Атаман - Андрей Посняков

– Э, ты что, псих, что ли?

– Гли-ко, Ждане, вертлявый попался!

Вожников закусил губу – у него почему-то складывалось такое впечатление, что тут все – психи. Да, у баньки тоже возникла какая-то возня…

– Дай-ка, я его…

– Не, Ждан, я – сам.

– Ну, как знаешь.

Ввухх!!!

Снова дернулось, рванулось копье, в тусклом мартовском солнце сверкнуло злобой жаждущее крови острие… Хорошее, кованое…

Правда, Егор пристально его не рассматривал – готовился, попрыгал… легко – все ж боксер! – уйдя с линии атаки, перенес вес на левую ногу и, правой рукой перехватив древко, левой ударил нападавшего снизу – апперкотом – в челюсть. Резко, быстро, умело – как когда-то на ринге.

И секунды не прошло, так – миг. Выронив копье, краснорожий кубарем покатился вниз, к проруби, впрочем, Вожников этого не видел – ведь перед ним оставался еще и другой – Ждан… Который, похоже, еще не понял, что же все-таки произошло.

– Эй, Стяпан! Я ж говорил – тропка скользкая. Ладно, теперь уж сам.

Сам? Ну, давай, чего уж.

Подскочив ближе, Егор сделал ряд обманных движений, целью которых было увести противника с тропы… так и вышло – сделав неверный шаг, недотепа Ждан левой ногой провалился в сугроб, на миг отвлекся. Вожникову этого было более чем достаточно – резкий прямой удар – джеб – в переносицу. И – полный нокаут.

Кто-то бросился сверху, от бани – младший братец, Данило.

– На вот армяк, накинь.

Гляди-ка, какой заботливый! То на парней голым выставил, то – армяк…

– В сугроб, в сугроб – живо!

Егор так сразу и не сообразил, зачем это бородач схватил его за руку, потащил за собой в снег… Что-то просвистело над самой головой, и рядом, в сугроб, ткнулась, провалилась до самого оперения стрела!

– Это что еще тут за робин гуды?

– Ловко ты их, Егорша! Теперь тихо сидим – в вербах стрелки засели. С-сволочи!

– И долго нам тут валяться? – Вожников натянул армяк… и едва не словил стрелу.

Даже несколько – наверное, с полдесятка ударилось в снег рядом.

– Не высовывайся из-за бугра, паря!

– А?

– Голову, грю, пригни. Ничо, недолго. Старика, псы, прибили, да Иване, брате, не лыком шит! Недаром Тугой Лук прозван. Ишшо поглядим, кто кого! Да и глядеть нечего…

Ждали и впрямь недолго – откуда-то с пригорка донесся крик:

– Э-эй, как вы?

– Да ничо, живаху.

Данило вскочил на ноги, следом за ним поднялся и Егор – смешной, в армячишке да босиком по снегу.

Сверху, напряженно поглядывая по сторонам, спускались Иван с Антипом, оба довольные, с закинутыми за спину луками. Подойдя ближе, Иван улыбнулся, похвастался:

– Троих с Антипкой положили в вербах.

– И язм одного на нож взял, брате. Да Егорша двоих – кулаком. Вот, я те скажу, ударец! Как там?

– Мыслю, нет никого боле, – пригладив бороду, нехорошо усмехнулся Иван. – Полудюжиной и явились, дескать – на нас и столько хватит. Злыдни!

– А может, так просто заимку проверить решили? Вдруг да мы здесь?

– Может, и так… Оп-па! Гли-ко, шевелятся…

Егор посмотрел на реку. Тот парень – Стяпан – уже пришел в себя и, оглянувшись, побежал к противоположному берегу, к лесу.

– Врешь, не уйдешь!

Иван сдернул с плеча лук. Пропела стрела. Черная бегущая фигурка дернулась, нелепо взмахнув руками, да, повалившись в искрящийся синеватый снег, так там и застыла.

Данило кивнул на застонавшего Ждана:

– А этого в баньке спытаем. А ну, Егорш, подмогни-ка Антипу.

У самого предбанника, в щедро окрашенном кровью снегу, недвижно лежали двое – давешний седобородый старик – Вожников так и не знал, как его звали – и какой-то незнакомец со шрамом вместо левого глаза. Круглая заячья шапка его валялась рядом, в сугробе, сальные волосы лежали вокруг головы страшным окровавленным нимбом.

– Деда убил… Кор-рва! – Данило с остервенением плюнул убитому в лицо.

Не до конца понимая, что вообще происходит, Егор с помощью Антипа затащил пленника – именно пленника, а как иначе назвать? – в предбанник. Ждан постанывал и держался за челюсть. Хороший вышел джеб, приятно вспомнить и рассказать не стыдно!

– Сколько вас? – с ходу поинтересовался Антип. – А ну говори, шпынь, не то долго помирать будешь!

Парень лишь хлопал глазами да стонал:

– Ы-ы-ы… а-а-а…

– Ой, Егорша, чую – выставил ты ему челюсть.

– А чего он – копьем? – обидчиво дернулся молодой человек. – Тебе его жаль, что ли?

– Не его, паря, нас. Как же мы теперь от него хоть что-то вызнаем… Хотя! Найдем, как… Давай его на лавку… ага…

И вот тут, в предбаннике, Егор наконец ощутил холод. Да так, что весь содрогнулся, зубами застучал… Еще бы!

– Я-я-я это, пожалуй, в парилочку.

– Давай!

Махнув рукой, Антип повернулся к шпыню:

– Эй, нелюдь. Говорить не можешь – кивай. Или мотай головенкой. Вас полдюжины, так?

– У-у-у, у-у-у, – парняга с готовностью затряс головой.

– Ну, слава те, Господи. Вы ведь за ним шли, за Егором? Ах, нет?.. Но – по нашу душу? Ага… Просто глянуть? Ну-ну… тако я и мыслил.

Окончания столь любезной беседы Вожников дожидаться не стал, убежал в парилку, сразу же швырнул на камни несколько ковшиков подряд, схватил веник… Правда, долго париться ему не дали: в парную заглянул старший братец, Иван, за которым маячила узкая, с редкой бородкой физиономия Антипа.

– Все, Егорий. Уходим. Сейчас на заимку зайдем да двинем подальше, утра не дожидаясь – от греха.

– Угу…

Быстро окатившись «летненькой» водицей из небольшой шайки, Егор накинул армяк, сунул ноги в принесенные кем-то – наверное, Антипом – лапти(!) да вслед за братьями зашагал по бережку вверх, к усадьбе…

К усадьбе… Найти Леху, уехать поскорее отсюда… Это что ж такое творится-то? В чистом виде сто пятая… ну, эти-то – молодой человек неприязненно покосился на своих спутников – понятно, защищались. Хотя… вон, Антип бежит, догоняет, на ходу наклонился, руки кровавые о снег обтер. Ой, не зря он в баньке задержался… бедный Ждан. Хотя с чего он бедный-то? Сам пришел – точнее, пришли – напали, едва кишки из него, Егора, не выпустили! Копьями-то махали со всем остервенением, мать их… Если б не бокс – остался бы он на снегу, не ходи к бабке, лежал бы вот так, раскинув руки… голый, блин. Одно хорошо – холодно бы не было.

Поднявшись к усадьбе, молодой человек закрутил головой в поисках «уазика» или, на худой конец, снегоходов. Вот тут же они стояли, у ворот, а «УАЗ» – во дворе… Черт! Удивленно щурясь от бьющего прямо в глаза солнца, Вожников осознал, что пришел вовсе не туда, куда надо бы. Не та оказалась усадебка! И забор не тот – частокол какой-то, и двор маленький, и дом – не дом, а избенка курная, почти по самую крышу в сугробе.