Девочка-мебель - Евгений Енин

– По Профессору! Малышом! Заряжай! Растягивай!

– Вверх, Толстый, вверх! – визжал Малыш.

– Чтобы тебя вверх, я должен пятиться вниз, а ты, уж извини, яму для меня не выкопал. Малышом по Профессору – пли!

Толстый отпустил растянутую резинку. В Профессора он, конечно, не попал. Не пристрелялся ещё. Поэтому Профессора Малышом не пришибло. Его пришибло навесом над крыльцом, в который угодил Малыш.

Когда Профессор очнулся, он услышал бормотание Толстого:

– Да где же это мой снарядик?

Две доски, лежащие на лице Профессора, поднялись.

– Не, не то, – сказал Толстый, – и положил доски обратно.

– Да я тебя сейчас самого на небо запущу! – Профессор встал из груды досок как разбуженный медведь из берлоги. – Ты у меня до Луны допрыгнешь! Ты с ума сошёл – дом ломать?!

– О, нашёл!

Толстый за ногу вытащил Малыша из-под морковной ботвы: тот рикошетом от крыльца отлетел на грядку. Поднял за ногу и начал отряхивать от земли.

– Ничего, почти не запачкался. Профессор, это же чисто научный эксперимент, – повернулся он к Профессору. – Науку кто-то должен двигать вперёд? Должен? – спросил он ещё раз, глядя в глаза Малышу.

Малыша он при этом держал вверх тормашками. Взгляд у того был затуманенный, но он попытался кивнуть.

– Науку? – Профессор выбирал обломок доски потяжелее. – Науку двигать надо. И я сейчас так двину тебя по голове, что наука сдвинется, подлетит и перевернётся. Ты у меня сейчас читать разучишься, снайпер одноглазый.

Когда Белочка зашла во двор, Профессор гонялся за Толстым, пытаясь стукнуть его доской, а Толстый, убегая, отбивался Малышом, которого держал за ногу. Через полчаса артиллерист, снаряд и мишень пололи грядки. На их заявления о том, что сорняков практически нет, Белочка обещала сорняки посеять специально, чтобы им было чем заняться. Она предложила им напрячь остатки мозгов и придумать, как поубивать друг друга без ущерба для домашнего хозяйства. Резинку она отвязала, спрятала, и ещё одна летняя неделя прошла спокойно. А потом Малыш снова пошёл к феям с полной сумкой грибов.

– Сумка, сумка, сумка, – бормотал он на ходу, – сумка, пакет. Воздухонепроницаемый. Воз-ду-хо-не-про-ни-ца-е-мый, – повторил он это слово по слогам, как заклинание. – Воздухонепроницаемый пакет. Точно! Как я не догадался-то сразу!

Чего это Малышу стоило, даже не спрашивайте. Ни одного гриба на расстоянии дневного перехода от деревни ещё месяц никто не мог найти. Белки от голода начали осваивать рыбалку. Ежи ходили по лесу с плакатами: «Подайте грибочек жертве гномьего произвола».

Наконец, всё было готово.

У феев Малыш выменял пакет, в котором большие из фейской квартиры приносили продукты из магазина. Он такой видел, когда гномы вместе с Янкой свергали фейскую королеву, смешно ещё называется – маечка. Пакет пластиковый, то есть воздухонепроницаемый. Дырочки есть, но можно заклеить смолой. По размеру – вполне воздушный шар. А как наполнить его воздухом, Малыш придумал заранее. Разжигать большой костёр вовсе ни к чему. Сами посудите: зачем нужен костёр, если Белочка сегодня собралась топить печь и варить варенье?

* * *

Варенье Белочка варила в большом медном тазу. Малину собирали вчетвером целый день, она как раз созрела. Окна открыты, чтобы не жарко, Профессор подбрасывает дрова в печь, Толстый мешает варенье, но съесть не сможет, оно горячее. Он уже попытался, убедился, на губе – волдырь. А Белочка осуществляет общее руководство. Вот только Малыш куда-то подевался. Ладно, фигушки бездельникам, а не пенки от варенья.

– Белка, у тебя таз кривой, – окликнул её Толстый.

– Чего? Сам ты кривой.

Белочка подошла к плите.

– Ой.

Варенье забиралось на край тазика и готовилось из него сбежать.

– Ой. Это не таз кривой. Это плита кривая.

Круглое брёвнышко, за которым наклонился Профессор, само подкатилось к его ногам.

– Ой. Это не плита кривая. Это у нас дом кривой.

– А что это у нас дом кривой? – тревожно спросила Белочка. – Вчера ещё, между прочим, был прямой.

Толстый выглянул в окно.

– Белка, Профессор, это у нас не дом кривой. Это у нас земля кривая.

– Да и не у нас уже эта земля, – задумчиво произнёс подошедший к нему Профессор.

Земля действительно была не у них. Не под окном. Она была на некотором расстоянии внизу. На некотором – это значит, метрах в пятидесяти.

– А-А-А! – дружно заорали гномы. – Земля упала!

– Чего орёте?

С чердака спрыгнул Малыш.

– Тихо, гномы! Это не земля упала. Вообще ещё никто не упал. Это мы над землёй взлетели.

На этих его словах взлетел ещё и тазик. И полетел. Недалеко. С плиты – на пол. Оказалось, что варенье, растёкшееся по полу, легко заменяет каток. Малыш тоже полетел, чем он хуже тазика. Туда же, на пол. Упал на спину и с криками: «Ой, горячо! Ой, горячо!» лихо подкатился к окну по наклонному полу.

– Куда это мы летим? – спросила Белочка, поставив ему ногу на грудь. – А?

– Мы это… Мы просто летим.

Малыш заёрзал в варенье.

Толстый и Профессор подняли его, ухватив за рубашку.

– Твоя работа? – спросил Профессор, кивнув за окно.

– Не, не моя, – замотал головой Малыш, глянув на лес за деревней. – А, ну да, моя, – признался он, поняв, что его спрашивают не о том, кто посадил лес.

– А давайте его выкинем, – задумчиво предложил Толстый. – Тех, кто дома в воздух запускает, надо в окно выбрасывать. У нас будет такая традиция. С сегодняшнего дня.

– Сначала пусть расскажет, как он это сделал, – не согласилась практичная Белочка. – А потом уже выкинем.

– Говори, – тряхнул Малыша Профессор.

– Эй, не надо меня выкидывать, вы чего, озверели? Я же для вас старался! Вы же летать не умеете! А это так здорово! Ну? Вы чувствуете? Чувствуете? Мы летим! Летим! – Малыш размахивал руками, и варенье с его рукавов покрывало гномов липкими каплями.

– Малыш, балда! – заорала Белочка, облизав губы. – Ты не мог нас летать как-то по отдельности, а не вместе с домом?

– А по отдельности у вас не получалось.

– Я его сейчас придушу, – протянула Белочка руки к горлу Малыша.

– Подожди, – придержал её Профессор, – пусть сначала расскажет, как он собирался нас обратно, на землю спускать.

– На землю? – переспросил Малыш с искренним изумлением.

– Ой, – Белочка закрыла липкое лицо ладонями, – мы живём с идиотом. Он даже не подумал, как мы приземлимся.

– Ну и зачем он нам такой нужен? – резонно спросил Толстый. – Я сразу сказал, в окно его, и дело с концом.