Грозы и звёзды - Оливия Вильденштейн

он мельком скользнул взглядом по моему работающему планшету, после чего снова взглянул на меня.

— Ещё раз спасибо, что присмотрели за Штормом.

— Обращайся, Лиам, — сказал папа. — В любое время. Нэйт, проводи Лиама в его коттедж.

Брат кивнул.

— Он готов?

Я слышала от Найла, который работал в «Ватт Энтерпрайзис», что крышу и гипсокартон уже установили, но я не думала, что там уже можно было жить.

— Речь не о том коттедже, — сказала мама. — Лиам остановится в старом коттедже Алекса.

Я сморщила нос.

— Надеюсь, вы там всё продезинфицировали.

— Николь, — мягко упрекнула меня мама.

— А что? Алекс Морган был ужасным.

«Он сделал тебе больно?»

Я резко дёрнулась, услышав безмолвный вопрос Лиама. Мог ли Нэйт что-то рассказать ему, или его личное знакомство с отвратительным сыном нашей бывшей Альфы заставило его прийти к этому заключению? Покачав, наконец, головой, я осознала, что слишком долго колебалась, так как на челюсти Лиама задёргался мускул.

По правде говоря, Алекс трижды пытался мне навредить. Мне было четырнадцать, и он зажал меня в лесу, когда мы оба были в волчьем обличье. Мне никогда ещё не было так страшно. Найл и Нэйт подоспели вовремя и побили его. Если бы они не отправились на мои поиски. Не пришли бы во время… я содрогнулась.

— Там всё тщательно убрали, Лиам, — сказала мама, но Лиам всё ещё смотрел на меня, так что я не была уверена в том, что он её услышал.

— Я приготовила всё необходимое для малыша.

Наконец он отвёл взгляд.

— Я вам очень благодарен.

— Я также принёс туда еды, но ты всё равно заходи на завтрак, — сказал папа. — Мы рано встаем, и у нас на столе всегда есть горячая еда.

— А мои братья ещё удивляются, почему я не переезжаю, — сказала я, подмигнув ему.

Несмотря на то, что я обожала, как готовит папа, к моему сожалению, моё сожительство с ними продолжалось не по этой причине. И они это знали. Я это знала. Единственный, кто этого не знал, был Лиам.

Папа обхватил меня рукой за плечи и прижал к своему огромному телу. Его мышцы немного обмякли с возрастом, но он всё ещё был довольно крепким. Он поцеловал меня в висок.

— Я пошёл спать. Не засиживайся долго, Шишечка.

Ох. Моему семейству следовало перестать использовать это прозвище, пока кто-нибудь не узнал о его унизительном происхождении.

— Спокойной ночи, Лиам, Нэйт, — крикнул папа из коридора.

Какое-то время, находясь вне стен клиники или госпиталя, я жила в спальне родителей, так как это была единственная комната на первом этаже. Только недавно я опять переехала в свою спальню на втором этаже.

Мама не пошла за папой. Похоже, она опасалась, что я начну опять расспрашивать брата и нашего Альфу. И она была права.

Когда они направились на выход, мама сказала:

— И, Лиам, я говорила серьёзно, когда предложила посидеть с малышом, пока ты будешь здесь.

Лиам снова надел на голову кепку, и я поняла, что он всё-таки использовал её, чтобы его нельзя было узнать. Скорее всего, остальные члены стаи были пока не в курсе его приезда.

— Боюсь, мне придётся воспользоваться вашим щедрым предложением.

Услышав, что он согласился, я занервничала ещё больше, хотя и так уже была на нервах. Очевидно, это дело не было таким уж простым.

— В любое время.

Мама обхватила мою руку, которая была теперь напряжена так, словно мои кости срослись с сухожилиями. После того, как входная дверь захлопнулась, она прошептала:

— Никки, ложись спать. Всё будет хорошо.

Я обошла маму.

— Они что-то скрывают от нас.

— Уверена, это мелочи.

Ха! Она тоже это почувствовала.

— Оборотень напал на девушку. Её признали мёртвой, а затем она встала и ушла из морга?

По моей коже побежали мурашки, и моя волчица зашевелилась у меня под кожей.

— Если только зомби не реальны, то я…

Я захлопнула рот ладонью.

— Думаешь, она зомби?

— Сомневаюсь, что она зомби. Усмири уже своё богатое воображение и иди спать.

Я уставилась на входную дверь. Вообще-то, я не планировала выходить на улицу, но мама, должно быть, решила, что я собиралась это сделать, потому что она повела меня к лестнице, а потом подождала, пока я не ступлю на последнюю ступеньку. Закрыв за собой дверь, я подошла к окну и внимательно осмотрела изгородь из голых тополей, подпирающих высокий забор, освещённый луной.

Безопасность.

Здесь мне ничего не угрожало.

Только почему я не чувствовала себя в безопасности?

ГЛАВА 4

Одевшись в очередной раз по-спортивному, в надежде дотащить свою задницу до местного спортзала, я выпила вторую кружку кофе и положила на тарелку одну из вафель, которые папа только что снял с рифленой сковородки. Я уже разрезала пополам золотой треугольник из теста и потянулась за вторым, как вдруг в моей голове прозвучал голос Лиама и заставил мою беспокойную голову загудеть ещё громче.

«Доброе утро, боулдеровцы. Некоторым из вас, вероятно, уже известно о моём приезде. Вы также, скорее всего, уже поняли причину моего визита. И хотя это не единственная причина, по которой я приехал сюда вчера вечером, нам придётся отложить все остальные дела, пока мы не разберемся с нападением волка. Встречаемся через час у пруда, где я и мой Бета расскажем вам обо всём. Присутствие каждого обязательно».

Я посмотрела на часы на телефоне — девять часов. Ещё целый час. Это показалось мне вечностью. Когда я села за кухонный остров, открылась входная дверь и в дом вошли трое моих братьев. Нэйт, вероятно, был сейчас с Лиамом. Если, конечно, не возвращался от Бейи, у которой он ночевал почти каждый день. Они подумывали о том, чтобы переехать в поселение, но его невеста переживала, что будет единственным человеком среди нас.

После помолвки, когда брат рассказал ей о том, кем он был — кем были мы — так как был уверен, что она была той самой женщиной, с которой он хотел провести всю свою жизнь, она так испугалась, что в течение многих недель отказывалась приходить к нам домой. Из-за этого отношения между Нэйтом и Бейей треснули, так как для нас, Фримонтов, семья была всем. Мама, которая всегда была дипломатом, смогла в итоге исправить ситуацию, после того, как отправилась к Бейе и поговорила с ней. Я не знала, что конкретно она ей сказала, но в тот вечер Бейя приехала к нам на ужин, и её страх сменился чем-то другим — любопытством.

— Никки, не могла бы ты передать кленовый сироп? — сказал