Экспедиция - Моника Кристенсен

Аэропорт Свальбард – главные воздушные ворота Шпицбергена – построен на низком плоском мысе, к юго-востоку от Куллкая[8]. Это сооружение располагается здесь с самого начала 1970-х годов. Его местоположение выбиралось с таким расчётом, чтобы самолётам не пришлось гонять слалом между высокими вершинами вокруг Лонгиера. За это время взлётно-посадочные полосы многократно расширяли и реконструировали. Теоретически они построены на вечной мерзлоте, но по тем или иным техническим причинам конструкция всё-таки проседала. Поэтому за сообщениями о новых типах гравия и асфальта, которые обеспечивали бы стабильную основу для посадки самых больших самолётов, здесь пристально следили. Несмотря на то что в Лонгиере приземлялся ежедневно только один рейс с материка, аэропорт полностью соответствовал всем требованиям международной классификации и безопасности полётов над Северным полюсом.

Главное здание аэропорта нельзя назвать новым и модным. Больше всего оно напоминает военный ангар. Авиапассажиры имеют право на скромный стандарт обслуживания – в зале прилёта, в зале ожидания и в кафе на втором этаже. Естественно, проекты строительства нового зала прилёта обсуждаются не первый год, но компания «Авинор»[9] считает, что вряд ли такие расходы окупятся, принимая во внимание ограниченный небесный трафик в этом регионе.

Компания, которая обслуживала вертолётные перевозки, располагалась в нескольких малоэтажных зданиях, построенных на склоне немного ниже взлётно-посадочных полос.

С одной стороны крутая алюминиевая лестница вела к парковке, а с другой стороны можно было пройти к ангарам для вертолётов и малой авиации. Над всем сводом раскинулось тёмно-синее полярное небо, которое сейчас наполовину закрыли облака. Где-то за облаками скользила полная луна, бросавшая время от времени резкие холодные белые лучи на лёд и на фьорд.

Том Андреассен припарковал автомобиль прямо у ступеней, которые вели в офис компании «Эйрлифт»[10], стремительно поднялся по лестнице и открыл дверь в ангар. Внутри было темно и тихо, но в окнах галереи горел свет. Начальник полиции, не останавливаясь, прошёл через пустой ангар и вышел на взлётно-посадочную полосу.

Машина «скорой помощи» только направилась от парковки к взлётно-посадочной полосе. Туре Даль, главный врач больницы в Лонгиере, уже приехал своим ходом. Он вышел из своего автомобиля, отряхнулся от снега и пошёл вдоль стены ангара. Он старался сохранять хладнокровие, хотя ему не терпелось узнать – что же случилось на льдине с одним из участников экспедиции? Том не удивился, увидев его. Главный врач специализировался на обморожениях. Сообщения от экспедиции звучали слишком лаконично. То, что случилось со Свейном Ларсеном, не поддавалось никаким объяснениям.

Том подошёл к машине «скорой помощи» и спросил у главного врача – как обстоят дела с пациентом. Туре Даль взглянул на него, внимательно и подозрительно, так, словно размышлял, насколько откровенно он может говорить… с начальником полиции.

– А ты не в курсе? – наконец спросил он.

– Понятия не имею. Меня посылали в Сассендален, когда Кнут связался с офисом. С ним говорил губернатор, но ведь ты знаешь, он новичок.

В Лонгиере все повторяли, что Уле Харейде – новичок. Обычно это произносилось слегка извиняющимся тоном, который так типичен в ситуациях, когда люди не уверены, как долго он будет новичком. На самом деле Харейде находился на Шпицбергене уже много месяцев. Он был высокий и худой. Коротко стриженные волосы песочного цвета, узкий длинный нос. Очень корректный, сдержанный, любезный, но отстранённый и немного безучастный.

Новый губернатор уже успел нанести обязательные визиты – он посетил все населённые пункты и научно-исследовательские станции, совершил вертолётные туры вместе с рождественской почтой к охотникам и рыбакам, которые зимовали в небольших домиках на севере. Как и большинство других губернаторов, он возвращался с горящим взглядом и немного глуповатой, вдохновенной улыбкой, которая выдавала, что он подхватил «бациллу Шпицбергена». Уле Харейде был третьим боссом Тома за не полных десять лет. Начальник полиции тяжело вздохнул. Ему ежедневно напоминали о том, что, возможно, пора бы провести несколько лет в более южных и более тёплых местах.

Туре Даль объяснил, что он пообщался с немецким врачом на «Поларштерне». Когда вертолёт приземлился снова на обратном пути, корабельный врач воспользовался случаем и обследовал пациента. Он так и не смог объяснить, почему его состояние не улучшалось, несмотря на нормальную температуру. Свейн Ларсен ослаб, и у него был кашель с кровью. В любом случае его следовало отправить в больницу.

Кнут Фьель был, вероятно, самым лучшим в администрации губернатора сотрудником, с которым Тому Андреассену доводилось работать. И, возможно, даже самым лучшим полицейским.

На Шпицбергене администрация губернатора выполняла ряд таких задач, которые не входили в круг обязанностей полиции на материке. Они выступали и как ленсмены[11], и как социальные работники.

На протяжении года каким-то непостижимым образом удалось предотвратить многие преступления. Оказалось, что с людьми иногда достаточно просто побеседовать. И в этом Кнут был просто незаменим.

Несколько лет назад, когда Кнут приехал на Шпицберген, ему казалось, что он приехал на летнюю практику. Первое время его база находилась в Ню-Олесунне, и он отправлялся на инспекции в национальный парк на надувной лодке. Вскоре он познакомился с местными жителями, и ближе всего с обитателями Ню-Олесунна. Публика, конечно, особенная, специфическая, но Кнут гордился – всеми вместе и каждым в отдельности. Словно он сам был местный, шпицбергенский. Через некоторое время он вёл себя и говорил как настоящий островитянин-зимовщик.

Поначалу Том Андреассен не слишком тесно контактировал с ним. Летом львиная доля работы доставалась экологическому департаменту. В самом начале осени у департамента полиции возникла проблема – в Форландете[12] обнаружился труп. Кнута фактически рекрутировали в полицию как детектива, расследующего убийство. Это было характерно для Кнута – он всегда оказывался в нужном месте в нужное время, чтобы поучаствовать в самых сложных случаях, с которыми сталкивались губернатор и его администрация на Шпицбергене.

После того как мистический случай в Форландете распутали, Кнут провёл зиму, продолжая работать в администрации губернатора. Как и многие другие в Лонгиере, он повторял, что собирался остаться здесь на один год. Сейчас он отслужил в администрации губернатора уже пять лет и вроде бы пока никуда не собирался уезжать.