Флэш-Рояль - Линда Ла Плант

– Давай! – что есть мочи закричала Кристина. – Давай же! Да, вот так! Давай!

Флэш-Рояль будто обрел второе дыхание. Он понемногу набирал обороты, а потом умчался вперед: с четвертого места стремительно вышел на третье, а дальше его было не остановить. Он пересек финишную черту, обойдя соперников на два корпуса. Микки встал в седле, обернулся и победоносно поднял хлыст.

Флеминг посмотрел на де Джерси. Несколько мгновений оба потрясенно молчали.

– Он сделал это, как вы и думали! – восторженно выдохнул Флеминг.

Де Джерси еле сдерживал слезы. В следующую секунду его обнимали Кристина и дочки, а отовсюду слышались поздравления. Но у де Джерси заложило уши, а сердце бешено стучало в груди.

Все они заторопились к загону для чествования победителей, чтобы успеть к приходу скакунов. Микки въехал под аплодисменты, и де Джерси с Флемингом перехватили поводья вспотевшего жеребца. Жокей спрыгнул с Флэш-Рояля и обнял коня за шею. Затем снял седло и собрался идти в весовую.

– Под его капотом еще столько мощи, – сказал он, ослабляя застежку шлема. – Ничего подобного я не испытывал. А ведь я к нему почти не прикасался.

Де Джерси приблизился и обхватил руками лошадиную морду.

– В следующем году, мальчик мой, выступишь в дерби.

– Дайте ему передохнуть! – засмеялся Флеминг. – Он только что одержал победу в «Чешэме». Это уже отличный результат.

На награждении победителей де Джерси был как в тумане, с трудом сохраняя самообладание: ему хотелось кричать, взобравшись на какую-нибудь крышу, или подбросить в воздух шляпу. Теперь он знал, что заполучил чемпиона среди лучших скакунов. Каждый тренер и заводчик мечтал о таком коне, так что двадцать лет упорного труда не прошли даром. Через несколько минут Флеминг отвечал на вопросы телевизионных спортивных каналов, а де Джерси скрылся в тени. Он терпеть не мог камеры и не давал интервью ни для передач о скачках, ни для новостей, поручая это Флемингу.

Проследив за тем, чтобы коня сполоснули и приготовили к поездке домой, де Джерси в отличном настроении вернулся в свою ложу. Все гости обсуждали лишь Флэш-Рояля, ведь они делали ставки именно на него. Дэвид стоял на стуле и размахивал пачкой купюр по пятьдесят фунтов, распевая: «Мы в деньгах, мы в деньгах!»[4] Празднования продлились до вечера, а супруги Лионс последними покинули ложу де Джерси. Хелен заверила Кристину, что Дэвид вполне может сесть за руль после стольких чашек кофе, которые она заставила его выпить.

– Не беспокойся, мы только час потратим на то, чтобы выехать со стоянки, – сказал Дэвид, затем крепко пожал руку де Джерси. – Это был один из лучших дней в моей жизни. Превосходная еда и шампанское, и… и… я поставлю твою фотографию с королевой в рамочку. Непременно к себе на стол!

– Дэвид, день и для меня выдался особенный. Я рад, что смог разделить с тобой свою радость. Без тебя, возможно, ничего бы этого не было! – сказал де Джерси, пожимая Лионсу руку.

Дэвид внезапно помрачнел, не выпуская руку де Джерси и пристально глядя на него, словно хотел что-то сказать, но через секунду переключил внимание на жену.

– Идем, Хелен, не будем злоупотреблять гостеприимством, иначе в следующем году нас не позовут. – Затем, понизив голос, он довольно трезво сказал де Джерси: – Все будет хорошо.

Дэвид увел Хелен быстрее, чем озадаченный де Джерси смог ответить.

Многим позднее де Джерси наконец обессиленно присел. Кристина командовала девочками, проверяя, все ли готово к отъезду.

– Ты сможешь управлять вертолетом? – спросила она.

Не получив ответа, Кристина повторила вопрос. Де Джерси потянулся к ней, поймал ее руку и прижал к губам.

– Хочу немного прогуляться, но ты не беспокойся. Увидимся дома. Спасибо за сегодняшний день, – сказал он. – Молодец, что пригласила Дэвида и Хелен. Похоже, для них это стало целым событием.

– Вот только не знаю, стоило ли звать викария, – устало усмехнулась Кристина. – Дональду пришлось везти его домой. Тот еле стоял на ногах.

Де Джерси повернулся к дочерям, ушедшим на балкон с подружками. Послал им воздушный поцелуй и поднялся.

– Будь осторожна за рулем. Я не задержусь, – сказал он Кристине, взял цилиндр и направился к двери. – На столе для тебя кое-что есть, – бросил он через плечо и удалился.

Де Джерси направился к загону для чествования победителей, перебирая в уме события скачек. Жара немного спала, а к воротам стекались тысячи зрителей, покидавших ипподром. Де Джерси прошел к пьедесталу и некоторое время постоял там, вспоминая, как было приятно вести Флэш-Рояля к месту для победителя. Он устремился по полю в направлении взлетно-посадочной площадки.

Там одиноко стоял его вертолет. Де Джерси не торопился, вдыхая запах травы, который вновь напомнил об отце. Ронни Джерси открыл букмекерскую контору на собственный выигрыш: он поставил на аутсайдера, который пришел первым. После этого отец больше никогда не делал ставок.

– Это игра для дураков, но иногда и дураки выигрывают. Удача – капризная дама, а я не хочу больше рисковать, – говорил он.

Фортуна отвернулась от него через несколько месяцев после открытия второй букмекерской конторы – ему диагностировали рак.

– Эдди, позаботься о матери и моих конторах, – сказал он сыну перед смертью. – Знаю, ты не того хотел от жизни, но можно неплохо заработать. Там на меня работает отличный паренек. Помнишь Тони Дрисколла?

Тот был незаконнорожденным сыном уборщицы, которую Ронни нанял для своих контор. Тони еще ходил пешком под стол, когда отец де Джерси взял под свое крыло миссис Дрисколл и ее ребенка. Все, что они имели, досталось им благодаря Ронни, даже первая школьная форма Тони. Де Джерси безуспешно пытался вспомнить, как звали миссис Дрисколл, зато в его памяти запечатлелось, как они с этим мальчишкой рыдали на похоронах Ронни. Он заменил Тони отца и даже завещал несколько сотен фунтов.

– Надеялся, что застану вас здесь.

Де Джерси удивился, вновь увидев Смедли. Судя по его накренившейся фигуре, выпил он отнюдь не пару бутылок пива.

– А какая победа! Звонкая, как стеклышко! Я уж было решил, что он не сможет! Чуть приступ меня не хватил – ведь я поставил на него те две купюры по пятьдесят!

– Неужели?

Де Джерси двинулся дальше, не желая снова вступать с ним в беседу.

– Да все конюхи на него ставили! Я их надоумил. – Смедли врезался в ограждение и чуть сполз по нему вниз. От этого человека было не так просто отделаться. – А завтра участвуете?

– Нет.

– Ах да, не стоит испытывать судьбу, верно? Вы пойдете по полю? Я с вами. Нужно немного протрезветь. Я был в зале для распорядителей.