Император-гоблин - Сара Монетт

–Ваша светлость,– приветствовала его женщина.

Когда Майя услышал этот холодный, жесткий голос, у него упало сердце. Он понял, что экономка была всецело предана его отцу.

«Мне не нужны новые враги!»– воскликнул он про себя. Увы, вслух он не мог сказать ничего подобного. Поэтому он продолжал:

–Мы не желаем надолго отрывать вас от выполнения ваших обязанностей. Прошу вас, передайте всем слугам нашу благодарность и наши… наши соболезнования.

Он не мог сказать, что разделяет их скорбь, потому что это было бы ложью – а кроме того, женщина с холодными глазами знала, что он вовсе не скорбит.

–Ваша светлость,– повторила она.– Будут ли еще какие-нибудь приказания?

–Это все, благодарим вас, Эсаран.

Она поднялась и вышла. Майя помассировал переносицу и сказал себе, что экономка – первая, но едва ли последняя обитательница Двора, которая возненавидела его просто за то, что он занял место отца. Нельзя обижаться на нее за враждебное отношение – с его стороны обида была бы проявлением слабости и глупости.

«Обида – еще одна роскошь, которую ты не можешь себе позволить»,– подумал он, стараясь не встречаться взглядом сСетерисом.

Ксевет, ушедший на поиски лорд-канцлера, довольно долго не возвращался. НоМайя умел терпеть и ждать. Этому его учила мать, а потом Сетерис. Кроме того, ему нужно было о многом подумать. Он сидел, выпрямив спину, сложив руки на коленях, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица и нешевелить ушами. Он думал обо всем, чего не знал, чему его не учили. Ведь никто не мог представить, что трон императора, у которого было трое здоровых сыновей и внук, унаследует четвертый – нелюбимый, брошенный ребенок.

«Мне понадобится наставник,– решил Майя,– но это будет неСетерис».

Сетерис почувствовал, что потерпел поражение в безмолвном поединке, разыгравшемся вЧерепаховой Комнате, и первым нарушил молчание:

–Ваша светлость?

–Да, кузен?

Он заметил, что Сетерис сглотнул, а его уши безвольно обвисли, и насторожился. Все, что приводило Сетериса в замешательство, неизбежно вызывало уМайи интерес.

–Мы… мы просим позволения поговорить с нашей супругой.

–Разумеется,– сказал Майя.– Вы можете послать за ней Ксевета, когда он вернется.

Сетерис покорно склонился, но настойчиво продолжил:

–Ваша светлость, мы надеялись… представить ее вам лично.

Майя задумался. Ему почти ничего не было известно о жене Сетериса, Хесеро Неларан. Он знал лишь, что она неустанно, но тщетно пыталась убедить императора вернуть Сетериса ко двору и еженедельно писала мужу письма, в которых подробно излагала последние столичные сплетни. Сетерис говорил о ней очень редко, только если пребывал в особенно хорошем расположении духа, или если ему хотелось обсудить за завтраком дворцовые скандалы. Поэтому Майя решил, что это был брак по расчету, что супруги не любили друг друга, хотя кузен, возможно, и неиспытывал по отношению кХесеро такой ненависти, какую император питал к четвертой жене. Однако, видя неподдельное волнение Сетериса, Майя понял, что ошибался.

«Не следует наживать себе врагов, если в этом нет необходимости»,– подумал он, вспомнив суровый взгляд меррем Эсаран и представив предстоящую беседу с лорд-канцлером. Вслух он ответил:

–Мы с удовольствием познакомимся с вашей супругой. После того, как дадим аудиенцию лорд-канцлеру.

–Да, ваша светлость,– согласился Сетерис, склонив голову.

Они снова замолчали. Прошел час после ухода Ксевета, иМайя задался вопросом: неужели лорд-канцлер так хитро спрятался? Это было бы крайне странно и неприлично со стороны чиновника, занятого организацией государственных похорон. Очевидно, Чавар просто хотел выиграть время, а заодно унизить императора в глазах придворных.

«Такая тактика навредит ему самому,– подумал Майя.– Он не может тянуть время бесконечно. Таким образом он не вынудит меня пойти на уступки, зато рискует быть отстраненным от должности за неуважение к императору. Возможно, он считает, что я непойду на такой шаг, но яне позволю ему руководить мною и диктовать свою волю. Допустим, он не испытывает ко мне никакого расположения, но ведь и яему ничем не обязан. Я его даже ни разу не видел».

Погрузившись в мрачные мысли, Майя не сразу услышал шум и топот на лестнице, которые, судя по всему, свидетельствовали о приближении Чавара.

–Он что, привел с собой армию?– пробормотал Сетерис, иМайя прикусил губу, чтобы скрыть улыбку.

В дверях появился слегка запыхавшийся Ксевет.

–Лорд-канцлер, ваша светлость.

–Благодарим вас,– с достоинством ответил Майя и перевел взгляд на дверь.

Сам того не осознавая, он ожидал увидеть копию официального портрета отца – высокого надменного мужчину с холодными глазами. Оказалось, что его представления далеки от истины. Чавар был невысоким и полным по эльфийским меркам. Он двигался порывисто, возбужденно жестикулировал и, прежде чем преклонить колено перед Майей, буквально навис над ним.

–Приветствую вас, ваша светлость!– воскликнул он.

Майя едва сдержался, чтобы не вскочить с места и неотбежать в сторону. Он быстро кивнул Сетерису, разрешая отправить Ксевета за осмеррем Неларан, и когда Сетерис отошел к двери, Майя жестом велел лорд-канцлеру занять освободившееся кресло. Такое приглашение со стороны императора являлось знаком особой благосклонности.

Чавар грузно опустился в кресло и небрежно бросил:

–Каковы будут приказания вашей светлости?

Разумеется, вопрос был всего лишь формальностью, иЧавар не собирался ждать ответа. Канцлер уже открыл рот – без сомнения, для того, чтобы рассказать о подготовке к похоронам,– ноМайя перебил его, впрочем, довольно милостивым тоном:

–Мы желаем обсудить нашу коронацию.

Секунду Чавар сидел с полуоткрытым ртом, потом, скрипнув зубами, закрыл его, сделал глубокий вдох и забормотал:

–Ваша светлость, разумеется, вы понимаете, что сейчас неподходящее время. Похороны вашего отца…

–Мы желаем,– холодно повторил Майя,– обсудить нашу коронацию. После того, как вы представите нам план этой церемонии, и мы одобрим его, мы выслушаем ваши соображения по поводу похорон нашего отца.– Он замолчал, глядя Чавару прямо в глаза.

Чавар выдержал взгляд Майи.

–Как вам будет угодно, ваша светлость,– процедил он, иМайя буквально физически ощутил неприязнь собеседника. Последовало молчание, красноречивое, как меч, наполовину извлеченный из ножен.

–Не будет ли дерзостью с нашей стороны попросить конкретных указаний вашей светлости относительно коронации?

Майя сразу почувствовал ловушку и постарался ее избежать.

–Как быстро вы сможете к ней подготовиться? Мы не желаем надолго откладывать проведение положенных обрядов и погребальную церемонию нашего отца и братьев, но, сдругой стороны, мы не хотели бы, чтобы коронация прошла в спешке и произвела неблагоприятное впечатление.