Мужей много не бывает - Галина Владимировна Романова

Нет, я не понимала. Вернее, понимала, но это Лариской отметалось напрочь.

– Чтобы молодой здоровый мужик захотел отдыхать вдали от кабаков, рулеток и молоденьких загорелых девчушек?! Черта с два! Что-то он задумал! Непременно задумал.

– Лариска, прекрати, пока я не обиделась окончательно. Зачем ему девчушки, если у него есть я!

– Ага, ты! Так я и поверила! Все они козлы, Витка, все!!! Исключений не бывает! Пусть он тебе не изменял эти три года. Или делал это так аккуратно, что никто не смог узнать об этом. Но скажи мне, как может мужик, не пропускавший до тебя ни одной юбки, вдруг разом стать монахом?! Тебе же не хуже, чем мне, известно, что до брака с тобой он перетрахал половину женского населения нашего города!

– Ты все врешь! Этого не было! Это сплетни! – категорично заявила я, против воли осознавая, что Лариске все-таки удалось заронить мне в душу зерно сомнения. Дал бы бог, чтобы оно не попало в благодатную почву и не разрослось буйным цветом. Но тут опять совершенно некстати вспомнилась та молоденькая девушка, что увела Семена из столовой при первой нашей встрече. – Пусть даже и был кто-то, но за время жизни со мной... Нет! Я тебе не верю!!! Семен верен мне и не способен сделать подлость. И совсем уж ему без надобности везти меня для этого к черту на кулички. Где логика, дорогая?!

Лариска раздумывала недолго. Потеребив острыми зубками с минуту свою нижнюю губу, что являлось явным признаком напряженной работы ее извилин, она вдруг не к месту поинтересовалась:

– У тебя выкупили акции твоего центра? Если не секрет, во сколько их оценили? Слышала, что прилично...

– Лариска! – От подобного загиба в ее рассуждениях у меня даже дыхание перехватило. – Ты сошла с ума! Подозревать моего Семена в корыстном интересе!.. Ты что же напридумывала, что из-за паршивых двух тысяч долларов он способен убить меня?! Ты совсем шальная. Он даже сделал меня наследницей – оформил на меня документы на свой дом. Говорит, не дай бог, что с ним, налетят родственники дальние, начнут судиться... Нет, у тебя определенно крыша съехала. Не хочу больше ничего слышать. Лучше уходи и прекрати портить мне жизнь, кровь и настроение.

– Ладно, – она обреченно махнула рукой и обессиленно рухнула в кресло. – Может, я и того... перегнула малость. Ты уж прости меня. Чего взять с такой стервозины, как я, кроме паскудства?! Просто твоя поездка мне совсем-совсем не нравится. Прямо как у Агаты Кристи: десять негритят решили пообедать.

– Там был остров. Здесь же самое сердце России. К тому же почти каждый второй житель нашей многострадальной Родины сейчас вооружен мобильником. Твоя подруга как раз из их числа. Будет невыносимо – позвоню, попрошу о помощи. Хотя, думаю, она не понадобится.

– Напридумывала себе: отдохнуть от цивилизации! Это что такое вообще?! Сортир на огороде и вода горячая лишь в чайнике, так, что ли?! – горестно воскликнула Лариска, нервно закидывая ногу на ногу. – Ты с Аркашкой тоже вон хотела от людей отдохнуть – и что получилось?! Получилось то, что в трудную минуту ему таблетку валидола некому было под язык сунуть! Этот-то аргумент для тебя что, тоже ничего не значит?!

– Значит, конечно же. – Я вдруг зябко поежилась, нехотя признавая, что известная доля резона в Ларискиных словах все же имеется. – Но он был один на один с одиночеством. А теперь нас будет двое. К тому же нас заверили, что все путевки распроданы еще пару месяцев назад, а это по меньшей мере человек пятьдесят.

Лариска лишь протестующе качнула головой и от дальнейших комментариев воздержалась. Она перевела разговор на нейтральную тему, попутно выцарапав у меня признание, в котором Лидке я отказала. И лишь узнав о том, что я всерьез обдумываю идею начать писать настоящий солидный роман, немного успокоилась.

– Так бы сразу и сказала! – почти облегченно выдохнула она, прощаясь на пороге моей квартиры. – А то понакрутила тут...

– Так это ты, а не я! – Я облегченно рассмеялась.

– Это хотя бы объясняет причину твоего идиотского желания прожить месяц в сосновых дебрях. Но все равно! – Лариска оставалась сама собой в любой ситуации. – Глаз со своего муженька не спускай! А то пока дама его сердца будет писать мемуары, он найдет себе даму своего тела. За ними глаз да глаз нужен!..

Она ушла, аккуратно притворив дверь и поцеловав меня на прощание. А мне бы, идиотке, присесть да поразмышлять над ее словами. Задаться вопросом, что и откуда проистекает. Ан нет! Эйфория, вызванная предстоящей поездкой, тут же придушила все мои сомнения, добросовестно подогретые Лариской. К тому же вернувшийся со службы с огромным букетом благоухающих пионов Семен мгновенно оценил ситуацию и, иронично рассмеявшись, устыдил меня:

– Лариска была? Была... Предостерегала наверняка. Гадости обо мне говорила? Говорила... А ты что? Ушки свои прелестные развесила? Дурочка ты моя милая. Какой же ты еще ребенок, Витуля! Неужели ты не понимаешь, что твои подруги всячески пытаются вбить между нами клин, потому что завидуют тебе? Никогда не приходило в голову, что Лариска просто-напросто не может успокоиться из-за того, что у тебя получилось то, в чем ей было отказано!

– Как это?! – вытаращила я глаза, наполняя большую керамическую вазу водой и втискивая туда пионы.

– А так! – Семен с облегчением потянул узел галстука, попутно расстегивая пуговицы сорочки. – Неужели я целый месяц буду валяться в одних трусах на пляже и не думать ни о чем?! Мне просто не верится, что такое возможно. Что не будет никаких телефонов, никаких совещаний, ночных экстренных вызовов. Ничего этого не будет. Лес, озеро, тишина и любимая женщина рядом. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя счастливым?

– Что? – Я любовно оглядывала его поджарое натренированное тело, совсем упустив из виду то, что так и не получила объяснений вероломного поведения моей подруги.

– Чтобы эта женщина была к тому же любящей! – Он шутливо чмокнул меня в нос, с силой привлекая к себе. – Чтобы она верила, не сомневалась и не мучилась сомнениями сама и не мучила других. И тогда все получится. Все, все...

– Я тебе верю! – совершенно искренне заверила я его, прильнув ухом к его груди и вслушиваясь в ритмичный стук его сердца. – Мы уедем. Все проблемы останутся здесь и к нашему возвращению исчезнут сами собой. Все, что от нас требуется, – это отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать.

– Телефон не бери! – с шутливой угрозой потребовал он. – Какой тогда, к черту, отдых?! Я не возьму, и ты не бери. Идет?

– Идет... – пообещала я с чистой улыбкой и принялась щебетать ему на ухо всякий наивный бред, который так любят повторять все влюбленные дуры.

В том, что я была влюблена в своего Незнамова Семена, сомнений у меня не было. Открытием явилось другое: никогда не предполагала, что окажусь такой влюбленной дурой.

А телефон я все же с собой взяла...

Вертолетная посадочная площадка с трудом угадывалась в густой кроне деревьев. Сплошняком одни сосны и ели, кое-где виднелись дубы, еще реже березы. Подлетали мы вечером, и отчего-то эта густая поросль вековых хвойных деревьев произвела на меня мрачноватое впечатление.