Оборотный Петербург - Юлия Чернявская

— Поддерживаю, — звякнуло стекло, и девушка с наслаждением сделала глоток.

Ужин прошел в обычной болтовне и подшучивании. Брат и сестра давно выросли из того возраста, когда большая часть времени приходится на ссоры и выяснения отношений. Пятилетняя разница в возрасте стала пропадать, когда Юрию исполнилось восемнадцать. Сослуживцы отчаянно завидовали парню, получавшему по пачке писем в неделю. Многие получали письма или посылки раз в неделю от родителей, кто-то раз в две недели открытку от девушки. Были и те, кому не от кого было ждать письма. Парень получал не меньше двух конвертов в неделю от сестры, письма от матери и бабушки и раз в полторы-две недели весточку из Америки от отца. От него же ежемесячно приходили денежные переводы на банковскую карту, кою Юрий завел, как только отметил совершеннолетие.

Служба в армии закончилась, когда сестре минуло шестнадцать. Родительницы, упустившие в чем-то старшего сына, решили реализовать свои мечты на дочери. Оксана оказалась им вечно обязанной: учится на отлично, поступить в престижный вуз, дружить с теми, кого одобряли они, посещать увеселительные мероприятия исключительно в их обществе. После одного из писем, когда сестра не удержалась и все ему рассказала, Юрий понял, что пора возвращаться.

Связи командира части помогли ему без труда устроиться на работу в РУВД. Отец оплатил обучение на юридическом факультете и помог приобрести отдельную квартиру. Там и находила убежище Оксана, когда дома ее особенно допекали. Не без помощи связей и, что уж греха таить, относительно небольшой суммы, переданной куда надо, Юрий помог сестре поступить в достаточно престижный вуз. Пусть родительницы потом долго вздыхали, что деточке по силам было и в СПБГУ экзамены сдать, он только скептически посмеивался, не ставя их в известность о помощи отца в этом деле. О той сумме, что пришлось бы выложить за университет, и вовсе молчал.

На следующий день после зачисления и состоялся их разговор, где брат поведал сестре о том, что же на самом деле произошло между родителями. Поскольку в сообразительности Оксане отказать было нельзя, та сразу догадалась о роли бабушки во всей этой истории. Ярая коммунистка, Антонина Захаровна даже представить не могла, что ее дочь, воспитываемая в духе учений Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, может оставить сильнейшую социалистическую державу, променяв ее на насквозь прогнивший запад, и отправится не куда-нибудь, а в рассадник зла — США. И не только сама поедет, но и маленьких детей с собой заберет. И легла костьми, все силы употребила, но дочь за границу не отпустила. Как бы жили они в девяностые, когда матери месяцами не платили зарплату, а бабушке частенько задерживали пенсию — неизвестно. Но отец не бросил. Быстро встав на ноги, он начал преподавать в одном из университетов, занимался научной деятельностью и посылал семье до половины зарплаты.

Правда оказалась для сестры откровением. Но не шоком. Девушка и сама подозревала, что мать что-то от них скрывает. Вот только отношение к ним изменилось. Если раньше она доверяла матери, то теперь другом для нее был брат. У него она часто оставалась, если надо было рано вставать на учебу, и поселялась на время сессии. То, что в этот раз она переехала к брату немного раньше, легко списывалось на большую занятость по учебе. В любом случае родители проверять не будут, а Оксана избежит ненужных вопросов.

Закончив ужин, девушка, как смогла, сполоснулась под краном и устроилась в своей комнате на диване. Юрий гремел на кухне посудой, сгружая грязные тарелки в раковину. Хотелось спать, но гипс мешал. Как ни пыталась Оксана устроить ногу, все было не то. Наконец, устав мучится, она взяла из кресла «гостевую» подушку, и, удобно устроив на ней загипсованную конечность, заснула.

Машина въехала во двор и остановилась на привычном месте около крыльца. Вадим вышел и довольно потянулся. От близняшек он ушел только на рассвете, оставив девушкам приличную сумму. Но они того стоили. А ведь встретишь на улице и ни за что не догадаешься, каким способом эти девушки себе на жизнь зарабатывают. Да зарабатывают ли. Мужчина довольно зажмурился. Нет, для этих крошек деньги были лишь приятным дополнением к любимому времяпровождению.

Поднявшись на крыльцо, он сунул руку в тайник. Ключ лежал на месте. Значит, сын так и не появлялся. Неприятное предчувствие заставило его вновь потянуться сознанием к ребенку. Но на этот раз он наткнулся на сонную темноту. Ну да, совсем забыл, сколько времени. Если даже с Сережкой что-то случилось, то сейчас он благополучно спит. Что и отцу не помешает. А вечером надо будет съездить на залив. Может, кто-то все-таки видел мальчонку.

Вадим устало опустился на ступени. Идти в пустой дом не хотелось. Будучи одиночкой по натуре, в последние дни он готов был выть от некогда привычного одиночества. Что же эта белобрысая стерва с ним сделала. Словно приворожила. Привязала к себе хуже, чем собаку на цепь. И не отпускала. Уж сколько девушек перетаскал он по койкам небольших отелей, но ни одна не смогла вытеснить из головы ее образ.

А та девочка, что он встретил сегодня в лесу. Интересно, как она? Все ли с ней в порядке? Сам он не заметил ничего особо серьезного, но он и не врач. Да, когда в армии служил, научился определять переломы и вывихи. Но и только. Порванные связки он точно не заметит.

Может, позвонила кому, чтобы встретили. Но нет, он не мог вспомнить, чтобы она вытаскивала телефон. Или уже из электрички звонила. Ах да, она говорила, что телефон у нее разрядился. Впрочем, на вокзалах тоже медпункт есть. Должно же у нее хватить мозгов, что бы там к врачам обратиться.

А вообще ничего девочка. Ну да, умыться бы ей не помешало, и переодеться, но это издержки приключений. А так симпатичная. Шатенка, правда, мелированная, но ей идет, носик курносый. А вот цвета глаз он не помнит. Может попробовать найти ее в городе. Хотя, где уж. Раньше думать надо было. А он что? Растерялся? Вадим усмехнулся. Даже с Лизой он не вел себя как последний болван. И попробуй пойми, в чем дело. Ищи теперь ветра в поле.

А может попробовать поискать, подумал он. Казалось, что Оксана понравилась бы сыну. На этой мысли Вадим мотнул головой. Куда-то не туда его начало заносить. Лучше сейчас не думать о девушках, а пойти в дом и завалиться спать. Тем более что его ждало очередное задание от начальства. Пусть теперь он работает на дому, конечные сроки от этого никуда не денутся. Армия есть армия. Пусть он не числится среди невыездных, а подразделения его официально вообще не существует, это ровным счетом ничего не значит. А потому сейчас спать, потом работа, и можно попробовать пробить эту девушку по базам. Ну а вечером он поедет на залив. Попробует поискать сына.

Несмотря на все попытки, уснуть не получилось. То ли от активной ночи, то ли от обилия мыслей в голове, сон не шел. Чертыхнувшись, Вадим поднялся, прошелся по комнате. Вышел на кухню, щелкнул кнопкой чайника. Пока тот шумел, кипятя воду, закинул в кружку две ложки растворимого кофейного порошка, столько же сахара. Попутно отметил, что скоро снова придется прокатиться до финской границы, дабы пополнить запасы напитка и не только его.

Прихлебывая из кружки кофе, мужчина вернулся в комнату, включил компьютер. Отодвинув в сторону распечатку очередного задания, пристроил кружку. Запустил программу. Краем глаза отметил несколько новых писем. Но все потом. Навязчивая мысль попытаться найти девушку, не отступала. Открыв вкладку поиска, набрал имя. Несколько десятков тысяч человек. Вадим задумался. Потом ввел ограничение по возрасту — от семнадцати до двадцати пяти лет. Поисковый запрос сократился, но все равно в городе числилось несколько тысяч Оксан подходящего возраста. А если она из области? Или вообще из-за Урала. Мало ли в Питере иногородних студентов.