Любовная записка с того света - Елена Усачева

Следующий час просто выпал из Петькиной памяти. Может, он где-то ходил. Или так и простоял рядом с недоверчивой бабкой возле поликлиники.

Очнулся он около своей школы. Дверь только-только открыли. Петька добрел до нужного класса, сел за свою парту и вновь достал записку. Неведомая Вера смеялась, щуря на Петьку глаза. Ее взгляд словно гипнотизировал. Петька с трудом оторвался от фотографии и полез в портфель за учебниками.

Со всем этим нужно было что-то делать. Не сегодня, так завтра рыжая ведьма угробит его. Знать бы, за что! Он же девчонку не то что не обижал, в жизни не видел! Что она к нему привязалась?

По счастью, в портфеле нашелся учебник по математике и тетрадка… Только тетрадка была не целой. От зеленой обложки осталась половинка, та, где была таблица умножения.

— Ничего себе шкафчик! — присвистнул Петька. — Как ровно обложки рвет.

Он уже положил тетрадку на стол, когда заметил еще одну странность. В ней не было не только обложки, но и последней страницы. И не просто последней, а единственной чистой. Он ее запомнил еще вчера, когда сидел над несчастными землекопами и их работой. Он успел записать то, что дано и что надо найти. А потом его вызвали к доске.

«Дано» и «найти»…

Петька полез в карман. Там в целости и сохранности лежали две вчерашние записки. Одна из них была на листочке в клеточку, и на обороте было зачеркнуто начало задачи.

Петька приложил оторванный лист к линии разрыва. Все неровности совпали. Он взял зеленый листок, добытый сегодня утром из-под двери поликлиники, и перевернул его.

«Тетрадь по математике Петра Ткаченко, ученика 6 „Б“ класса школы № 344». Написано аккуратными круглыми буквами. Мама старалась.

Вот так.

Что обо всем этом думать, Петька не знал. Он просто сидел, соединяя и разъединяя линии разрыва.

Все совпадало. Все!

Еще вчера можно было отнекиваться и говорить, что в яму он свалился случайно, что аквариум упал сам по себе, что шкаф уже давно должен был завалиться, да все никак не решался это сделать. Но теперь — вот они, оторванные листочки! Не он же сам их отрывал и писал всякие пошлости.

«Котик лапку опустил в черные чернила…» Тьфу, гадость какая!

«Мы будем вместе…» На что она намекает? Она в Африке, что ли, сидит? Или в Антарктиде с пингвинами загорает?

Петька не знал. Петька ничего не знал, и это его сильно расстраивало. И больше всего его бесило, что даже спросить было не у кого.

Дверь класса хлопнула, и на пороге возникла фигура, по уши закутанная в шарф. Шапка прикрывала глаза, теплая меховая куртка топорщилась во все стороны.

Фигура уверенно пошла в сторону Петьки.

— А тебе-то что нужно? — завопил Петька, готовый от испуга забраться в злополучный шкаф с наглядными пособиями.

— Спокойно, — подняла руку фигура. — Свои.

С этими словами фигура стала разматывать шарф. Под шарфом оказалась шапка, надвинутая чуть ли не на нос, а когда и она была снята, перед растерянным Петькой предстал Гришка Полухин, красный как рак, но невероятно довольный собой.

— Ты откуда тут? — прошептал Петька, падая обратно на стул.

Но Гришке было не до ответа, он пыхтел над оставшейся амуницией — за шарфом и шапкой скинул куртку, потом душегрейку, потом кофту. Дальше еще виднелось два свитера и три рубашки.

— А ты думал, я дома сидеть буду? — По Гришкиному лбу катился пот. Он утирал его ладонью и тяжело отдувался. — У него тут такие события происходят, а мне в постели лежать? Фигушки!

Гришка сбросил снятую одежду на пол, попробовал стянуть через голову свитер, но сил на это уже не осталось, и он засопел, оставив свитер на месте.

— Мама на полдня на работу убежала, — стал объяснять он, — а я сразу к тебе. Рассказывай, что нашел.

Петька молча придвинул другу фотографию и две страницы, вырванные из его собственной тетрадки.

— Мистифицируют, — выдал после короткого изучения представленных документов Гришка.

— Чего? — От умного слова в голове у Петьки что-то замкнуло.

— Вводят в заблуждение, — многозначительно поднял вверх палец в перчатке Полухин. — Хотят, чтобы мы на другого подумали. Почерк сличал?

— Когда? — Петька чувствовал, что активный, хоть и больной Гришка забирает у него всю инициативу. — Школу только что открыли. Да и нет еще никого в классе.

— Конечно, нет, — хихикнул Гришка, за что был награжден надсадным кашлем. — Ты сидишь в кабинете математики, а у нас сейчас русский. Я тебя, между прочим, еле нашел!

— Так ведь бежать надо! — вскочил Петька, в котором, несмотря на поселившийся в душе страх, еще не умерла боязнь учителей и выговоров за прогулы.

— Не надо никуда бежать! — Полухин бесцеремонно отодвинул друга и подошел к шкафу. — У нас есть дела поважнее. Ты хочешь выяснить, кто все это делает?

— Хочу, — озадаченный Петька упал обратно на стул.

— Сейчас мы и выясним. — Гришка открыл шкаф и достал тетрадки с контрольными работами. — Ты проверяешь одну половину, я другую. Ищи похожий почерк.

Ребята закопались в тетрадках. Какое-то время слышалось только шуршание страниц да кашель Полухина. Петьке попалась тетрадь Ленки Головановой. Он ее изучил вдоль и поперек. Но круглые буквы с точкой в месте соединения с буквами «л» и «м» совершенно не походили на то, как была написана записка.

— Нет здесь такого почерка, — в отчаянии произнес Петька, хватаясь за голову. — И вообще, я же видел ту девчонку, она совсем не из нашего класса.

— Может, родственница? — Гришка заглянул в соседний шкаф, нашел чашки и вазочку со сладостями и в задумчивости захрустел сушкой. — Младшая сестра Головановой, — резко повернулся он к приятелю. — Сестра пишет, а Ленка подбрасывает.

— Точно! — Петька радостно сжал кулаки, словно перед ним уже стояла Голованова во всей своей красе и с раскаянием в глазах, и тут же остыл. — Нет, — покачал головой Петька. — Нет у нее родственников. Вернее, есть, но не сестра, а брат. Помнишь, у нас в прошлом году был вечер, на который все с братьями и сестрами приходили? Не было среди них этой Веры.

— Не было, появилась, — уперся Гришка. — Приехала какая-нибудь родственница из Тулы или Калуги.

— Что ты выдумываешь! — Петька стал подозревать, что умственные способности друга после болезни еще не совсем восстановились. — Чтобы влюбиться, меня увидеть где-нибудь надо. А где та родственница могла меня увидеть? Тут надо от поликлиники копать. Звонили оттуда, значит, рыжая Вера — дочка сторожа или еще кого. В поликлинике меня кто угодно мог увидеть.

— Есть идея! — Гришка стал натягивать кофту, дальше пошла душегрейка, потом куртка, шапка. Шарф довязывал Полухину Петька, потому что Гришка уже с трудом ворочал руками. — Ее надо проверить. Иди за мной и не отставай!