Мастер силы - Андрей Жвалевский

Короче, Катенька поступила мудро (первый раз за свою недолгую жизнь). Она не стала кокетничать с Леденцовым, но и не завела роман на стороне. Мало ли что… Тут Катенька сердито обрывала мысли и просто ждала.

И дождалась. В один прекрасный день Леденцов предложил ей перейти в другую фирму. От потрясения она не пыталась оказать даже подобие сопротивления. Прекрасный день завершился прекрасным вечером - в ресторане, где Палыч впервые дал волю чувствам и рукам. Не то чтобы Катенька была против, но врезала она тогда по роже бывшему директору от души. Потому что совесть нужно иметь! Сначала три месяца на вы и свысока, а потом сразу такие страсти.

Сначала Катенька переживала, но дальнейшие события показали, что всё к лучшему. Леденцов стал ухаживать за ней по всем правилам, с цветами и прогулками под луной. В положенный срок Катенька сдалась ко взаимному удовольствию.

И вот теперь её мужчина сидит в тюрьме. Катенька подумала и решила, что это самый лучший выход из положения. Пока Палыч в заключении, бросить он её не сможет при всём желании. А она будет ходить на свидания и таскать пирожки (с капустой, в кулинарии напротив есть очень приличные). Тогда он все осознает… Стоп! А на каком основании её будут пускать, она ведь не жена? Значит, Леденцову придётся на Катеньке жениться. Прямо в тюрьме, и тюремный священник обвенчает их в каземате.

Катенька воодушевилась и была несказанно удивлена, когда провела рукой по лицу и обнаружила, что оно мокрое. "Чего я реву, дура? - подумала она. - Все так хорошо складывается! Или не реву? А, это я зонтик забыла открыть. Ну точно дура!"

Бывшего лингвиста доставили в съёмную квартиру (по дороге он едва не заблевал салон), и Алена Петровна сама вызвалась вымыть его и переодеть. На вопрос, не смущает ли он её, ответила только: "Надеюсь, не запачкаюсь".

– Она очень много работает, - пояснил Иван Иванович, когда дверь ванной закрылась, - вот и перепутала, бедная. Решила, что мастер сглаза - это вы.

– Мастер сглаза? Вы же Алене Петровне его каким-то отбойщиком представили. А есть у вас чай?

– Да, зелёный, на кухне. Пойдёмте, покажу. Я назвал его не "отбойщиком", а "отбойником". Это синоним к мастеру сглаза. Мастер силы - "топор", мастер сглаза - "отбойник".

Стульев на кухне не наблюдалось. Хорошо, хоть посуда была.

– Мастер сглаза, "отбойник", - продолжил Портнов. - Называйте как хотите. Суть одна: этот человек, скажем так, всё время накладывает проклятия.

– На нас? - Емельян Павлович остановился с ложкой в руке.

– Не волнуйтесь, на нас - только если мы ему шибко понравимся. В основном он проклинает себя.

– Что-то я не замечал в нём особой самокритичности.

– И не заметите. "Отбойник", как правило, очень себя любит. Поэтому желает себе добра. Но в силу своих способностей сам себе и вредит. Хочет быть здоровым - тут же заболевает. Хочет много денег - теряет все до копейки… Что выделаете?! Кто же заливает зелёный чай кипятком? Пусть чуть-чуть остынет.

Из ванной донеслось невнятное пение.

– То есть, - продолжил мысль Леденцов, - если ему сейчас захочется подышать, то он запросто захлебнётся?

– Не так трагично. Во-первых, силы он невеликой. Иначе или не выжил бы, или попал в поле моего зрения раньше. Во-вторых, с ним Алена, а она ему не даст захлебнуться.

– Да? Госпожа заведующая тоже мастер чего-нибудь? Мастер спорта по плаванию?

Портнов вежливой улыбкой дал понять, что ценит остроумие собеседника.

– Нет. Она просто компенсатор. Она… блокирует способности любого мастера. Кстати, воду уже можете наливать.

– Значит, для этого вы их познакомили? Чтобы Алена Петровна охраняла господина Тридцать Три от самого себя? А чего вы не пьёте?

– Чуть попозже. Чай ещё не настоялся, нужно, чтобы листики развернулись. А по поводу цели знакомства вы ошибаетесь. Невозможно человека всю жизнь компенсировать. Это изматывает. Кроме того, нужно же когда-то спать, отлучаться по своим делам. В такие моменты сжатая пружина мастера распрямляется, и её действие становится вдвойне разрушительным.

Иван Иванович словно говорил о землетрясении или извержении вулкана - явлении грозном, но и прекрасном.

– "Отбойник" должен перестать быть "отбойником", иначе он и себя погубит, и своим близким жизнь испортит. Ну, как чай?

– Рыбой пахнет. Наверное, чашка плохо помыта.

– Нет, так и должно быть.

Какое-то время мужчины пили молча: Портнов - с наслаждением гурмана, Леденцов - насторожённо принюхиваясь после каждого глотка.

– И как вы собираетесь это проделывать? - сказал Емельян Павлович, возвращая чашку на стол. - В смысле лечить этого сглазного мастера?

К пению в ванной добавилось гудение строгого и ласкового женского голоса.

– Я? - пожал плечами Портнов. - Я не собираюсь. Лечить будете вы.

– Ещё чего! У меня дел невпроворот! Как минимум неделю буду от заказчиков отбиваться да с поставщиками объясняться. И вообще, зачем это мне?

Иван Иванович ответил только после того, как вдохнул дымящийся над кружкой пар и закрыл глаза.

– Вы не хотите ему помочь?

– Хочу. Но я не могу помочь всем бомжам…

– Не всем, - Портнов так и стоял, держа кружку перед собой двумя руками и зажмурившись, - только этому конкретному. Более того, это пойдёт на пользу вам же.

"Всё-таки вляпался, - подумал Леденцов, - знал же…"

– Поздно уже, - сказал он, - пора мне домой.

– Вы сможете проверить свои силы на практике, - Иван Иванович по-прежнему находился в чайном трансе. - Развить свои способности. Научитесь ограничивать или, напротив, усиливать их. А заодно человека спасёте.

– У меня времени нет…

– Куда вы торопитесь? Кто вас ждёт? Только не врите. Залейте лучше чай ещё раз, хотя бы и кипятком. Возможно, вторая вода вам больше понравится. А времени на возню с нашим нетрезвым другом почти не потребуется. Думаю, вы справитесь за один-два сеанса.

Емельян Павлович побарабанил пальцами по столу, но всё-таки поставил чайник на огонь.

– Не знаю, - сказал он, - чаю выпью, но, думаю, ни в чём вы меня не убедите.

– Да? - Иван Иванович хитро приоткрыл один глаз. - Убедил же я вас, что вы - мастер силы? Без особого труда, заметьте.

Пение бомжа наконец-то прекратилось. Алена Петровна продолжала заботливо бубнить. Леденцов обдумывал последнюю фразу Портнова и вынужден был с ней согласиться: он уже не сомневался в своих способностях, хотя и не мог вспомнить аргументов собеседника. Тут засвистел чайник, и Емельян Павлович наполнил заварник.

– Допустим. И в чём будет состоять лечение?