Фарфоровый детектив - Зоя Орлова

слепить… – она так и сказала «слепить» – любое лицо. Даже Джулию Робертс, если денег куры не клюют. А у этого парня явно нет проблем с деньгами.

Я направляюсь в комнату, где наш гость изо всех сил отказывается от казённого кофе. Я могу его понять и посылаю Хабиба за бутылкой минеральной воды. Сидящий передо мной человек сильно отличается от красавца на фотографии, но это он. На нём дорогой спортивный костюм. Он уже пару дней не брился, не спал и даже не ел. Но пил. Это я по запаху чую. Он уверяет меня, что как только узнал о погибшей в нашем графстве женщине, так решил сам приехать. Он беспокоится, что это может быть его жена, и тогда… жизнь для него кончена. На вопрос, откуда он узнал (ведь эта новость ещё не выходила за пределы местных газет и их сайтов), он отмахивается, мол, кто-то из знакомых прислал ссылку. А почему он так рвётся доказать, что найденная нами женщина – его супруга? Он отвечает:

– Сэр, меньше всего на свете я бы хотел, чтобы моя Светочка погибла такой ужасной смертью. Но если это не она, я буду продолжать надеяться… А если её больше нет, то пройдёт и неопределённость. Вместе с беспомощностью она просто убивает меня.

От самодовольной улыбки на фотографии не осталось и следа. Передо мной ссутулился на стуле мужчина чуть моложе меня. Он глубоко несчастен, сильно волнуется и с трудом сдерживается. Если бы с моей Лорой что-то случилось, я бы тоже не особо заботился о внешности.

– Мистер Синегаров, у вашей жены была своя машина?

– У нас их четыре, все так и стоят в гараже, кроме той, на которой я приехал из аэропорта.

– И ни у неё, ни у её знакомых не было «Ниссана Премьеры»?

– Ну, что вы… В такое старье она бы не села. Да и наши знакомые – тоже.

– Я действительно расследую смерть, но именно в такой машине погибла наша неизвестная – Джейн Доу5.

– Это могла быть машина похитителя.

– Могла… – начинаю я, но тут открывается дверь и входит Ронни с бутылкой воды в руках.

– Босс, Хабиб сказал, что вы здесь. Вот… просил захватить.

Он без выражения смотрит на посетителя, а я рад, что Ронни пришёл так вовремя.

– Знакомьтесь. Это глава моей экспертной группы – Ронни Янг. Он лучше меня вам ответит, может ли наша потерпевшая быть вашей супругой. А это Игорь Синегаров. Ты наверняка слышал это имя.

– Здравствуйте, – Ронни ставит перед ним воду.

– Ронни? Роналд, стало быть?

– Нет. Мирон.

Наш гость делает глоток, разглядывая альбиноса, и вдруг обращается к нему на иностранном языке – на русском, скорее всего. Без того румяный парень ещё больше краснеет и отвечает по-английски. Он, оказывается, лучше воспитан.

– Да, из Сибири. Мне было четырнадцать лет.

Снова вопрос по-русски. А Рон, не моргнув, отвечает:

– Я, конечно, могу попробовать, но мне нужны её личные вещи и разрешение начальства.

Синегаров наконец вспоминает обо мне:

– Простите, мы оказались земляками. Полиция уже была у нас дома, но я очень прошу вас, помогите мне.

Я решаю воспользоваться таким случаем и вызываю Хабиба, чтобы тот проводил посетителя к выходу. Ронни стоит с кислой физиономией.

– Олигарх… – произносит он с презрением, когда мы остаёмся одни.

– Что поделаешь? А ты зачем меня искал?

– Берч принёс мне видеозапись. Они нашли старый «Ниссан» M204IWR на заправке всего в нескольких милях от места убийства. Водителя не разглядеть, он остался сидеть в машине. Жертва сама залила бак и расплатилась. Там же и прикупила снедь. Мне отправить туда кого-нибудь отпечатки пальцев собрать или не надо? Работы много, а толку может быть ноль. Сравнить-то не с чем.

– Конечно, отправь. Тем более, что теперь будет с чем сравнить. А она как выглядела?

– Ничего примечательного. Высокая, стройная, волосы под шарфом, тёмные очки. Там качество записи не очень…

– Светлана Синегарова тоже высокая и стройная. Я велю Майклу для тебя её фотографии распечатать. Поехали к Синегарову вместе.

* * *

Но в особняке Синегарова на западе Лондона уже потрудились горничные.

– Беда в том, что мы сюда только что переехали из Бристоля. Только сутки здесь вместе прожили. А убирают его каждый день. Вот её отдельная спальня с гардеробной и душевой. Она тут спит, когда я храплю.

Я оглядываюсь в пышной гардеробной, а перед самой дверью в огромную ванную Ронни ставит на пол рабочий саквояж и надевает на ботинки бахилы. На его груди приколот яркий фонарик, несмотря на солнечный день. Он оглядывается с пинцетом в руке.

– Это её расчёска?

– Да.

– Спасибо.

Ронни заклеивает в прозрачный конверт пару жёлтых волосин. Хозяин задумчиво наблюдает за ним, затем горестно вздыхает и оставляет нас. Ронни ждёт, пока тот отойдёт подальше и опускается на колени перед душевой кабиной.

– Так-то лучше, – бормочет он и тянет из сливного отверстия другой длинный волос. – У-у! Хелло, а это что?

Оказывается, его внимание привлёк лежавший тут же крохотный белый осколок, формой, размером и даже блеском похожий на кунжутное зёрнышко.

– Всякую дрянь подбираешь? – любопытствую я. – Кусок пластмассы, обмылок или сломанный ноготь?

Он подхватывает осколок пинцетом.

– Это нечто гораздо лучше… – Ронни встаёт на ноги, и я поражаюсь тому, как изменилось его лицо. – Босс, я как-то запомнил один старый урок – придавать мелочам больше значения, чем крупным вещам. Особенно если их происхождение не очевидно, – заявляет он, сверкнув очками.

Да он вовсе не такой уж и противный тип, а вполне красивый молодой человек. Чего не скажешь про растрёпу, за которого моя Кейли замуж собралась.

Запечатав непонятный предмет в пластиковый конверт, он так же выхватывает из стакана зубную щётку, разочарованно заглядывает в пустую мусорную корзинку и снимает отпечатки пальцев с особенно «обещающих» поверхностей. Всё это он везёт в лабораторию вместе с полотенцем, халатом и парой других тряпок четы Синегаровых.

* * *

Ронни ведёт свой фургон молча. Я вижу, что он думает о чем-то и полностью игнорирует мой вопрос. А ведь он в принципе отличный парень. Особенно, когда у него вот такая прямая спина и плотно сжаты губы. Почему моей Кейли такие не попадаются? Мне бы этого альбиноса в зятья, я всю жизнь за неё был бы спокоен.

Ронни тормозит так резко, что я чуть не возвращаю только что съеденный на обед гусиный паштет. Он сворачивает на обочину и глушит мотор.

– Ты сдурел? – ору я на него, сразу решив, что поторопился с высокой оценкой.

– Босс, у нас сегодня есть кинолог свободный? Мне нужна собака, а лучше – две.

Я вдруг догадываюсь, о чём он думает.

– С Синегарова уже были сняты подозрения в Метрополе. Я понимаю, ты не любишь олигархов, но… Он сам к нам пришёл.

– Я не люблю способ, которым становятся олигархами, а не их самих.

– По-твоему, такие люди все бесчестные и потенциальные преступники?

– Конечно нет, но я всегда придерживался своего принципа, что мир чёрно-белый. У кого-то в нём пятьдесят оттенков, но я их просто не вижу. Для меня зло абсолютно, оно черно. А вот белое абсолютным быть не может. Оно подпачкано нашими ошибками в разной степени. Можно отмыть.

– А если нельзя?

– Тогда оно чёрное… – Ронни проводит пятерней по густым волосам. – Уж очень он старался, но при полной уверенности, что мы ничего не найдём. Или найдём то, что ему нужно. И вот ещё что, босс… Боюсь, мне ещё предстоит встретиться с ним на его условиях. Нужно приготовиться.

Я гляжу на его белоснежную шевелюру и почему-то вспоминаю сериал «Благие знамения».

– Ронни, обвинить Синегарова будет очень трудно. Тебе понадобится мешок доказательств его вины.

– Или его непричастности. Это тоже важно. Синегаров умён. Я всё пытаюсь представить, как он мог организовать убийство жены, но не утверждаю, что он лично был в том поле. Завтра будут готовы экспертные результаты. Я хочу исключить как можно