Не дерзи! - Хельга Дюран

– Што случилось, милая? – спрашивает дядя Адиль, поднимаясь из-за стола и протягивает руку бородатому. – Адиль, – представляется он.

– Антон, – представляется хам. Он садится на предложенный дядей Адилем стул, снова расстегивая пуговицу на пиджаке. Как у него получается так изящно это делать? – Ваша Настенька мне нагрубила, как базарная баба, но извиняться ни в какую не желает, – объяснил Антон моему начальнику. – Может быть, вы, Адиль, объясните ей, как руководитель, что так делать нельзя?

– Што он такое гаварит, Настя? – переводит на меня свой взгляд дядя Адиль. Я продолжаю стоять, как школьница у доски, которая не выучила домашку. – Это правда?

– Этот прекрасный мужчина назвал меня соплей, – пожала плечами я. – А еще приставал ко мне! Представляешь? Что мне оставалось?

Я увидела, как бородатый меняется в лице, поджимает от злости губы, и чуть не заржала. Что съел? – Она правду гаварит? – переспросил кавказец у Антона.

– А вы точно начальник этого автосервиса?

– Канешна!

– Настенька первая начала мне хамить, а я просто поддался на ее провокацию!

– Э! Ну, што ты себе пазваляешь, э! – покачал головой дядя Адиль. – Пэрвая, вторая... Ты пасматры на нее! Она же женщына! Будущая мать! А ты мне про провакхации гаварышь? Вай-вай-вай!

– Но...

– Ты мущына или гиде? Все! Иди давай по-брацки! – махнул дядя Адиль в сторону двери.

– Мда! – обреченно выдает Антон и, гордо подняв голову, поднимается со стула. – До свидания! – попрощался он и вышел, даже не взглянув на нас больше.

Я облегченно вздохнула, когда дверь за ним закрылась. Хорошо, что я к дяде Адилю пошла, а не к Сашке.

– Настенька, ты пачему сразу ни сказала, што тебя какой-то чорт обидел? – спросил у меня дядя Адиль.

– Да ничего! Нормально все! – махнула я рукой.

– Иди работай тогда! И в другой раз сразу зови!

– Только это... Дядя Адиль, Сашке не говори, ладно? А то он будет волноваться.

Кавказец кивнул, и я вышла из его кабинета, надеясь, что Антон уже уехал к этому времени. Какой же он все-таки красивый! Жалко, конечно, что придурок. Если бы он извинился первым, я бы может быть, и простила его на первый раз. Но он настолько офигевший, что потребовал извинений от меня. Уму не постижимо! Что за человек?

С этими мыслями я спустилась на первый этаж.

Вдруг Антон высочил из-за угла, схватил меня, зажав рукой рот, и затащил в подсобку под лестницей. Я даже пискнуть не успела. Это что за новости? Он еще и маньячелло?

Дверь за нами закрылась, а свет включался снаружи, поэтому мы остались в полнейшей темноте.

– Не ори и не дергайся! – тихо сказал мне Антон, прижимая меня спиной к двери. Господи, он меня хочет изнасиловать? Что же делать? – Я сейчас уберу руку, и мы просто поговорим!

– Ты совсем что ли? – зашипела я на него, едва он освободил мой. – Ты что творишь? Отпусти меня!

Рот-то он мой освободил, но руками держал за талию, касаясь меня своей грудью и бедрами. Я уперлась руками в его плечи, чтобы хоть немного сохранять дистанцию, но где уж там!

В темноте было не видно абсолютно ничего. Если я начну орать, на станции так шумно, что меня смогут услышать, только когда кто-то по лестнице будет идти. А это не самое проходное место на нашем предприятии, знаете ли. Я судорожно вспоминала, где у нас тут чего лежит в подсобке, чтобы по башке ему надавать. Помощи ждать особо неоткуда.

– Поговорить хочу! Только и всего! Успокойся, Настя!

– Я пожалуюсь брату! Он десантник! – пригрозила я, продолжая трепыхаться в его руках.

– Десантник? – усмехнулся Антон, как будто бы не верил мне. – Да я тоже ебанутый! – совершенно спокойно ответил Антон. – Настя, ну ёб твою мать! Хватит дергаться! Я не насилую женщин в людных местах!

– А в безлюдных?

Бородатый заржал, и я сдалась. Может быть, он сейчас расслабится, и у меня получится выскочить наружу? Вот тогда-то ему и не поздоровится!

– Говори, что хотел? – вздохнула я. – И побыстрее! Меня скоро хватятся! Я на работе вообще-то!

От Антона так вкусно пахло, что мне стало неловко. От меня пахло совсем не фиалками. Почему меня это волнует? Я настолько глупа, что мне хочется понравиться ему в то время, когда он напал на меня?

– Настя, Настя, подари мне счастье? – протянул мужчина и снова рассмеялся. Его забавляет данная ситуация? Точно больной! – Давай, начнем знакомство заново? – предложил он. – Как будто бы мы не ссорились?

– Ты знаешь, Антон, Антон, подай патрон! – вернула я ему шутку насчет имени. – Первое впечатление, оно потому и первое!

– Ну, хоть не гондон – уже хорошо! Я заеду за тобой после работы, и ты просто со мной поужинаешь. Можешь выбрать место сама!

Насчет гондона я подумала тоже. Ему подходит! Только озвучить побоялась. Надо согласиться, а потом в полицию заявление на него написать или Сашке сказать. Даже не знаю, что хуже.

– Ладно, – согласилась я, но только для вида. – Я согласна!

– Снова врешь! – вздохнул Антон и сильнее вжал меня в дверь. Его руки съехали на мою задницу, и я в панике задергалась с новыми силами. – Такая смелая была, дерзкая! А а сейчас что? Неужто испугалась? Если не дашь мне шанса доказать, что я не гондон, я очень сильно огорчусь! Просто ужин, Настя! Просто ужин! Пусть твои коллеги запишут номер моей машины, паспорт отксерят, если ты боишься. Но ты должна принять мои извинения, как следует!

– Ничего я тебе не должна! – буркнула я. Боже, это было невыносимо! – Я тебя и так прощаю! Все! Доволен?

– Не-а!

– Ладно, все! Ужин, так ужин! Заезжай в полдесятого!

– Я подожду на парковке!

Бородатый тут же меня отпустил. Я кое-как нащупала ручку, открыла дверь и вышла первой. Щурясь от света, я жадно глотала воздух ртом, как будто Антон меня душил все это время.

Капец тебе, Антон! Щас мои парни из тебя отбивную сделают!

Мужчина дернул меня за руку и развернул к себе. Я ахнула, снова оказавшись с ним в опасной близости, только уже при свете дня.

– Не обманывай меня, Настя! – сказал Антон, взяв меня пальцами за подбородок. Он ТАК на меня посмотрел, что у меня все в голове смешалось. – Пожалуйста! Для меня это очень важно!

Если сучку отмыть и причесать, может быть что-то и получится. «Под пиво сойдет», как говорится. Ну, нет у меня больше вариантов, с кем пойти на благотворительный бал. Три дня осталось. А Милану так хочется увидеть...

Если эта Настенька варежку не станет открывать, а будет просто улыбаться, то вполне сгодится. Я в подсобке хорошенько все пощупал – фигурка отпад! Жопка, титечки – все на месте. Все свое, настоящее!