Эффект предвидения - Надежда и Николай Зорины

Сумасшествие заразительно. Нет никакой Наташечки, нет никакого изверга. Нет и не может быть!

Аня решительно позвонила в дверь. Открывать своим ключом она не стала. Ей почему-то представилось, что именно так в квартиру попал убийца: тихонько, чтобы не скрежетал замок, вставил ключ, повернул его и вошел… Может, ключ, который лежит у нее в кармане, тот самый, которым воспользовался убийца. Неизвестно ведь, когда это убийство произошло, а если недавно? Замок в двери только один, и нет следов, что его переставляли.

– Где ты так долго? – Ирина встретила ее с мокрой тряпкой в руках. – Я уже все ваши посудо-хрустальные коробки разобрать успела, книги в библиотеку перенесла, теперь вот пыль вытираю… Что-то случилось? – Она внимательно посмотрела на Аню. – Да на тебе просто лица нет. Что с тобой? Кошелек, что ли, в магазине увели?

– Н-нет… я… – Аня шагнула в свою страшную новую квартиру. Хорошо, что здесь Ирина, одна она ни за что не решилась бы войти.

– Но ведь что-то произошло, я вижу. – Ирина бросила тряпку и взяла Аню за плечи – сумка больно прижалась к ногам, и тележка впилась в бедро.

– Нет, ничего, все нормально. – На глаза навернулись слезы. Аня высвободилась от Ирины, поставила сумку и отвернулась. Присев на корточки, долго развязывала кроссовки. Нужно взять себя в руки и успокоиться, нельзя про старуху рассказывать: Кирилл все равно улетит, а Ирина…

– Ну точно, кошелек увели! Сколько там у тебя было? Много?

– Да нет же! Ничего у меня не увели. – Кроссовка никак не развязывалась, шнурок запутался узлом. Слезы закапали на пол. Аня всхлипнула и дернула изо всех сил шнурок.

– Анют, эй! Ты чего? – Ирина присела на корточки рядом с ней. – Ты плачешь? Анютка, ну что с тобой? – Она обняла ее и прижала к себе, как тогда, в спальне, Кирилл. – Ну расскажи, что случилось?

– Я… я не… Нет, ничего, ничего, просто… Кирилл уезжает. Я никогда… мы никогда так надолго… Да ерунда, я сейчас успокоюсь, что-то нашло на меня.

– Так ты из-за Кирюши? Господи, Анечка, совсем ты малышка. Ну кто же так по мужу убивается? Не навек же он уезжает. Через две недели вернется.

– Не через две, через три.

– Ну… какая разница? Через три.

– Очень большая разница. И потом… Я никогда, никогда… Я… – Аня заплакала в голос. – Я без него не смогу.

– Да брось! Нашла из-за чего расстраиваться. Взрослей нужно быть. Совсем ты ребенок. А хочешь, мы с тобой без него гульнем? Нет, в самом деле, это идея. Действительно, чего тебе все в квартире киснуть? Только дом и Кирилл, ничего-то ты больше не видишь. А мы с тобой вот возьмем и кутнем на всю катушку.

– То есть как кутнем?

– Ну, в гости к кому-нибудь сходим.

– В гости? К кому? Без Кирилла? Я не хочу без Кирилла.

– Да в том-то и суть, что без Кирилла. Развлечемся, развеемся. Ну что ты как маленькая?

– Нет, я не хочу.

Как может Ирина предлагать ей такое? Это же… Да она в сговоре с Раисой Михайловной. Хочет рассорить ее с Кириллом, хочет подсунуть ей мальчика в пару…

Нет, вряд ли они в сговоре. Да и Раиса Михайловна все же не стала бы так прямолинейно действовать. Просто Ирина хочет ее утешить и… развеять. С ее точки зрения в этом нет ничего такого. У нее самой чуть ли не каждую неделю новая любовь. Правда, все неудачные… Но… это ведь не ее вина, просто ей не везет в личной жизни.

Она добрая и хорошая, она хочет утешить.

Она добрая и взрослая, она может утешить.

Надо ей рассказать про старуху. Только ей рассказать. И попросить, чтобы Кириллу ни слова. Потому что… Нельзя, чтобы он не летел в Америку. Это подло и плохо. А Ирине рассказать можно. И нужно. Нужно выговориться. Иначе… Иначе она все равно не выдержит и расскажет Кириллу, а этого делать нельзя. Кирилл должен лететь.

Кирилл улетит, и все кончится.

Нет, начнется. Кошмар.

Он уже начался.

– Аня, ну что ты опять плачешь? Не хочешь так не хочешь. Я же только предложила.

– Я… Я не то, я не то… Ты не знаешь, кто жил здесь до нас?

– Где жил?

– В этой квартире?

– Никто, насколько я знаю. А почему ты спрашиваешь?

– Я… Мне страшно… Я не смогу, не смогу…

Всхлипывая и вытирая рукой мокрое лицо (платок лежал в том же кармане, что и ключ, и потому воспользоваться им она просто физически не могла), Аня рассказала про старуху и про то, что та ей говорила. Она очень надеялась, что Ирина просто посмеется над ней, отнесется к ее рассказу как к детскому, глупому ужастику, придуманному ребенком в темной комнате, – тогда все ее страхи действительно ерунда, – а потом начнет утешать. Но Ирина отнеслась ко всему очень серьезно. И совсем уж не думала смеяться.

– А она не сказала, когда произошло убийство? – озабоченно спросила она, как только Аня закончила.

– Не сказала. Ты думаешь, убийство в самом деле могло быть?

– Не знаю. Может, маньяк какой-нибудь орудует.

– Но ведь дом-то только заселили, да и то не полностью. И раньше здесь никто не жил.

– Ну… может, когда он перестраивался, какой-нибудь маньяк, ну или просто псих, затащил девушку на стройку.

– Старуха говорила, что они занимали целый верхний этаж, Семеновы эти. Занимали – значит, жили. Не в недостроенном же доме они жили.

– Да, в недостроенном жить не могли. – Ирина на минуту задумалась. – Может, старуха что-нибудь спутала, в голове у нее все перемешалось, вот и представилось ей, что жило здесь какое-то семейство, а на самом деле просто маньяк на стройку затащил… Или, может, до вас здесь все-таки кто-то жил, совсем недавно, ну а потом съехали, после убийства. Надо у Кирилла спросить.

– Нет, Кириллу не нужно ничего рассказывать. Он только расстроится, а ему завтра ехать. И вообще никому не говори.

– Но, Аня, это может быть действительно серьезно. То есть, скорее всего, нет, но мало ли что? Или, хочешь, я схожу к этой старухе и поговорю? И родственники, должны же быть у нее какие-то родственники, как ты ее описала, не сама же она купила такую квартиру. Поговорю с родственниками: если старуха в самом деле сумасшедшая, то и обращать на нее внимание не стоит.

Они сидели на полу в прихожей. И потому звонок, раздавшийся внезапно, прозвучал особенно резко и неприятно. Аня вскрикнула и обхватила голову руками. Ирина нервно засмеялась, но, быстро справившись с собой, поднялась и открыла дверь.

Кирилл, нагруженный сумками, с огромным букетом роз, как-то тяжело ввалился в квартиру.

– Еле позвонить сумел: руки заняты, и букет колется. Привет, Ириш. Как ваши дела продвигаются? Совсем запарились?

– Да так, продвигаются. – Ирина забрала у него пакеты и положила на тумбочку.