Арктика-2020 - Петр Заспа

– У меня? – Макс протяжно вздохнул. – А у меня свой столб на пути оказался.

– Понимаю… – хитро прищурился Миша. – Ещё один, страдающий лёгкой формой идиотизма? Значит, подружимся. По трезвому или по пьяни?

– По трезвому.

– Это уже хуже. Ноги надо беречь. Вот у меня было…

– Миша, ты лучше расскажи мне, что в мире творится, – не очень деликатно оборвал его Макс. – Как там обстановка с норвегами? Не слышал?

– Откуда мне знать? Телевизор один на отделение, и тот для ходячих, в коридоре стоит. Обед привезут, спроси у сестры. Только ей эта политика, что мне её косметика. А ты чего вдруг норвегами заинтересовался?

– Да так… вообще интересно, что в мире происходит. Сегодня какое число?

– Пятое.

– Ого! У меня из памяти три дня выпали. Вдруг за это время война началась, а я не в курсе?

– Не началась! – засмеялся Миша. – Это бы я точно знал. Меня бы тогда даже без ног на мой склад вернули. Без моего керосина и соляры войны не начинаются. Помню раз… Или лучше давай я тебе расскажу, как меня в отпуске гадюка укусила! Хотел сэлфи с ней на шее сделать…

– Подожди! – взмолился Максим. – Пока я здесь валялся, ко мне никто не приходил?

– Здесь только сёстры да доктора ходят. Тебе кто из них нужен?

– Понятно, – вздохнул Макс. – Значит, и не приходил ко мне никто, и война не началась.

– Да что ты с этой войной прицепился? Ещё накаркаешь! С чего бы ей начаться? Из-за того, что тебе никто не принёс апельсинов? Так поверь мне – это не повод. Вот у меня было! Как-то мой боец завалил белого медведя. Вот где карусель началась! Похлеще твоей войны. Каких только медвежьих защитников ко мне в часть не повалило! И зелёных, и оранжевых, и серо-буро-малиновых. Каких только опусов они там не понаписали на тему «Мог ли матрос спастись, не убив медведя»? А ты знаешь, какая это тварь, белый медведь? Нет, ты не знаешь, что такое – белый медведь!

– Я знаю, кто такой белый медведь… – протяжно застонал Максим. Ему вдруг показалось, что раньше он непростительно не ценил тишину. И теперь она обиделась, ушла, а чтобы он понял ей цену, в наказание подсунула ни на минуту не умолкающего соседа.

– Откуда вы его здесь, на Большой Земле, можете знать? – не унимался Миша. – У вас тут, кроме бакланов на мусорках, и нет никого. А вот у меня к контейнерам для мусора медведи как к себе домой заходят. Банки из-под тушёнки полизать да собак наших пожрать. Сколько не привозим, всех съедают. Собака для медведя – что для нас конфета. И хуже всего, что он её умнее. Покажется, подразнит и убегать! А ты только представь, как псину от гордости прёт! Сам медведь от неё удирает! Выбегает за колючку и за ним. А он её за сугробом поджидает. Так даже шерстью не поперхнётся.

– Что ж вы их не привяжете?

– А что от неё, от привязанной, толку? Она должна по всему периметру бегать, склады охранять, да если чего – гавкнуть погромче, чтобы часового позвать. Да ладно собаки, сами виноваты, если мозгов нет. Мне главное, чтобы он этого самого часового не достал. А то ведь они людей не боятся. Мы тоже для них как конфеты. И в отличие от нас, мы у медведей в Красную книгу не занесены. А как льды начали таять, так они все на сушу попёрли. Раньше такого и в голову не могло прийти, чтобы медведи на матросов охотились! А сейчас обнаглели. Ракетницы уже не боятся, а стрелять их нельзя. Чуть что, так эти самые зелёные с меня самого шкуру снимут. Вот и скажи, Максим, как мне людей сберечь, если медведи нас ни во что не ставят, хозяевами считают себя, и мы для них лишь вкусное звено в пищевой цепочке? И кто после этого из нас царь природы?

– Так ты матроса потерял?

– В том то и дело, что нет! – оживившись, Миша извернулся ужом и потянулся к Максу, повиснув на растяжках. – Боец мой оказался не промах, хотя и переклинило его крепко после этого. Орал так, что челюсть вывихнул. А в руки расслабляющие уколы делали, не могли пальцы от автомата оторвать.

– Зачем же он за пределы части вышел?

– Не выходил он. За забором был. Ограждение у нас из колючей проволоки в два ряда. Только сдаётся мне, что медведь его даже не заметил – как сквозь нитки прошёл. В дальнем углу «Урал» наш стоял, а под капотом водитель возился, да с часовым болтали. А потом видят – к ним медведь скачет! Так водитель перемахнул через кабину и в кузов плашмя, а часовой, молодец, не растерялся. Он в него весь магазин разрядил. Хоть и орал, но бил точно. Зелёные, когда медведя вскрыли, так всего пять пуль недосчитались. Здоровенный, матёрый самец! Ходили с рулеткой меряли его прыжки. Восемь метров! В ста шагах от забора нашли лежбище. Так определили, что медведь неделю там за сугробом прятался, за нами наблюдал, да выслеживал. Только всем этим защитникам на это пофиг! Если бы ты знал, сколько они тогда моей крови попили. Я им говорю, что матроса награждать надо, а они мне в нос статьями тычут. Я им зубы и когти, а они мне лекцию по охране природы! Сколько я тогда всяких рапортов, объяснительных, докладных исписал! Ты даже представить не можешь! Знаешь, что я тогда этому матросику сказал?! – Миша расхохотался и откинулся на подушку. – Лучше бы он тебя сожрал! Я бы тогда меньше бумаги перевёл. Если бы начальство сверху не вступилось, так ещё неизвестно, чем бы всё закончилось. А так спустили на тормозах. Но я бойца всё равно наградил – ящиком сгущёнки! И втихаря дал коготь у того медведя спилить, он его сейчас на шее носит. Я не возражаю – заслужил.

– Это правильно, – поддакнул Макс.

– А ты слышал, что норвеги предлагали в Арктику пингвинов заселить? Давно пора! Может, тогда хоть от моих собак отцепятся? Вдруг пингвины им вкусней покажутся? Как считаешь, понравятся медведям пингвины?

– Понравятся, – согласился Максим, но мысли его были уже далеко.

Миша как легко увёл от тревожных дум, так же легко к ним и вернул. Интересные ребята – эти норвеги. Вот пингвинов хотят к себе подселить, земель им не жалко. А за минутное нарушение границы – ракету в спину. Хоть бы кто подсказал – чем всё закончилось? Или всё только начинается? Макс помнил прилетевший за ним вертолёт хорошо, операционную на «Кузнецове» уже смутно, а дальше полный провал. Ни одной зацепки, ни знакомого лица, ни обронённого о происшедшем слова. Исчезнувшие из памяти дни не отпечатались ни одним, хоть каким-то слабым намёком. По всей видимости, наркоза не жалели и для него.

– …я говорю, по стольнику за выстрел и стреляйте в мой «Ролекс»! А моим часам цена с этот самый стольник! – вдруг диким хохотом ворвался в мысли Миша. – И пока никто не рассмотрел, иду и вешаю их на столб.

– Весело там у вас… – невпопад произнёс Макс.

Как же он по-глупому подставился! Да ладно бы сам. Отделался ушибами, поломанной ногой, да и всех-то делов. Самолёт жаль! Но ещё хуже, что он своей выходкой вышел на такой уровень, что даже представить страшно! Подставил таких людей, что… что лучше бы провалиться ему от стыда вместе с этой кроватью, да на самый низ, в тёмный подвал. Чтобы никто не смог его там разыскать да бросить в лицо справедливое обвинение – кто доверил этому идиоту корабельный Су-33? Кто вообще когда-то решил, что он достоин летать? Где та глупая акушерка, что дала путёвку в жизнь этому существу с фамилией Королёв?