Линкоры в бою. Великие и ужасные - Александр Больных

Сражение при Лиссе было первым сражением броненосных флотов нового времени. Все столкновения, имевшие место в ходе Гражданской войны в США, на подобное определение претендовать не могут и по многим причинам, хотя американцы будут с пеной у рта доказывать, что родиной слона безусловно является штат Пенсильвания. Однако все эти стычки происходили либо в устьях рек, либо на закрытых рейдах, участвовали в них корабли, которым выходить в море было заказано по определению. Ни мониторы северян, ни казематные батареи южан на звание линейного корабля претендовать не могут, а если вспомнить, что со стороны конфедератов во всех стычках участвовало по 1 (прописью – одному) кораблю, то даже боем это назвать язык не поворачивается. Стычка, она стычка и есть, никак не больше. Бронирование этих любопытных инженерных сооружений у европейских инженеров вызывало лишь жалостливую усмешку. Вот и получается, что именно бой при Лиссе стал первым в истории сражением броненосных флотов, хотя даже он получился довольно странным.

Для того чтобы лучше понять состояние австрийского флота к началу «Семинедельной войны», нам придется обратиться к работам Лоренса Сандхауса, временно отложив в сторону хорошо известный, но несколько легкомысленный справочник Конвея. В 1862 году, после знаменитого боя на Хэмптонском рейде, австрийцы приступили к строительству броненосного флота. Однако с самого начала этому мешала откровенная слабость австрийской промышленности, неспособной обеспечить корабли ни броней, ни артиллерией, хорошо еще, хватало верфей Триеста и Полы. Хотя к этому времени Англия, Франция и другие державы перешли к строительству железных кораблей, австрийцы были вынуждены строить деревянные броненосцы. Хотя часть брони действительно была сделана из «прекрасного штирийского железа» заводов в Цельтвеге и Селье, австрийцам приходилось импортировать броню из Франции, так как своей не хватало. Особую пикантность этим поставкам придает то, что они являлись чистой воды контрабандой – Наполеон III запретил экспорт брони из Франции, австрийцы сумели частично обойти запрет, но массовых размеров эти поставки не приняли, наверное, поэтому на броненосце «Дон Хуан де Аустриа» и не хватало части брони. Гораздо более известна история с недопоставленными крупповскими орудиями для броненосцев «Фердинанд Макс» и «Габбсбург», в результате чего броненосцы пришлось вооружить 48-фн гладкоствольными пушками. Однако практически все авторы умалчивают о том, какие именно орудия задержали у себя пруссаки, а ведь это были все те же самые 48-фн орудия, только нарезные, то есть мощь броненосцев могла повыситься совсем незначительно. Уже Гражданская война в США показала, что подобные орудия практически бесполезны против броненосных кораблей, английский флот уже перешел к гораздо более тяжелым 100-фн орудиям, но австрийцы медлили. Идеальной целью для австрийских броненосцев могли быть только деревянные корабли, хотя Тегетгофф уже после сражения при Лиссе написал: «В американской Гражданской войне деревянные корабли уже использовались успешно против броненосцев, как это было при Мобиле. В битве при Лиссе австрийский флот снова доказал, что это можно делать безопасно».

Сражение у о. Лиссы. 20 июля 1866 г.

В общем, слабость австрийской артиллерии была совершенно очевидной, и Тегетгофф ее прекрасно осознавал, его тактика таранного удара была предопределена задолго до объявления войны. Впрочем, у итальянцев имелась масса собственных проблем. Есть высказывание одного из английских адмиралов, которое я, к сожалению, не помню дословно, но приблизительно оно звучит так: «Тысяча кораблей и миллион моряков еще не флот». Самой блестящей иллюстрацией к этой фразе являются итальянские военно-морские «силы» в 1866 году. Вроде бы у итальянцев имелось все – и броненосцы, пусть не лучшие, но явно сильнее австрийских, и моряки, худо ли, хорошо ли, но подготовленные, и адмиралы, каждый из которых успел отличиться в войнах прошлого. Имелось все – кроме флота. Поэтому результат сражения у Лиссы не должен нас удивлять, все получилось именно так, как и должно было получиться.

Австрия начала готовиться к войне против Италии еще в апреле 1866 года, а в мае командующим флотом был назначен адмирал Тегетгофф. Специфическая австрийская особенность – и флот, и его командующий подчинялись эрцгерцогу Альбрехту, командующему Южной армией. В распоряжении адмирала имелось 7 батарейных броненосцев и множество всякого мелкого военно-морского сброда, возглавляемого деревянным парусно-паровым линейным кораблем «Кайзер». Откровенная слабость эскадры вынудила Тегетгоффа таскать с собой все, даже самые мелкие канонерки.

Итальянцам было относительно легче, им было из чего выбирать, так как в распоряжении морского министерства к маю 1866 года числились 69 паровых и 75 парусных кораблей, и для формирования действующего флота были отобраны лишь 30. Вооружение итальянцев было сильнее, так как его основу составляли 160-мм нарезные скрепленные орудия, крупнокалиберные можно было пересчитать по пальцам, но итальянский флот все равно превосходил противника, так как у австрийцев и считать было нечего. Ко дню сражения командующий флотом адмирал Персано имел 12 броненосцев, парусная эскадра вице-адмирала Альбини состояла из 7 фрегатов, ну а далее шла та же самая мелочь, что у австрийцев.

В общем, к войне подготовились кто как мог, но тут возник очень серьезный вопрос: а что, собственно, должны делать флоты противников? Никаких осмысленных задач перед адмиралами командование поставить не могло, такова была специфика театра. Закрытое Адриатическое море, через которое не проходят никакие крупные коммуникации, крайне неблагоприятно в этом отношении. Да, можно было попытаться воевать по правилам классической морской войны и постараться захватить господство на море. Но что потом делать с этим самым господством? Высадить куда-нибудь какой-нибудь десант? В конечном итоге к этому и свелось, но даже захвати итальянцы остров Лисса, какой в том был прок?

Война была объявлена 17 июня, и Тегетгофф постарался сразу взять инициативу в свои руки, 27 июня его флот подошел к Анконе и обстрелял ее. После этого австрийцы демонстративно начали крейсировать в виду берега, ожидая, что итальянцы примут-таки вызов. Не дождались. Адмирал Персано проявил фантастическую изобретательность, находя все новые и новые причины, мешающие ему выйти в море, вплоть до нехватки целых 12 подзорных труб.

Боевые действия на суше развивались неблагоприятно для итальянцев, и если бы не участие в этой войне еще и Пруссии, все завершилось бы крайне плохо. Поэтому итальянское командование решило компенсировать отсутствие успехов на земле хоть какими-нибудь победами на море. От Персано потребовали атаковать австрийский флот и загнать его в Полу, чтобы получить господство на море, но адмирал упорно не поддавался на провокации политиков, ведь самый сильный корабль итальянского флота броненосный таран «Аффондаторе» лишь 28 июня прошел Гибралтар и пока еще не прибыл в Анкону. Кстати, австрийцы могли бы попытаться перехватить его на переходе, но уж слишком далеко от Отрантского пролива находилась главная база австрийского флота Пола.

И тем не менее, понукаемый со всех сторон, 8 июля Персано был вынужден выйти в море. Его флот бесцельно крутился посреди Адриатики, старательно избегая даже намека на опасность. Тегетгофф, хотя и знал об этом, в море не вышел, и причины его сдержанности до сих пор остаются необъясненными, австрийский адмирал невозмутимо продолжал готовить свой флот к решающему сражению. В качестве главного оружия он вынужденно выбрал таран, хотя сейчас историки обвиняют его в подражательстве Фаррагату. Вообще-то речные стычки Гражданской войны в США действительно наложили серьезный отпечаток на действия австрийцев, которые воевали в открытом море, и нельзя считать это положительным моментом. К тому же Тегетгофф, явно заблуждаясь, писал: «В американской Гражданской войне деревянные корабли уже успешно использовались против броненосцев, как это было в бухте Мобил, и в бою у Лиссы австрийский флот снова доказал, что это можно сделать безопасно».