Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера - Алексей Шерстобитов

С Греции, с момента, когда «Ося» с «Валерьяном» пытались настоять на покушение на «Аксёна», стреляя почти с открытого места, я не любил подобных мизансцен. Мне было известно от Елизарова о человеке, который нам нужен, только то, что он был каким-то криминальным парнем, но имеющим авторитет больше на американском «Бродвее», якобы отмывая деньги здесь, открыв сеть ресторанов «Панда», вышеупомянутое заведение мужских интересов и ещё что-то, сейчас уже не помню.

Судя по написанному гораздо позже в журнале Forbes, прочитанным материалам дела и свидетельским показаниям, когда-то он имел судимость, где и пересёкся с отбывавшим там же наказание господином Таранцевым Александром Петровичем. Там вроде бы и произошёл конфликт, основанный на противостоянии расположенного к администрации лагеря «Петровича» и стоящего ему в пику «Юника», как называл Глоцера Пылёв. На тот момент мне было рассказано только о его криминальном прошлом и о сути причины, которая повлекла необходимость убийства. Олег рассказал об избиении охраной хозяина «Доллса» Таранцева из-за ссоры, возникшей в какой-то фешенебельной бане, где один не хотел уступать другому часы отдыха. На поверку оказалось, что охрана, причём очень серьёзная, имелась лишь у «Петровича», а у Глоцера только знакомые, и сам факт столкновения так и не был подтверждён, но это стало известно уже после.

Владелец «Русского Золота» был в бешенстве и, по словам братьев, требовал немедленно сатисфакции, ввиду чего и появилось 20-е число как крайнее, обещанное Олегом, до которого вопрос будет решён. Почему-то он не решался, и обратились ко мне.

Честно говоря, я был в полной уверенности, что «работаю» по очередному «братку», пусть даже и «заморскому», однако внешний вид говорил совсем о другом, при этом рассуждать было некогда, для принятия решения оставались секунды, да и отступать некуда. Полагаю, что судимость в советские времена для человека предприимчивого — вещь неудивительная, а удачное ведение бизнеса никогда не обходилось в те времена без криминала, и на сегодняшний день у меня нет причины думать о «Юнике», как о покойном ныне криминальном авторитете.

Я понимал всю абсурдность назначенного срока — ведь распорядок дня человека явно не зависел от меня, уже не говоря о проверках, определении, графика, отходов, подготовки оружия, да и вообще-я его ещё не видел, но делать было нечего. 18 января машина «Фольксваген каравелла», из которой я предполагал «работать», не завелась из-за холода, и её уже готовили к завтрашнему дню, мы же с Сергеем сделали вылазку в лес, где я отстрелялся с двух стволов, но на завтра твердо решил взять другой, третий, вообще не предполагая вести огонь, а просто примерить и к дистанции и к манере входа-выхода, и следованию к транспортному средству «клиента».

С утра девятнадцатого, на всякий случай, обежав район 1905 года, Краснопресненских бань, уже знакомый мне, и зоопарка, просмотрев все ходы и выходы, забрался в натопленный минивен. Окна были прозрачные, без тонировки, и не привлекали внимание, даже наглухо зашторенные белыми занавесками. Сергей, почти не пьющий, после вчерашнего затянувшегося застолья практически отсутствовал, легонько похрапывая. В принципе, он и не был нужен, сегодняшняя цель — опознание, и не больше, поэтому был ещё один человек, просто водитель, хоть и доверенное мне лицо на сервисе, но не более того. Вся его задача состояла в заводе дизельного двигателя в этот мороз. В общем-то, благодаря его стараниям, мои машины поддерживались в великолепном состоянии, хотя «убивал» я их увлечённо.

Мы ждали несколько часов, пока не подъехал тёмный «Лендровер Дискавери», припарковавшийся у самого входа задним бампером, но оставив место для пешеходов. Открывшимся одним глазом Елизаров опознал появившегося и констатировал: «Он», — и нам осталось лишь дождаться выхода, чтобы понять, как он происходит. На самом деле, приезд — вход и выход — отъезд — одни из самых важных моментов безопасности охраняемых персон. «Юник», а это был именно он, случайно избежал до сего дня всех попыток покушения на его жизнь, предпринимаемых Алексеем «Кондратом». Кондратьев говорил, что охрана многочисленна, сегодняшний же день показал полное её отсутствие — может, исключение, а может… Оставалось ждать. Стояли мы через широченную проезжую часть, на противоположной от «Доллс» стороне, примерно в 50 метрах от объекта предполагаемого нападения, про себя я отмечал густой поток машин, изредка пропадающий на время красного сигнала светофора. Именно этот фактор и должен был совпасть со временем выстрела, иначе, была велика вероятность зацепить кого-то из проезжающих. Посторонние никогда не должны страдать, чего бы это не стоило, хотя, как показывает мой опыт, такое не всегда реально.

Пока время проходило, я решил примерить оружие и его удобство применения в этой ситуации, вынул мелкокалиберный револьвер с толстостенным матчевым стволом, «отвалил» барабанчик, вставил патроны калибра 5,6 мм, производства «Динамит Нобель» — наиболее мощные из них, и, что важно, ни разу не дававшие осечку за сотни выстрелов, что я с ними произвёл, у гильз с боковым боем это бывает.

Максимальное расстояние, с которого я из него стрелял и не мазал в пачку сигарет — 85 метров, разумеется, в безветренную погоду. Пули ложились в цель уже с несколько ослабленной энергией, и на звук чувствовалось некоторое время между выстрелом и шлепком о мишень но, несмотря на многое игрушечное в этом оружии, оно мне нравилось, и я часто с ним тренировался. Надеясь рассмотреть получше выходящего человека, я смотрел не отрываясь, иногда прикладывая пистолет, выбирая более устойчивое и удобное положение для стрельбы.

Зачем я зарядил его? Потому что выработалась привычка: оружие без патронов — не оружие, и если оно вынуто, то должно быть снаряжено боеприпасами, что в данной ситуации, да и не только в ней, оправдалось.

Вообще, если вы видите ствол, не важно, и в каких обстоятельствах, то должны безошибочно научиться определять, снаряжен он патронами или нет, если конечно, есть возможность; стоит он на предохранителе или нет; взведён ли курок, чисто ли дуло по нарезам, лежит ли фаланга пальца стрелка на спусковом крючке и как лежит? Опирается на нижнюю часть затворной рамы или на примыкание спусковой скобы к корпусу? Это может спасти жизнь вам или тем, кто с вами. Многое также скажет поведение, речь и особенный взгляд обладающего оружием или собирающегося им овладеть.

Важно также, как держит человек оружие — либо рукоять, либо цевьё, и как собирается прижать приклад, если он есть, к плечу.

Я находился на сиденье, обращённом спиной относительно движения вперёд, позади водительского, от Сергея и шофёра меня отгораживала плотная шторка стремя просветами — по середине и по бокам. Жёстко устроившись и плотно закрепив револьвер на согнутой в локте руке, опирающейся на спинку сиденья, прицелился. Наблюдению немного мешало не очень чистое стекло, я попросил сидящего впереди курящего водителя, ссылаясь на дым от сигарет, открыть окно хотя бы на одну треть, затем повторил всю процедуру с прицеливанием, потом ещё, и ещё. И вдруг дверь открылась, и тот, за кем мы следили, вышел.

Некоторые машины из потока часто заслоняли его, но рассмотреть удалось во всех подробностях. Неожиданно проезжающие автомобили исчезли, и улица замерла, как и всё вокруг. Какое-то предчувствие пробежало холодком по всему телу и заставило заработать мозг намного быстрее, обострились все чувства.