Его любимая кукла - Полина Рей

В ресторане с необычным названием «Почтовая контора» было уютно, но позволить себе расслабиться я не могла. Будто всё время ждала какого-то подвоха. То и дело пробегала взглядом по лицам окружающих, рефлекторно комкала салфетку, расстеленную на коленях и чувствовала себя всё той же игрушкой.

К разговорам, что велись за столом, я не прислушивалась. Считала это излишним. Достаточно было кратких инструкций, полученных в офисе Королёва утром.

Аппетита снова не было. Если так будет продолжаться, скоро я превращусь в стиральную доску. И без того моя фигура была далека от идеала – излишняя худоба, слишком высокий рост. Но на вынужденной диете всё это будет выглядеть пугающим. Хотя, может, в этом случае Королёв передумает относительно того, чтобы требовать от меня выполнения условий договора в спальне.

– Арин! А я смотрю ты-не ты? – раздался рядом со мной мужской голос, и я вздрогнула.

Кровь ударила в голову, а пульс зашкалил, понуждая меня инстинктивно делать рваные вдох за вдохом. Я перевела взгляд на сидящего неподелёку Королёва, который лишь на долю секунды оторвался от беседы и посмотрел на меня. И только тогда нашла в себе смелость поднять глаза на того, кто ко мне обращался.

Выдохнуть удалось не сразу. Только когда поняла, что опасности нет, и что рядом мой бывший однокурсник Михаил, смогла растянуть губы в фальшивой улыбке и поднялась из-за стола.

– Я, – зачем-то подтвердила очевидное. Коротко извинилась перед присутствующими, хотя в этом не было нужды – все были увлечены беседой. И добавила: – Очень рада тебя видеть.

– Ты работаешь с Королёвым? Серьёзно?

В голосе Михаила удивление было неподдельным, но я невольно испытала что-то сродни неловкости. Как будто он знал об условиях, которые мы с Романом Дмитриевичем обговорили не далее как вчера. Мало того, мне чудилось, что все присутствующие в ресторане в курсе покупки Королёвым новой игрушки.

– А что в этом такого?

– Ну… я не так близок к тому бизнесу, которым он занимается, но наслышан о его хозяине.

– Что именно ты слышал?

Я отошла к арочному окну, глядя на открывающийся на набережную вид. Испытанное мною опасение, что я ступаю на ту территорию, на которой мне совсем не стоит находиться, было кратковременным, но мне хватило его, чтобы задаться вопросом стоит ли и дальше продолжать разговор с Михаилом.

– Он беспринципный, жёсткий, амбициозный, требовательный… С ним не всякий может ужиться.

– М-м-м… Даже если так, причём тут моя работа?

– Ты серьёзно? Просто тебе нужно всё это терпеть, если это правда, разумеется.

– Это неправда, – откликнулась я прежде, чем успела подумать о том, что сказал мне Михаил. – Вернее, не настолько правда, чтобы мне это мешало заниматься тем делом, которым я занимаюсь. И вообще… Почему мы всё это обсуждаем?

Наверное, мне стоило воспользоваться ситуацией и расспросить у него обо всём, что он знает о Королёве. Но я с таким же успехом могла открыть Гугл и явно нашла бы там море информации о боссе. Я же не собиралась этого делать. Во-первых, любая информация, будь она найдена в сети или же добыта в беседе со знакомым, не отменила бы моего желания работать у Королёва и дальше. Во-вторых, если до Романа дойдут слухи о том, что я пытаюсь что-то разузнать, не будет ли это противоречить его правилам о полном подчинении и отсутствию лжи?

– Лучше расскажи, как ты живёшь, – перевела я беседу в другое русло, сопровождая свои слова улыбкой.

Окунуться в мир прошлого, где всё было иначе, будет самым верным. Тем более, что моё отсутствие за столом явно никому не претит.

Первое время после возвращения домой из больницы Романа одолевало только одно желание – спрятаться. Закрыться в своей спальне – наглухо, намертво – и никого не видеть. Поддаться слабости, которой не позволял себе с тех пор, как умерла мать. И то ли из упрямства, то ли по привычке – не позволил и теперь.

Он стал нередко работать из дома, но часто ездил в офис и появлялся в публичных местах – ресторанах, театре, торговых центрах, твердо решив не позволить обстоятельствам сделать из себя добровольного изгоя. Кроме того, если бы поддался трусости и заперся в четырех стенах – потерял бы шанс добиться главной своей цели, ставшей для него после аварии всем.

А именно – узнать, кому же он настолько стоял поперек горла, что его попытались убрать. У Королёва не было сомнений, что в той аварии он не должен был выжить. А значит, тот, кто желал его уничтожить, наверняка повторит свою попытку. Ему оставалось только ждать. И пытаться жить также, как раньше.

Большую часть следующего после прибытия Арины дня Роман провел в офисе, занимавшем четырнадцатый этаж Высотки – единственного здания подобного типа во всем городе. Оставив Арину со своей секретаршей Ольгой, чтобы та ввела ее в курс дел и передала часть работы, касающейся его личного расписания – сам он не считал нужным засорять голову такой мелочью – Королёв удалился на плановое совещание, где и узнал последние новости, приведшие его далеко не в восторг.

Поджав губы, он выслушал краткий доклад своего брата Кости, занимавшего должность ведущего менеджера по логистике, из которого следовало, что важный груз, который они должны были доставить в кратчайшие сроки – а в случае их нарушения – выплатить заказчику штраф – застрял на российской таможне. Из путанного объяснения помощницы брата Ксении, вдохновенно сочинявшей на ходу какую-то ерунду в то время, как Костя лениво зевал, Королёв понял только одно: истинные причины задержки ему не понравятся. Но выяснять их при всех он все же не стал.

К моменту, когда Роман, разобравшись с текущими делами, покинул офис в сопровождении брата, Павла и Арины, уже наступил вечер. В дни, когда выезжал в город, Королёв предпочитал ужинать не дома. Поступил так и сейчас, направившись в один из лучших ресторанов города.

Они заняли заранее забронированный столик в общем зале. Роман категорически не желал ничего, что указывало бы на его неполноценность – никаких отдельных помещений или и того хуже – специального меню. Своим присутствием в общественных местах он словно кидал вызов всем, кто уже списал его по непонятным причинам в утиль, словно все, что оставалось инвалиду – это доживать свой век, превратившись в безмолвную тень.

Завязавшийся за столом разговор крутился в основном вокруг дел компании – «Северного сияния», выполнявшего различные виды грузоперевозок по всей стране, а также во многие страны Европы и мира. Но, даже увлеченный беседой, Роман заметил, что сидящая рядом Арина так погружена в свои мысли, что снова ковыряется вилкой в тарелке без особого интереса к тому, что там находилось.

Была ли причиной потери у нее аппетита работа, на которую она согласилась? Тяготила ли ее необходимость быть привязанной к инвалиду? Может быть, она уже жалела о том, на что пошла и теперь мучительно думала, как сказать ему об этом?

Он так и не спросил ничего у Павла о том, какой была жизнь Арины до того, как он пожелал заполучить ее себе в помощницы. Решил, что чем меньше между ними будет личного – тем лучше. Он для нее – всего лишь босс-инвалид, который платит ей, чтобы она делала все, чего он только ни пожелает. Она для него – та, что будет беспрекословно выполнять его прихоти. Иного Роман и не искал. Ещё много лет тому назад, когда он, девятнадцатилетний парень, вдруг оказался у руля компании, которую отец к концу своей жизни едва не довел до разорения, Королёв понял, что деньги – это страшная сила. Ими можно заставить людей делать вещи, выполнения которых не добиться никакими уговорами и слезами. Даже сидящий напротив брат ради очередной подачки становился буквально шелковым. Жаль только, что ненадолго.