Радио Мураками - Харуки Мураками

Лично я люблю, чтобы яблоко было твердым и кислым. Из японских сортов предпочитаю «когяку» («рубин»), а когда жил в Бостоне, ел исключительно яблоки сорта «макинтош».

«Макинтош» (японское название «асахи», «утреннее солнце») — один из самых дешевых сортов. В любом супермаркете за несколько долларов можно купить огромный пластиковый мешок этих яблок. Что я, собственно, и делал. Ел я эти яблоки каждый день, и они мне нисколько не надоедали. Иногда я готовил салат из очищенных яблок с сельдереем. И теперь, когда я вспоминаю о своей жизни в Бостоне, первое, что возникает у меня перед глазами, — гладкие, темно-красные бока яблок «макинтош».

И можно даже подумать, что именно поэтому, хотя вовсе и не поэтому, я всегда пользовался — да и теперь пользуюсь — компьютером «Макинтош». Кстати, название яблок по-английски пишется как «Mcintosh», а название «яблочных» компьютеров — «Macintosh». Это специально так придумано, чтобы торговые марки отличались.

Утром я встаю, иду на кухню, а оттуда, зажав в руке яблоко, — прямиком в кабинет. В кабинете я — долгим нажатием на кнопку — включаю свой «Мак», отмеченный фирменным значком яблока, и в свете утренней зари жду, пока загрузится операционная система. Жду и жую красное кислое яблоко. А в голове зреет мысль: «Сегодня тоже надо постараться и написать что-нибудь стоящее».

Вот так и живем.

Я не могу сказать ничего плохого про «Windows», но менять на него свой «Мак» пока не собираюсь. К тому же, «Майкрософт» не ставит на свои компьютеры «яблочные» значки.

Я купил себе новый диск Нила Янга и уединился на кухне. Слушая музыку, я нашинковывал большим ножом морковь и корень репейника-гобо для кимпиры[9], пока мир вокруг меня незаметно менялся. На душе потеплело. Все-таки очень здорово готовить кимпиру под музыку Нила Янга. «Нил, дружище, — думал я, работая ножом, — ты такой молодец! И я тоже молодец — стою вот тут, готовлю кимпиру». Мне даже захотелось как-нибудь так исхитриться и угостить музыканта тем, что у меня получится. А вот если бы я готовил омлет с сыром, то, скорее всего, музыка Нила Янга не произвела бы на меня такого глубокого впечатления. Есть в ней что-то противоречащее омлету с сыром.

Между прочим, я с давних пор люблю простой американский рок. Мне нравятся R. Е. М., Red Hot Chili Peppers, Бек Хансен или, скажем, Уилко Джонсон. Когда у кого-нибудь из них выходит новый диск, я все бросаю и бегу в магазин — покупать. У Шерил Кроу тоже хорошая музыка. А вот со сложным роком у меня, соответственно, отношения как-то не очень. Рок, он ведь и есть рок, зачем уж так выпендриваться.

Чаще всего я слушаю все вышеперечисленное в машине. Потому что люблю, чтобы было громко, а дома все сразу начинают ругаться, мол, «выключай, мы сейчас оглохнем!». А тут сидишь себе, крутишь баранку, никому не мешаешь. Музыка играет. Одним словом, здорово! Машина у меня открытая. Бывало, еду — ранний вечер, погода отличная, «чили-перцы» что-то душевное горланят. Голова проветривается, настроение сразу улучшается. Есть еще одна старая песня Эрика Бёрдона и группы Animals под названием «Sky Pilot». Так вот, когда я ее ставлю на многократный повтор у себя в машине, крепко хватаюсь за руль и давлю на газ, то это все — полный улет. Я даже думаю, что в этот момент меня выносит в другое измерение. Если хотите, попробуйте сами. Только не забудьте пристегнуть ремни.

Для музыки вообще очень важно, где и как ты ее слушаешь. Если некий дядька в полном одиночестве готовит на кухне кимпиру, то «чили-перцы» в эту картину совершенно не вписываются. Как, впрочем, и «Sky Pilot». А вот Нил Янг очень даже к месту. И вообще, под правильную, подходящую музыку все, что вы делаете, вы будете делать хорошо и с удовольствием. Надеюсь, я вас не сильно напряг этими сентенциями. А то некоторые, должно быть, представили, что теперь без правильной музыки и шагу шагнуть не получится. «Приготовлю-ка я сегодня на ужин голубцы. Та-ак. А музыку-то какую ставить?» И задумался на два часа. Так и без ужина остаться можно.

Если вам интересно мое мнение, то во время приготовления голубцов лучше всего слушать «артиста, ранее известного как Принц»[10]. Эрик Клэптон подойдет для лапши с грибочками, а когда готовишь котлеты, надо обязательно слушать Марвина Гэя. Только не спрашивайте меня почему. На этот вопрос у меня нет ответа. Но сами подумайте, разве я не прав?

Значит, все-таки не прав. Ну что ж…

(Примечание: это эссе я писал под «Ранние струнные квартеты Моцарта» в исполнении «Амадеус-квартета».)

Французский журналист Мартин Монестье собрал в своей книге «Самоубийства: история, техника и другие особенности добровольной смерти» (книга интересная, рекомендую) невероятное количество сведений о самоубийствах всех времен и народов. Читая эту книгу, я то и дело удивлялся, восхищался, а временами впадал в глубокую задумчивость. Но больше всего меня поразила глава про самоубийства животных. Да-да, именно про самоубийства. Выходит, что не только люди кончают с собой — животным это тоже доступно.

Кот директора Французской школы в Риме, будучи окончательно и бесповоротно отвергнут кошкой французского посла, бросился с балкона дворца Фарнезе. Наверное, ему просто все осточертело — по крайней мере, свидетели рассказывали, что это выглядело как чистой воды самоубийство. Воображение мое не на шутку разыгралось, и я довольно живо представил себе действующих лиц этой печальной истории: гордую красавицу Катрин (вымышленное имя) — кошку французского посла, носившую ошейники исключительно от Прада и т. д., и ее соседа Мурзика (имя также вымышленное). События развивались так: Мурзик, пораженный красотой благородной соседки, признается ей в любви. В ответ он слышит от Катрин примерно следующее: «Что-о? Да как ты смеешь говорить со мной о своих жалких чувствах? Совсем спятил, что ли? Кто я, ты понимаешь? А кто ты? Да никто! И через миллион лет тоже будешь никто. Вот так-то!» В общем, поставила она его на место, а он этого не пережил. Такое и среди людей частенько случается.

Еще я нашел там историю про кошку, которая утопилась в море. Это была рыбацкая, потрепанная жизнью кошка, у которой с годами окончательно испортился характер. В один прекрасный день она притащила своему хозяину-рыбаку новорожденного котенка и, перед тем как уйти, взглянула на хозяина многозначительно, словно бы говоря: «Если сможешь, позаботься о ребенке». Потом с решительным видом устремилась к морю и исчезла в волнах. Рыбак, несмотря на то что у кошки, как написано в книге, «был немного странный характер», животину свою очень любил. Поэтому, оправившись от удивления, он кинулся в море и в конце концов выловил кошку из воды, хоть это далось ему с немалым трудом. Обтер он ее полотенцем и положил на солнышко отдышаться. Но стоило ему ненадолго от нее отойти, как она тотчас побежала топиться снова. И со второго раза ей это удалось. Судя по всему, это была очень упорная кошка.