пока не получит больше информации.

– Мы идем на кухню, Готорн. Сидни голодна.

Миновав просторную гостиную и столовую, они оказались на кухне, где два вооруженных агента потягивали кофе. Усадив Сидни за круглый деревянный столик, Ник вынул из холодильника бутылку воды, поставил ее перед ней и сел сам. Дрожащими пальцами она отвинтила крышку.

Если верить доктору, рана и потеря крови не были очень серьезными, но Ник никак не мог перестать беспокоиться.

– Тебе больно?

– Рука немножко болит. – Она пила воду не отрываясь. – Меня больше беспокоит головокружение. Ты же знаешь, я ненавижу принимать лекарства.

– Ты помнишь, как тебе накладывали швы?

– Смутно. Их двенадцать, да?

– Боюсь, останется шрам.

Сидни усмехнулась:

– Круто.

Большинство женщин на ее месте расстроились бы, но только не она.

– Неужели? Ты правда считаешь, что это круто?

– Только представь, какую драматическую историю можно из этого раздуть. Если кто-то поинтересуется, откуда у меня шрам, я могу сказать, что была ранена в перестрелке с террористами. Так ведь оно и было, да?

Ник подумал о человеке, которого узнал, сдернув с него маску. Рико Суарез – невозмутимый красавец, бизнесмен, работавший с Хуртадо и имевший связи в нефтяных компаниях.

– Трудно сказать, кто они и какие цели преследовали.

– Разве ты не знаешь?

– Я многого не знаю. – «И о многом не имею права говорить». Полгода Ник был вовлечен в политические интриги, напоминающие танец, партнеры в котором менялись каждый день. – Что ты хочешь поесть?

– Что-нибудь легкое. Тошноты у меня нет, но лучше не испытывать судьбу. Может, крекер или печенье?

Ник спросил агентов, где найти еду, те указали на керамическую банку. Он подал Сидни два домашних сахарных печенья.

– А кофе есть?

– Тебе нельзя, иначе не сможешь заснуть.