Девять месяцев по контракту - Ольга Джокер

— Договор с Ермолиным заключили?

— Заключили, — киваю ей.

— Помню, что он дядька суровый. Но и ты не промах, — улыбается Лена.

В какой-то момент супружеской жизни Лена, как типичная замужняя женщина, захотела ребёнка. Сказала, что это укрепит наш брак. Нормальное желание, и даже я принял это известие положительно. Глядя на товарищей, которых с рождением детей конкретно так накрыло, мне захотелось тоже о ком-то заботиться и кого-то любить.

Супруга подошла к планированию ответственно и объездила все клиники города. Вердикт был везде один — детей Лена иметь не может, впрочем, вынашивание тоже оказалось невозможным, даже если брать донорскую яйцеклетку. Я не слишком углублялся в медицинские термины, потому что это не по моей части, но было ясно одно — никакого совместного ребёнка у нас никогда не будет.

Лена не отступила. Стала искать клинику, которая подыщет суррогатную мать с использованием моего материала и донорских ооцитов. Мне было не принципиально важно, кто родит ребёнка — Лена или суррогатная мать, поэтому я согласился. Желание было обоюдным, никакого принуждения.

Лена достаточно быстро нашла подходящую кандидатку. По совету психолога проживала с ней каждое УЗИ, плановый осмотр и звонила ей по сто раз ко дню, чтобы проникнуться чувствами к будущему ребёнку. Несколько недель назад в разгар рабочего дня Лена приехала ко мне в офис, расплакалась и призналась, что больше так не может. Она понимает, что ребёнок ей чужой и полюбить его уже не получится. Суррогатная мать вызывает у неё раздражение, а мысли о том, что спустя несколько недель в нашей уравновешенной жизни появится кричащий младенец, вводят её в жутчайшую депрессию. По словам Лены, дальше будет только хуже, и она боится за свою нервную систему и за ребёнка, которому точно будет плохой матерью. Ей было бы легче, если бы можно было отмотать время назад, где мы были вполне себе счастливы без детей.

— Лети, отдыхай, Лен. На Бали хорошо.

— А ты?

— А я здесь останусь.

Подхожу к барной стойке, достаю оттуда виски. Голова совершенно не варит, загружена отчётами, цифрами и увеличенным размером желудка плода. Надо будет позвонить знакомому хирургу и проконсультироваться.

Выпиваю залпом виски и понимаю, что не отпускает — становится только хуже. Мозг похож на кисель, а в голова раскалывается так сильно, будто кто-то в ручном режиме отбойным молотком забивает гвозди в затылок.

— Тимур, я приехала, чтобы попросить тебя об одном — давай отложим развод, — начинает Лена.

Сажусь за барную стойку, отставляю в сторону алкоголь. Вечер намечается нескучный. Мне казалось, что мы обо всем договорились в наш прошлый разговор. Наигрались в семью, так бывает. Не вышло.

— Какой выход из сложившейся ситуации ты видишь? — спрашиваю ради интереса.

— Я пообщалась с одной знакомой женщиной из опеки, — начинает Лена. — Она сказала, что у неё на примете есть хорошая семья, которая желает усыновить совсем малютку.

— И? Мне-то что?

Лена нервничает и обмахивается носовым платком.

— Ну какой из тебя отец, Багримов?

Её щеки вспыхивают, а ноздри широко раздуваются. Похоже, наступил сбой в её запрограммированной системе, потому что ранее я никогда не видел её такой импульсивной и взвинченной.

— Ты же обожаешь веселье, путешествия, красивую жизнь и ничего не смыслишь в детях. Мы отлично жили эти два года в браке. Насыщено и легко — без всего этого. Знаю, я сама всё усложнила и тебя в это втянула, но… тебе же было всё равно! Ты никогда не занимался всеми этими вопросами с зачатием. Плевать тебе было, кто вынашивает ребёнка, какой стоит срок родов и что нужно ребёнку на первое время. Только деньги отстёгивал. Когда у ребёнка обнаружили патологию, я чуть волосы на голове себе не вырвала — ну как я буду справляться со всем этим? Вдруг ребёнок родится инвалидом? А ты только и делал, что пропадал на своих объектах сутками! — она начинает часто дышать и немного сбавляет обороты. — Павел Терентьевич, определив наши психотипы, сказал, что ни тебе, ни мне всё это не нужно.

— Плевать мне на твоего психолога и на психотипы. Развод состоится, Лена. Я может и бездушная сволочь, но привык доводить дело до конца и никуда своего ребёнка отдавать не собираюсь.

— Ты подумай — семья любящая и очень хорошая…

— Заткнись, Лена, — впервые за годы нашей семейной жизни я повышаю на неё голос, крепко сжимая кулаки. — Просто верни ключи от квартиры и заткнись.

Яна

— Вот какой Дима хороший, — хвалится мама. — И дверцу починил, и розетку в гостиной.

Она наглядно демонстрирует его работу, открывая и закрывая дверцу кухонного гарнитура.

— Правда, молодец, — соглашаюсь с ней. — Сколько ты заплатила Димке?

— Обижаешь, Ян. Он — настоящий мужчина и помог нам за просто так.

— Надо же, — удивленно вскидываю брови. — Замечательно, конечно, но в следующий раз заплати ему за работу с моих сбережений, пожалуйста. Не хочу быть кому-то обязанной.

Мама замолкает и ставит передо мной малиновый чай. С бубликами.

— Ну что ты, Яна, — щебечет она. — Ты никому не обязана.

Этот её тон я распознаю сразу же. Мама редко считает себя виноватой, но сейчас как раз тот особый случай, потому что командные нотки в её голосе смягчаются и становятся похожими на приторный сахарный сироп.

— Мама! Говори прямо, что он потребовал взамен? — барабаню пальцами по столу.

— Не кричи на мать! Ничего особенного он не потребовал, — садится напротив меня и складывает перед собой морщинистые руки. — Спросил только, не посижу ли я с Лизой, чтобы ты сходила с ним на свидание завтра вечером.

— Что?! Надеюсь, что ты не ответила ему согласием вместо меня?

Отодвигаю чай и бублики в сторону. Аппетит совершенно пропадает, как и настроение. Ну что за привычка такая — контролировать мою жизнь? Я понимаю, что совершаю ошибки, но это только мои ошибки, которые я же и разгребаю. По крайне мере, пытаюсь.

— Яна, не кричи на меня! Я хотела, как лучше, — произносит свою излюбленную фразу. — Не понравится тебе Дима — никто не станет заставлять тебя продолжать с ним отношения. Но надо же пробовать, с чего-то начинать, а не стоять на месте. К тому же… тебе не понадобится влезать в долги при покупке квартиры, у Димы своя жилплощадь есть.

Я фыркаю, понимая, в чём мамин интерес. Он связан не с тем, что у Димы золотые руки и он умеет чинить розетки. Дело только в том, что у него есть квартира. Меркантильные мотивы, но тоже имеют место быть. Наверное, ей поскорее хочется, чтобы мы с Лизой съехали, и я её вполне понимаю. Мне тоже этого хочется, но не за счёт других.

— Ешь, Яна, — мама вновь пододвигает ко мне чай и бублики. — Ешь молча и послушай в кое-то веки родную мать.