Еще один шанс любить - Янина Пилипенко

В понедельник перед завтраком зашла Ольга Фёдоровна со списком анализов, которые надо будет сдать натощак.

— Привет, Маргаритка! — я махнула головой ей в ответ. — Анализы сдашь, а медсестра результаты заберет и занесет мне в кабинет, — прокомандовала она, отдавая мне список.

— Как скажите, мой командир, всё будет выполнено, — улыбнулась я, очень рада была её видеть.

— О, чувство юмора вернулось, — мягко улыбнулась она мне в ответ. — Вижу, ты отдохнула, щеки порозовели, а то приехала бледная как смерть.

— Конечно столько «полезного» в меня влили, тут хочешь, не хочешь, порозовеешь, — засмеялась я.

— Всё правильно мы сделали, тебе нужна эта неделя для того, чтобы набраться сил и переосмыслить свою жизнь.

— Вы правы, — удивилась я.

Интересно откуда Ольга Фёдоровна знает о моих проблемах или она говорит о беременности. Спрашивать не буду, не хочу бередить рану.

— Знаешь, а ты шокировала весь наш младший медицинский персонал, — смеясь, сказала Ольга Федоровна.

— Чем же? — искренне не поняла я.

— Я не люблю сплетен, но эти меня очень повеселили. Оказывается ты у нас роковая дама: муж застаёт любовника в постели жены! Такого накала страстей в этом медицинском заведении я не припомню за всю мою долгую практику. Эта история передается из уст в уста, как нечто захватывающие. Это правда или пустая болтовня? — подмигивая, спросила она меня.

— Ольга Фёдоровна, мне так стыдно. Это правда и неправда одновременно, — и я ей рассказала в общих чертах субботний день.

— Вот уж кумушки — выдумщицы, — уже от души смеялась Ольга Фёдоровна. — Боюсь, тебе всё же придётся побыть какое-то время драматичной героиней этого отделения, а может и всей больницы.

— Пусть говорят, меня это не заботит, — заверила я её, когда Ольга выходила из моей палаты.

* * *

«— Почему вы надо мной смеётесь,… не надо… как вы могли… я же вас люблю…, — кричала я во сне в пустоту, откуда доносился этот нечеловеческий смех, а он становился всё громче. — Зачем…»

— Нет, — вскрикнула я, подпрыгнув на кровати.

— Тише, тише, — бархатный голос и легкое поглаживание, успокаивающие меня были такими знакомыми, но как только я узнала, кому принадлежат этот голос и эти мягкие прикосновения, то широко открыла глаза.

Саня шарахнулся к стулу, на котором, по-видимому, сидел какое-то время, сел и печально посмотрел на меня. Его лицо изменилось: осунулось, белки глаз покраснели, волосы взъерошены, перегар, двухдневная щетина, хотя щетина ему даже идёт. Такой родной, но такой далёкий.

— Плохой сон, очень плохой сон, — встряхнула я головой.

— Как вы себя чувствуете? — не решительно спросил он.

— У нас всё в норме, Ольга довольна, — спокойно ответила я, но чего мне это стоило. Боль продолжила терзать мою душу и, наверное, исказила моё лицо.

— Прости, — прошептал Саня, опуская глаза. — Прости за всё: за нас с Алисой; за то, что был не сдержан в субботу; за то, что вчера не приходил. Прости.

— Не могу, — глухо сказала я. — Мне нужно время.

— Сколько тебе нужно времени? — спросил Саня, поднимая глаза.

— Я не знаю, — выдохнула я.

— Ты от меня уходишь? — смотрел он в упор.

— Я не приняла решение, но как раньше не будет, — отрезала я.

— Выслушай меня, пожалуйста, — умоляюще попросил Саня.

— Хорошо, говори, — согласилась я, что бы расставить все точки над «и».

— Я не знаю, что на меня нашло. Я хотел, чтобы наши отношения изменились. Не мог понять себя, но меня постоянно не оставляла мысль, что я несчастлив. А тут Алиса в гости зашла к тебе, не знала, что ты в командировке. Слово за слово и случилось то, что случилось. Мне кажется, что ты меня не любишь, и не любила никогда… — запнулся он.

— Я любила тебя, — вставила я.

— В прошедшем времени, сейчас не любишь? — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес он.

— А сейчас выжжено всё внутри, — честно призналась я. — Людей, которых я люблю не много, но им я всецело доверяю. Люди, предавшие моё доверие, не остаются в моей жизни, для них в ней нет места. Я максималистка, если бы не ребёнок мы сейчас бы с тобой даже не разговаривали, — я задумалась, решение лежало на поверхности. — Мы не будем вместе.

— Возможно, ради ребёнка мы можем начать всё сначала? — с надеждой спросил Саня.

— Мы сможем научиться, без обид, общаться, решать вопросы, связанные с ребёнком, не более того, — категорично отрезала я. — Наши отношения как мужчины и женщины закончены.

— Где ты будешь жить? — обреченно спросил Саня, зная, что спорить со мной бессмысленно.

— Сниму квартиру.

— На это нужно время, а пока живи дома, — не успела я возразить, как он продолжил. — Я уезжаю на месяц во Львов по делам, так что не буду мозолить тебе глаза. Завтра же уезжаю, а там видно будет.

— Я тебя прошу, скажи своим родителям сам, а я скажу своим.

— Ладно, в любом случае будь счастлива.

— И ты…

Спустя месяц жизнь вошла в обыденный ритм: работа, поиск квартиры, поддержка Гошки и родителей, пустота уже не моего дома, никаких новостей от Сани.

На работе ходят упорные слухи о грандиозных переменах, но что это за перемены никто толком ничего узнать не смог, даже Барбариска. На все её вопросы ответ был один, придёт время, вы всё узнаете. Барбариске про беременность я так и не сказала, решила подождать хотя бы до трёх месяцев.

Месяц поиска квартиры не принёс результата, мне ничего не нравится. То далеко от работы, то без ремонта, в общем, меня не устроил ни один вариант. Мой риэлтор звонила мне всё реже, видя мою бесперспективность.

Гошка и родители наперебой предлагают пожить у них, пекутся обо мне, чтобы вовремя поела, чтобы витамины выпила, взяли в плотное кольцо заботы. А я хочу побыть в одиночестве, хорошо обо всём подумать, поэтому каждый вечер возвращаюсь «домой».

Дома пусто. Маршрут в доме ограничился кухней, душем и гостевой спальней. На второй этаж я поднималась один раз для того, чтобы забрать из спальни все свои вещи.

Саня не звонил и я не звонила. Принятое решение не поменяла, вещи собрала в чемодан, оставила только самое необходимое, зимние вещи отвезла к родителям, одежду и обувь, которую уже не ношу отнесла в «Красный крест». Когда Саня приедет, отдам ключи от дома и поминай, как звали.

* * *

В последний понедельник апреля я проснулась с тяжелым сердцем, мне нездоровилось, но надо было идти на работу.

Первая половина дня была расписана полностью, встреча за встречей, вторую я освободила для работы с документами в офисе.