О чем шепчут кипарисы - Манессис Корпорон

– Дафна, поторапливайся! Если ты будешь копаться, мы опоздаем на паром! – кричала Попи, снова запихивая чемоданы в машину.

– Паром в десять утра, – откликнулась Дафна, – как же это удобно! Даже не верится, что нам больше не нужно вставать с петухами, чтобы успеть на kaiki[11]. – Она подала Попи последнюю сумку и захлопнула крышку багажника.

В детстве в течение многих лет им приходилось вставать в шесть утра (или, когда они подросли, проводить всю ночь на дискотеке), чтобы потом целый час трястись до маленького городка Сидари на севере Корфу и, погрузившись на тесный старый паром, еще час плыть до Эрикусы. Первый класс там отсутствовал, поэтому все жались друг к дружке возле мешков с сахаром и крупами, садовым инвентарем, домашним скотом и yia-yias, которые всю жизнь прожили у воды, но, оказавшись на пароме, сразу же чувствовали тошноту, и их рвало в ведро, которое они передавали одна другой. Дафна не сомневалась, что старушкам становилось плохо не из-за качки, а от ужасной вони из ведра.

– Kaiki все еще ходит, но гораздо реже, чем раньше. Теперь у нас есть Большой Ал – паром «Александрос», – сообщила Попи и завела машину, до порта было десять минут езды. – Он ходит не каждый день, но я предпочитаю дождаться его, чем толкаться в старом kaiki с курами.

– А как же Ари? Только не говори мне, что с ним что-то случилось! – воскликнула Дафна. Ари жил на Эрикусе, и все его отлично знали: он разводил коз и продавал на Корфу домашний сыр. Он отлично умел торговаться и всегда выручал за свою фету лучшую цену, а вот с личной жизнью у него не ладилось. Его масляные взгляды и непристойные замечания становились тяжелым испытанием для девушек, которые приезжали на остров летом. Если он не доил коз, то следил за девушками, когда они загорали, или будто случайно натыкался на них, когда они гуляли по пляжу. Ари казался вполне безобидным, во всяком случае, они на это надеялись. И все же его незаметное присутствие рядом вызывало у нее чувство неуверенности, дискомфорта и даже опасности. Лишь повзрослев, Дафна поняла, откуда во время заплывов в пустой бухте у нее возникало ощущение, что за ней наблюдают. Однажды, выходя из воды, она заметила под деревом Ари. Он стоял и смотрел на нее, не делая попыток приблизиться или заговорить.

В тот день Дафна вернулась домой бегом и, не подумав, рассказала о случившемся бабушке. Евангелия резко преобразилась, как будто ей вкололи сыворотку молодости. Дафна не верила своим глазам: бабушка двигалась так быстро, как будто у нее никогда не было бурсита, остеопороза и артрита. Схватив садовый нож, она почти бегом сбежала вниз с холма. Ари она обнаружила на террасе единственного в городе кафе, где он курил и пил кофе. Не обращая внимания на то, что крики ее слышат все, кто там обедал в это время, – ей скорее понравилось, что у нее будет столько свидетелей! – она пригрозила отрезать мужское достоинство этому распутнику, если он еще хоть раз рискнет приблизиться к ее внучке.

Голос Попи прервал ее воспоминания:

– Дафна, не волнуйся, Ари все так же на острове и все так же пытается устроить свою личную жизнь. Так что можешь сходить к нему в гости, если захочешь. Может быть, ты даже передумаешь и станешь Kyria[12]Ари, а не миссис Американский Банкир! – Попи стукнула ладонями по рулю, настолько забавным ей показалось, что ее элегантная кузина поселится в однокомнатном доме и станет зарабатывать себе на жизнь дойкой коз.

– Над этим стоит подумать! – хмыкнула Дафна. Машина въезжала в порт.

Поездка на пароме началась великолепно: никакой тесноты и ящиков под ногами, как на прежнем kaiki. Оборудован Большой Ал был отлично – с рядами настоящих сидений, работающим туалетом и даже снек-баром на нижней палубе. Сестры сидели в окружении пассажиров всех возрастов и национальностей и перебрасывались замечаниями, любуясь красотой моря.

Эви, повиснув на поручне, внимательно наблюдала за дельфинами, которые плыли следом, то и дело выпрыгивая из воды, – она не могла оторвать взгляда от их слаженных и завораживающих движений. Дафна любовалась сиянием солнечного света и бликами от воды на стенах пещер и гротов, которые на протяжении долгих веков вымыло в огромных скалах Корфу настойчивое Ионическое море. Когда паром подплыл к Каналу всех влюбленных[13], где за тысячи лет в высокой скале образовался проход, Дафна затаила дыхание. Вглядевшись в даль, она увидела купающиеся пары и закусила губу, вспомнив, как Алекс твердил ей, что они должны вместе переплыть этот канал и, согласно преданию, обрести вечную любовь. Интересно, поймут ли когда-нибудь сегодняшние влюбленные, как это произошло с ней, что это предание всего лишь бабушкины сказки, еще одно пустое обещание острова.

– Дафна, смотри! – Попи потянула сестру за рукав и кивнула в сторону молодой пары, сидевшей на дальнем конце палубы: загорелые светловолосые туристы – их неряшливый вид делал их весьма привлекательными. Он без рубашки, высокий, с выгоревшими на солнце волосами до плеч и пронзительными голубыми глазами. Она стройная и очень симпатичная, еще более яркая блондинка, чем он. Он прислонился к рюкзакам, она положила голову к нему на грудь, и он нежно гладил ей волосы.

– Ты можешь себе представить: такие молодые и так влюблены! – прошептала Попи.

Молодой человек наклонился и поцеловал девушку в лоб. Она, взяв его за руку, покрыла широкую ладонь легкими поцелуями. Он снова поцеловал ее и, поднявшись, ушел на нижнюю палубу, оставив ее в одиночестве наслаждаться солнцем. Дафна ничего не ответила кузине, но ее тоскливый, почти мрачный взгляд свидетельствовал о том, что «да», она могла себе это представить. Честно говоря, она отлично помнила, как это бывает. Но, как и многое другое в ее жизни, это было всего лишь воспоминанием из далекого прошлого.

Попи внезапно прервала ее размышления. Она вскочила на ноги и закричала:

– Боже мой! Дафна! Ты только посмотри, кто это!

Дафна проследила за ее взглядом и не поверила своим глазам, увидев на площадке лестницы Ари. Ей вдруг показалось, что время остановилось. На нем была все та же выцветшая джинсовая рубашка, расстегнутая до пупка, те же потертые обрезанные джинсовые шорты и пластиковые шлепанцы. Копна его кудрявых волос была тщательно приглажена и смазана гелем. Дафна заметила, что он почти не изменился: лишь несколько седых волос появилось в когда-то чернильно-черной гриве.

Дафна и Попи наблюдали за старым знакомым. Он стоял на лестнице со стаканом фраппе в руке, сжимая губами сигарету, щурился на ярком солнце и изучающе разглядывал палубу, прежде чем ступить на нее.

В конце концов он повернулся и пошел вдоль перил, попыхивая сигаретой и отхлебывая кофе. Дафна с улыбкой отметила, что у него все та же расхлябанная походка: он покачивал бедрами и шаркал ногами, с годами она нисколько не изменилась. Сестры понимали, что его проход по палубе – это не бесцельная прогулка. Взгляд маленьких темных глаз Ари вскоре остановился на длинноногой светловолосой немке. Красотка и не догадывалась, что этот печально известный волокита вот-вот нарушит спокойствие ее путешествия.