Я люблю Лондон - Линдси Келк

Я утопила разочарование в наскоро выпитом бокале белого и пошла набирать ванну, сбросив по пути платье-рубашку от «Сплендид» и балетки «Френч соло». Пока ванна наполнялась прелестными пузырьками «Блисс», пахнувшими лимоном и шалфеем, я отбросила волосы с лица, отскребла скрабом прожитый день и уставилась на себя в зеркало. Два года это лицо не видело Англии. Два года прошло с тех пор, как я наткнулась на своего жениха, занимавшегося сексом со своей любовницей на заднем сиденье нашей машины. Два года с того вечера, как я уснула в слезах в номере отеля. Два года с тех пор, как я села в самолет, чтобы оказаться как можно дальше, и очутилась здесь. Дома. Я нахмурилась. Имею ли я право называть Нью-Йорк своим домом? Я же выросла в Англии, там остались моя семья, школьный аттестат и DVD с «Баффи». «Званый ужин» тоже остался там. Разве дом не означает семью, друзей и «Маркс энд Спенсер»?

Я умылась, надеясь отмыть себя до счастливого выражения лица, но обнаружила лишь тонкие морщинки вокруг глаз и слегка обгоревшие на солнце скулы. Я легонько провела пальцами по коже, разглядывая себя в надежде найти что-нибудь новое. Те же голубые глаза, те же щеки, те же волосы, разве что длиннее и светлее. Та же Энджел, все еще в поисках успеха. Не зная ответа, от которого в животе запорхали бы бабочки, я легла в ванну. В жизни мало на что можно положиться, но пенные ванны, котята и игра «Упрямый мул» вас никогда не подведут. К сожалению, котят у нас не было, а в «мула» сыграть было не с кем.

Лежа в теплой мыльной воде, я закрыла глаза и поставила ступни на краны. Рай. Ничего плохого не произойдет, пока вы в ванне, – во всяком случае, пока не изобретут водонепроницаемый айфон. Я крутила кольцо большим пальцем, ритмично постукивая им о бортик. Да, нам нужно получить благословение Боба, но, как сказала Делия, у него нет причин нам отказать. Да, Дженни сходит с ума, но ее трудно винить в этом. Со временем все устроится, и я всегда приду ей на помощь. И я по-настоящему помолвлена с тем, кого я люблю. С тем, который любит меня. Это очень, очень хорошо. А что до возвращения в Англию… Хм. Не открывая глаз, я сморщилась и тяжело вздохнула.

– Господи, для кого это у тебя такое лицо?

Я подскочила, едва не выпрыгнув из кожи и разбрызгав хлопья белой пены по всей ванной, и плюхнулась обратно в воду.

– Алекс? – поразилась я, выныривая с мокрой головой и значительно укороченной жизнью. – Я не слышала, как ты вошел!

– Неудивительно. – Мой жених, стоя в дверном проеме, стянул кожаную куртку и швырнул ее на пол поверх моего платья. Мы – гармоничная пара жутких нерях. Как хорошо, что мы нашли друг друга. – Ты будто величайшую тайну жизни разгадывала. Небось старалась понять, из чего делают «Не верю, что это не сливочное масло»[6]?

– Это было-то всего однажды, – проворчала я, ликвидируя дыры в своем пенном покрывале. – И ты, между прочим, признался, что тоже не знаешь.

– Нет, я признался, что мне без разницы, – поправил он с улыбкой и присел рядом с ванной. – Так что стряслось? Тяжелый день в офисе?

– Да нет! – Я наклонила голову принять приветственный поцелуй, подавив желание обрызгать Алекса. Желание было очень сильным. – Все еще ждем звонка, включит ли Боб Делию в конференцию рекламщиков. До нее меньше месяца, нужно побыстрее что-то решать.

– Он скажет «да», – заверил Алекс, нежно погладив меня по волосам. – Вы столько труда вложили в свой проект. Надо быть сумасшедшим, чтобы его отклонить.

– Я знаю, – промурлыкала я. Поглаживание было таким приятным. – Я просто хочу, чтобы он словесно это подтвердил.

– Ясно, – кивнул Алекс. – Тогда что означало твое выражение лица, когда я вошел?

Порой я начинаю ненавидеть наше соглашение о полной откровенности. Иногда девушке надо полежать в ванне сердитым голодным бегемотом. А сейчас придется рассказывать о своих нелепых опасениях и позволять себя утешать. Глупый умный красивый мальчик.

– Да вот, думала о возвращении в Англию, – сказала я, шевеля пальцами ног. – Накручивала себя, можно сказать.

– Хм… – Алекс положил подбородок на край ванны и посмотрел на меня яркими зелеными глазами. – Не хочешь говорить – не говори, но мне кажется, в этом кроется проблема. Что происходит между тобой и твоей матерью? С чего ты так психуешь?

Хороший вопрос. Я ждала, что слова сами пойдут с языка, но они не пошли. Впервые за всю мою жизнь.

– Не то чтобы у меня самого не было проблем с родителями, – продолжал Алекс, заполняя молчание вместо меня. – Но тебе придется мне помочь. Ты не хочешь возвращаться домой или просто не хочешь встречаться с матерью?

– Не знаю, – ответила я. Пользы в таком ответе было мало, но зато честно.

– Вы не ладите?

– Раньше в принципе все было нормально, – сказала я, вспоминая воскресные обеды под сразу несколько серий «Жителей Ист-Энда». – Она же моя мама. Она может быть настоящей язвой, но мне… меня мучает совесть.

– Почему?

– Потому что я переехала сюда. Я ее бросила. Несмотря на придирки, я знаю, что она скучает по мне, и я чувствую себя виноватой. Мама всегда принимала мою сторону. – Мне вспомнилась свадьба Луизы. Кто еще станет укладывать вас в постель, приговаривая, что все наладится, если вы только что разорвали десятилетние отношения, устроили сцену и сломали руку жениху каблуком туфли? Только родная мать.

– В тот день, когда ты не будешь испытывать чувство вины перед родителями, Земля перестанет вращаться, – сказал Алекс. – По-моему, съездить на родину – святое дело. Это покажет твоей матери, что ты ее по-прежнему любишь. Ты не на Луне, вас с ней разделяет только длинный перелет. Может, она и перестанет давить на твое чувство вины.

– Ага, может. – А еще утром за окном пролетит сандвич с беконом. Какой же Алекс глупый! – Просто все это… странно. Мне кажется, мне там будут не рады.

– Ну, это глупо! – засмеялся он, подергав меня за собранные в хвост волосы. – Я ни на что не намекаю, но я уже получил два имейла от Луизы и запрос на дружбу в «Фейсбуке» от твоего отца. Они тебя ждут не дождутся.

– Родителям следует запретить вход на «Фейсбук», – сказала я, силясь улыбнуться. – Не стесняйся проигнорировать запрос. Они очень хотят увидеть меня, а я хочу увидеть их…

– Но?

Я оглядела ванную. Посмотрела на полотенца на батарее, на все мои кремы на подоконнике, на моего бойфренда на полу и на секунду представила себе жизнь без этого.

– Но я все равно не хочу лететь, – сказала я наконец.

– Почему?

– Потому что я уехала, – сказала я с глубоким вздохом. – И я боюсь, что если вернусь назад в Англию, придется забыть о Нью-Йорке.

Алекс длинно присвистнул.

– Ничего себе.

Я повернула голову, чтобы увидеть его лицо. Его выражение меня не обрадовало.