Machinamenta Dei - Илья Некрасов

– Нет.

Прозвучало, как «еще нет».

Я глубоко вздохнул. Бред какой-то. На кой черт меня отозвали из отпуска? Неужели такой розыгрыш?

Показалось, что Антера смотрит на меня… даже немного сочувственно.

Вздохнул еще раз.

– Мэм, я пришел сюда в том числе с заданием допросить свидетелей. Если потребуется, с применением портативного тестера, – показал ей чемодан. – Я могу приступить к выполнению поручения?

– Вы знаете, что в моей власти корректировать задание.

– И?

– Тестер ни к чему. Допрос проведен.

– Что?! Они едва открыли рот! И то чтобы помычать!

Снисходительная улыбка. Ничего личико. Стоп…

Я что, улыбнулся в ответ?.. Дурак.

Уткнулся в пол, чтобы скрыться от этого взгляда.

– Вы получили главную улику – запись… – добивала она.

Значит, есть еще улики.

– … и задали стоящие вопросы, – договорила Антера.

«Получил стоящие ответы, ага».

– Скажите, мне дадут осмотреть убитого? Один нападавший…

– Нет. Уцелевшие террористы забрали тело.

– Не понимаю. Какова задача фирмы?

– Главная – помочь поймать их.

– А коррекция теста?

– Это тоже. Но во вторую очередь.

«О как!»

– Могу идти? – я поднялся и взял кейс.

Она кивнула:

– На сегодня все. Доложите результаты начальству.

– Конечно.

Так ничего не поняв и капитулировав перед реальностью, я вышел из камеры. Направился было к лифту, но остановился у решетки, напротив Антеры.

– Как их обнаружили?

Она оценила мою настойчивость:

– По экспресс-тесту и документам можно пройти не во все места. Вход бывает ограничен кругом конкретных лиц.

– Они спалились на распознавании личности?

– Та система тоже не справилась, – она кивнула. – Не до конца. У четверых обнаружено полное соответствие… допустимым персонам, у одного – только частичное.

Пожалуй, пауза перед словом «допустимым» была слишком длинной. Да и само слово странное.

– Как это возможно?

– Электро– и пневмомимика. Лицевые импланты. Такие модификации есть на черном рынке.

Теперь кивнул я. Кажется, мы начали находить общий язык. Даже наши жесты и позы стали похожи. НЛП в действии.

Я мельком взглянул на зэков – те, похоже, были того же мнения.

– Да, – как-то машинально и отвлеченно протянул я, – еще не все закоулки очищены.

– Мы позвоним, – загадочно сказала она, отворачиваясь.

Я попытался понять – какое именно чувство посетило меня после таких слов, однако это оказалось непросто. Волнение и что-то еще.

У лифта меня встретила головка экспресс-теста. И ведь не отпустят, если завалю проверку.

Взгляд в объектив…

После посещения тюрьмы я еще лоялен? Не террорист?

Да, лоялен. Ведь двери лифта распахнулись.

Внезапно сработало старое радио, с которым возился охранник, сидевший за столом у лифта. Причем сработало таким образом, будто здесь взорвалась еще одна бомба: это была запрещенная волна Три-С.

– Экспедиции в дальний космос… провалились, – успел прошипеть диктор.

Охранник с силой ударил приемник об стол, и приборчик затих. Провинившийся «страж режима» затравленно озирался по сторонам, а на него смотрели все мы – Антера, показавшаяся из-за решеток, я и телевизионная камера прямо над лифтом.

Женщина в черном демонстративно достала из кармана пиджака мобильный инфолинк и сделала пометку.

Попал. Осторожнее надо, олух.

На обратном пути я заглянул в окошко к тем двум уродам, что пытались подшутить надо мной. Один из них, находясь за решеткой и бронированным стеклом, услужливо проговорил:

– Мистер Беркли, менеджер лагеря перевел ваш спинер на основную площадку.

– Желаем приятного пути, – сказал другой, чуть пригибаясь.

Ответа они не дождались. Я развернулся и пошел к выходу. Этот вариант для них был не самым плохим.

На улице моросил все тот же дождь. Кроме того, начинало светать. Небо превращалось в ту противную тяжелую смесь, в мутное, грязно-белое месиво тумана и рассеянного дневного света. Скорее к машине, благо спасительная шляпа под рукой.

На площадке рядом с моим спинером стоял броневик тюремщиков с отсеком на двадцать лиц. За ним показался еще один, на этот раз совсем малоприметный вход в подземный бункер, скрытый в тени броневика. Забираясь в спинер, я подслушал разговор, который доносился оттуда.

– Почему мы в этой дыре? Мы же белые!

– Ты что, не понял? Им без разницы. Черные, белые, узкоглазые…

– Да я… просто…

Кто они? Охранники или заключенные? Непонятно. К черту их. Не мое дело. Мне тоже плевать, белые они или нет.

– Мы все для них, как…

Последнего слова я уже не слышал. Впрочем, и так было понятно.

Система. Она живет по своим законам и логике, даже обладает собственным мышлением. Систему интересует одно: сколько огня все мы, черные и белые, дадим при сгорании в ее топке.

Поднявшись в густое грязно-белое небо, я доверился автопилоту.

– Исходный пункт, домой, – прошептали губы, руки опустились на удобные подлокотники, и тело расслабилось.

Смотреть по сторонам не хотелось. Начинался день. Нужно поспать.

Однако провалиться в забытье пока не удавалось. Вдалеке показались две усеченные пирамиды RCC. Даже отсюда они выглядели огромными – серо-стальные силуэты на фоне бессмысленного марева. Обитель современных хозяев мира, то ли суперлордов, то ли уже богов и пророков.

Смотреть на них хотелось еще меньше, чем на помутневшее небо.

Как-то внезапно я почувствовал, что вырубаюсь, и глаза закрылись сами собой под тяжестью век. Сознание отключалось.

«Интересно, роботы отрубаются так же?»

Снов вроде не было.

Было что-то другое. Я точно плыл над потоком образов и воспоминаний. Совершенно не конкретных, проникающих друг в друга. И вместе со мной, над той рекой плыли буквы, символы и слова, а я почему-то знал, что это запрещенная волна. Что приемник где-то рядом, в реальности, и что он ответил на призыв сепаратистов.

«Программа создания механических копий провалилась…»

«Механоиды не способны…»

«Не в нейронных сетях…»