Меч ненависти - Джеймс Салливан

— На борту семьдесят два вооруженных воина. «Вороньи гнезда» заняты арбалетчиками. На кормовом возвышении стоят мои самые надежные бойцы. Все они вооружены башенными щитами, как ты и приказывал. И если дойдет до худшего, то подготовлены различные пути бегства.

Олловейн немного расслабился. Вместе с Йильвиной он сражался во многих боях. Даже во время резни в Анискансе, когда их окружали превосходящие по численности отряды варваров, она сохраняла хладнокровие. Мастер меча проверил, как расставлены стражи, и удовлетворенно кивнул. Воины на кормовом возвышении надели старомодные доспехи из отполированной бронзы. Роскошные плюмажи развевались на серебряных шлемах. У воинов были большие овальные щиты с чудесными картинами. Для стороннего наблюдателя в них не таилось никакой угрозы, они могли казаться частью роскошной праздничной обстановки, древней, как сам эльфийский народ. И тем не менее щиты могли в мгновение ока превратиться в деревянную стену, выдвинувшуюся между королевой и врагом.

Олловейн коротко кивнул.

— Хорошая работа, Йильвина. Но пошли кого-нибудь к фок-мачте. Арбалетчики должны следить за «Дыханием моря». Возможно, на одной из его мачт скрывается лучник.

— Я лично позабочусь об этом. — Эльфийка повернулась на каблуках и поспешила на бак.

Эмерелль начала торжественную речь, в которой отрекалась от своих притязаний на трон. Она стояла у парапета кормового возвышения и глядела на князей.

— …прошел долгий лунный цикл, и бремя власти тяжким грузом лежит на моих плечах.

Королеве удалось сделать так, что пустые ритуальные фразы из ее уст звучали искренне. Но Олловейн точно знал, что она никогда не откажется от власти. Он прошел к ступеням, ведущим на кормовое возвышение. Лучше быть рядом с Эмерелль, пока не закончится эта ночь.

— Смотрите, без короны предстала я перед вами. А теперь скажите мне: кто из нас должен в будущем нести бремя правления?

На миг воцарилась тишина. Затем Халландан — князь Рейлимее, белого города у моря, — выступил из рядов знати.

— Я называю достойной Лебединой диадемы Эмерелль. В ней сочетаются мудрость и добро. Пусть она правит нами.

Порыв свежего ветра заставил трепетать княжеские знамена, висевшие вдоль поручней. Эмерелль открыла рот… Казалось, она растерялась.

Олловейн бросился по лестнице на кормовое возвышение. Но королева уже взяла себя в руки.

— Князья Альвенмарка, неужели же не найдется никого, кто пожелал бы взять на себя бремя ответственности вместо меня?

Мастер меча взглянул на Шахондина, однако правитель Аркадии хранил молчание.

— Значит, если никто другой не желает трона, присягните мне на верность, — продолжала Эмерелль. — Титул — это всего лишь слово. Корона — пустая безделушка. Но вы — плоть моей власти. Без вас нет королевства.

Князья стали по одному выходить вперед, опускаться на колени перед Эмерелль, принося клятву верности. Олловейн застыл за спиной своей королевы. И жалел, что не может прочесть мысли князей. Их лица были словно маски. Никакого волнения. Конечно, большинство были по-настоящему преданы Эмерелль. Но по меньшей мере один желал ей смерти. Быть может, Алатайя, княгиня Ланголлиона, давно уже находившаяся в состоянии ссоры с Эмерелль, поскольку якобы посвятила себя темным сторонам магии и слишком сильно жаждала сокрытых на Голове Альва сокровищ? Или тихий Элеборн, беловолосый водяной, повелитель Королевства под волнами? Или все же Шахондин? Или, наконец, кто-то, не имеющий громкого имени, питающий неприязнь к королеве и решивший отомстить? Олловейну захотелось, чтобы эта ночь поскорее закончилась.

Молодая эльфийка в белоснежном платье поднялась на кормовое возвышение. На голубой бархатной подушке она несла корону Альвенмарка. Диадема была изготовлена из белого золота и сотни бриллиантовых осколков и имела форму лебедя, поднимающегося из морских вод к солнцу. Стилизованная голова была вытянута далеко вперед, а крылья заворачивались назад, образуя широкий обруч.

Эмерелль приняла корону. На протяжении одного удара сердца держала драгоценное украшение над головой, чтобы каждый на борту мог увидеть это. А затем надела диадему. Настал миг торжественной тишины.

— Займите место за моим столом, благородные князья : и будьте моими гостями в эту ночь чудес.

Словно по тайному знаку, со всех княжеских башен в ночное небо взметнулись фонтаны света. Громкое ликование пронеслось вдоль набережной. У Альвенмарка вновь была королева.

Эмерелль опустилась на тронное кресло. Она казалась очень уставшей. Мастер меча увидел, что ее правая рука дрожит. Он подошел к трону и слегка склонился к королеве.

— С тобой все в порядке, госпожа?

— Тропы альвов, — прошептала Эмерелль. — Что-то потянулось к ним. Невидимая сеть между мирами сотряслась. Кто-то воспользовался силой камня альвов, чтобы сплести новые нити.

— Под палубой у нас полная команда гребцов, госпожа. Одно слово — и обрубят канаты. — Олловейн указал на обе башни, обозначавшие выход из гавани. — Меньше чем через полчаса мы будем в открытом море — если ты того пожелаешь.

Эмерелль лишь устало покачала головой.

— Я королева. Я не могу просто взять и убежать. И уж тем более — если не знаю, от чего бегу. Я должна защищать народы Альвенмарка. Однако приятно знать, что «Лунная тень» готова к отплытию. — Она подозвала молодую эльфийку, которая принесла корону. Девушка, немного растерянная, стояла у поручней на главной палубе. — Составь мне компанию, малышка. Как тебя зовут?

— Санселла, моя королева.

— А кто назначил тебя для выполнения этого задания?

Эльфийка указала на гостей, которые уже сели за стол.

— Халландан, князь Рейлимее, мой отец, — гордо произнесла она.

— Я помню, что видела тебя еще совсем крохой. И знала тебя раньше, в прежних жизнях. Ты всегда была очень храброй, Санселла. В твоей груди бьется сердце героя.

Молодая девушка покраснела. Она подняла взгляд на королеву, открыла рот, но не смогла ничего произнести.

— О чем ты хотела спросить меня?

— Ты можешь рассказать мне, какой я была раньше?

Эмерелль пристально посмотрела на нее.

— Ты же знаешь, что это опасно! Если я расскажу, кем ты была, то может статься, что разорвется пелена, скрывающая от тебя твои прошлые жизни, и воспоминания вернутся в мгновение ока. И они будут не только хорошими.

Санселла казалась подавленной.

— Вот и отец так говорит.

— Но кое-что, думаю, я могу тебе рассказать. Во время Тролльских войн ты практически спасла мне жизнь. Олловейн, мой мастер меча, перебежал тебе дорогу. У него очень большой опыт по спасению моей жизни. — Эмерелль примирительно улыбнулась. — Очень большой.

Олловейн пристально посмотрел на девушку. Санселла? Имя было для него чужим, но лицо почему-то казалось знакомым. Он помнил молодую воительницу, которую швырнули в пропасть, когда тролли в последний раз штурмовали Шалин Фалах. Не возродилась ли та воительница в этой девушке? Он еще помнил страх смерти в глазах юной эльфийки, потерявшей опору на мосту. Хорошо, что в этот мир возвращаются без воспоминаний!