Исход - Кейт Стюарт

себя. Это было не просто лето, а сезон открытий. Думаю, большинство людей живут, не познав себя так хорошо, как удалось это сделать мне. Страстные свидания и ночи, что я проводила со своими любовниками в тени зеленых деревьев и под мерцающими звездами, преобразили меня.

Проходили минуты, часы, дни и месяцы, а я так и не вернулась к жизни. Просто плыла по течению.

Я хранила свои воспоминания за семью замками, пока однажды не заставила себя начать жить заново. Учеба давалась легко, да и на работе стало попроще, когда я сблизилась с Мелиндой и парой рабочих с ночной смены. Из Братства никто со мной не разговаривал – вообще никто. Столкнувшись с кем-нибудь из них на городской заправке или в другом месте, я оставалась невидимкой для любого, у кого была татуировка. Я потеряла не только своих парней, но и друзей, включая Лайлу и остальных, кто имел отношение к Братству.

Ублюдок сдержал обещание. Я оказалась совершенно одна.

Со временем я решила, что так будет лучше. Общение или связь с любым, кто был близок с Шоном и Домиником, дадут ложную надежду на будущее, которое мне не светит.

В конце весны я успешно окончила два семестра с почти идеальным средним баллом и дорабатывала отведенный год на отцовском заводе. Я на три четверти исполнила условия нашей сделки, осталось всего несколько месяцев.

Всего одно лето в Трипл-Фоллс – и я освобожусь от Романа Хорнера и обязанностей перед ним, а моя мать наконец обретет финансовую независимость.

Свобода близка.

После нашей последней встречи Роман не вернулся из Шарлотт, и я не жду, что он вообще сюда приедет. Отец не утруждался возобновлять общение, просто каждую неделю присылал письмо на электронную почту. Как я и подозревала, он никогда не жил тут. Можно даже сказать, этот дом всегда был лишь проектом храма его успеха.

К концу лета больше не придется иметь дело с томительным опасением встретиться лицом к лицу. Притом мне будет отписана большая часть его состояния, и связь между нами навсегда разорвется.

Как ни странно, я не спешу покидать Трипл-Фоллс.

Я привязалась к этому городу и его жителям. И больше не возражаю против рутины рабочих дней. Но теперь, когда семестр окончен и выходные снова принадлежат мне, придумать себе дело становится сложной задачей.

Я провожу свободное время с умом.

Часто отправляюсь в походы. Но никогда не хожу по тропам, по которым меня водил Шон. Я перестала быть мазохисткой. Зато стала выносливее, и мышцы уже не болят после долгих хождений по лесам и горным утесам. С помощью приложения я освежила знания французского, решив в конечном итоге провести лето за границей, раз уж мой банковский счет пополнился. И теперь, когда погода перестала быть прохладной, я снова загораю, плаваю и читаю во дворе Романа.

Я разрешила себе немного пофантазировать о нормальной жизни, о том, как иду в последнюю минуту выпить по стакану пива вместе с коллегами или присутствую на семейных мероприятиях Мелинды, просто чтобы скоротать время. Я всячески стараюсь быть ей настоящей подругой, какой она является для меня.

Но сегодняшний день приносит новую преграду. После восьми месяцев мучительного молчания со стороны моих пропавших возлюбленных я согласилась на свидание.

Приняв обжигающий душ, обвожу мерцающей красной помадой губы и вспоминаю, как Шон водил по ним членом, давлю на корню воспоминания о звуках, которые он издавал, о довольном стоне и громком выдохе, когда он кончил.

– У тебя свидание. Свидание, Сесилия. – Я закрываю глаза, чувствуя, как меня сдерживают воспоминания о последнем свидании.

Перед глазами возникает улыбка Доминика вместе с ярким воспоминанием о том, как я пальчиками ног водила по его мускулистому телу, сидя на переднем сиденье «Камаро».

Чертыхнувшись, выхватываю салфетку и стираю размазавшуюся помаду.

– Свидание, Сесилия. Сосредоточься на свидании. Его зовут Уэсли. Он вежливый, образованный и сексуальный.

Но не такой сексуальный, как Шон. Или как Доминик. И ни один мужчина на свете не может быть таким сексуальным, как Француз, – вопреки моей непомерной ненависти к нему.

Да будь он проклят!

Стоит только подумать об этом надменном ублюдке, как в жилах закипает кровь. Возможно, нам больше не суждено встретиться, но я не позволю ему снова заполучить надо мной такую власть, как при первой встрече. Он не мешкая лишил меня счастья, вынес приговор и определил жестокую меру наказания, после чего ушел. Несколько месяцев назад я бы подчинилась любому его плану, лишь бы оказаться рядом с Шоном и Домиником. Но время пошло мне на пользу. Оно меня исцелило. Придало сил и ярости.

Пусть только осмелится еще хоть раз встать у меня на пути после того, как собственноручно нас разлучил.

Но Шон с Домиником подчинились ему, и для меня их поступок непростителен.

Затаенная обида, за которую я цепляюсь, по прошествии времени помогает объективно смотреть на прошлое. Меня переполняют гнев и возмущение – орудия, необходимые, чтобы двигаться вперед. Однажды, когда гнев больше не понадобится, я прощу их за ту боль, что они мне причинили, ради себя. Но это случится нескоро.

Покачав головой, сосредотачиваю внимание на глазах, которые густо накрасила тушью. Голова явно забита не тем, и я прекрасно это понимаю. Но мне нужно сделать последний шаг. Нужно вернуться.

Я перестала ждать «однажды», заменила его на «когда-нибудь» или «кто-то другой».

И, может, этим «другим» станет Уэсли.

Лежащий на туалетном столике телефон вибрирует, оповещая о сообщении, и я впускаю Уэсли, решив не давать ему код от ворот. Этот урок я усвоила.

Преисполненная предвкушением, спускаюсь по лестнице в новом облегающем платье с завязками на шее, которое помогла выбрать хозяйка моего любимого магазина. Настроившись на новые перспективы, я подхожу к двери.

От неожиданно нахлынувших воспоминаний хочется смеяться. Не стирая из памяти настоящее, задержаться в прошлом. Я просто хочу почувствовать близость, не имеющую ничего общего с мужчинами, которые отказываются покидать мои сны, после того как забрали у меня жизнь. Более того, хочется узнать, смогу ли я почувствовать волнение, намек, хоть какой-то признак жизни, кроме биения собственного сердца.

Просто хочется знать, способна ли я почувствовать иные признаки своего существования.

– Пожалуйста, – шепчу я, хотя никто меня не слышит. – Я хочу ощутить хоть что-нибудь, – взмаливаюсь я, когда Уэсли подъезжает к дому и выходит из пикапа.

Когда он окидывает мою фигуру карими глазами, в которых зажигается огонек, и встречает белозубой улыбкой, я понимаю, что для меня свидание окончено.

* * *

Ничего.

Вот что я чувствую. Абсолютно ничего. Ни