Князь Демидов. Том III - Евгений Бергер

А настоящих родителей Пуси никто никогда не видел. Матильда после своего тридцатого дня рождения, когда мать забыла её поздравить, сказала, что Пелагея вообще вылезла из пробирки.

Возможно, так оно и было.

Пуся никогда не рассказывала, что с ними делали в закрытом учреждении. Правда, Анофья, как-то случайно выдала, что из них пытались состряпать идеальных солдат, которые должны были в случае «Чрезвычайно ситуации» пройтись огнём по вражеским странам. Но потом англичане не выдержали и на коленях выклянчили у Его Императорского Величества подписание пакта о ликвидации всего секретного оружия. Правда, сразу же после подписания данного пакта в Европе появилось огромное количество «террористических» лабораторий по модернизации волшебников… Но и Пуся со своими ведьмами-головорезами никуда не исчезла.

Так вот, когда Мавре исполнилось 14, она заявила, что хочет стать дирижёром. Отец лишь пожал плечами и сказал, что всячески поможет. Даже нашёл хорошую учительницу… А, вот Пелагея пришла от этой новости в ярость. Она даже прилетела в субботу домой, чтобы разнести в пух и прах мечты девочки-подростка. Пуся тогда закатила такой скандал, что отец не выдержал и ушёл жить к другу на пару дней. Получил он тогда знатно… Увы, противостоять истеричной жене-волшебнице, когда ты сам бездарь — практически невозможно. Пелагея сказала, что Мавра никогда не будет музыкантом, поскольку ещё в двенадцать лет проявился дар феномена. На любые доводы, что вокруг огромное количество волшебников-музыкантов, строгая мать отвечала, что их семья — не такая, как все остальные. Всадив нож прямо в душу, Пуся заявила, что Мавра станет педагогом в Императорском Университете. Гении не должны прозябать со скрипкой и саксофоном… Мол, так недолго и на паперти возле Театра-Театра оказаться. Там обычно скапливались уличные музыканты, попрошайничая милостыню.

Именно тогда Мавра впервые посеяла внутри своей души семена ненависти к собственной матери.

Зато Матильда всегда была в почёте! Самая любимая и самая драгоценная дочь в семье. Визуально она получилась точной копией Пуси. Единственное, что характер подвёл… И не мудрено, ведь ей дозволялось абсолютно всё!

Она без особых проблем бросила обучение на втором курсе в Императорском Университете и побежала поступать в Московский Императорский Политехнический Институт, поскольку мечтала стать писательницей. Подала документы на журналистский факультет, благо была гением и сдала вступительный на 100 балов. А матушка лишь по-идиотски улыбалась и кивала головой, мол — поступай, как сердце скажет. Мавра, которая на тот момент училась на пятом курсе — три дня ходила красной от ярости.

Но справедливость восторжествовала. Только Матильда обрадовалась, какой же она гениальный гений, что вот так без проблем всё провернула, как пришёл Император и утащил нахалку обратно в Университет.

Во-первых, маленькая копия Пуси не учла, что феномен по закону не имеет права бросить учёбу. Да, за нарушения учеников могли отчислять. Однако, в следующем году студент обязан вернуться вновь.

Во-вторых — мерзавка забыла, что дети Ведьмы Его Императорского Величества, соответственно — принадлежат этому самому Императорскому Величеству. То есть, обязаны подчинятся.

Устроив истерику, Матильда сбежала от Алексея Николаевича на башню Совета. Открыла окно и сказала, что если они от неё не отстанут, то она выбросится. Да Мавру бы за такое — закатали в асфальт! Хотя нет… Пелагея бы убила её только лишь за одну мысль о том, что надо бы бросить Университет.

Крича и рыдая, Матильда двадцать шесть минут выносила мозги Императору Российской Империи. На такую дерзость не решались даже отъявленные политики Европы и дети Дома Романовых. А Матильде было плевать! Сидит, ножки свесила и орёт в лицо самому великому человеку в мире, чтобы он больше не приставал к ней. Конечно, Алексей Николаевич был тогда ещё молод и относительно недавно заступил на должность Самодержца, однако терпеть такое обращение к себе не стал. Поймал мерзавку и выпорол, пообещав, что посадит в тюрьму, если она устроит нечто подобное. Пелагея же на это на всё лишь покачала головой, да поцокала. А потом тоже получила так, что пару дней не выходила на занятия.

Мавра была счастлива! Ведь обе идиотки наконец-то получили по заслугам.

Понятное дело, что с возрастом Пелагея размякла и стала проклятой неженкой. Ходила и клянчила у своей старшей дочери прощения… А Мавра продолжала ненавидеть, пытаясь отрицать всё, что навязывала ей мать. Только вот… к пятидесяти годам ректор осознала, что постепенно сама превратилась в Пелагею. И не в новую, которая уже умеет соображать, анализировать и показывать свои эмоции, а именно в старую. Бездушную, холодную, педантичную карьеристку, которую совершенно ничего не интересовало в этом мире.

В должности ректора всегда было много нюансов. Михаил Алексеевич, как только стал Императором, тут же приехал на поклон. По характеру он был крайне жестким, в отличии от своего отца. А ещё — крайне требовательным. Очень повезло, что Матильда устроила истерику именно при Алексее Николаевиче, ибо его сын немедленно бросил бы наглую девицу в вытрезвитель или психологический диспансер. А потом бы заставил пройти второй курс заново. Так что простой поркой ремнем тут дело бы не закончилось…

Но тем не менее, Матильде продолжало сходить всё с рук. Проработав пять лет преподавателем, копия Пуси заявила, что её всё это утомило. Алексей Николаевич помурлыкал, побегал вокруг да около, а затем отпустил. А когда пришёл Михаил Алексеевич, должность уже была занята качественным специалистом, и надобность в Матильде отпала.

Зато этот проклятый тиран удерживал оставшихся Фёдоровых в Университете, грозясь, что, если начнут чудить — прикует цепями в башне Совета. Обеих. И он мог…

Так что теперь благодаря стараниям «дражайшей» матери, Мавра была обречена работать ректором Императорского Университета до самой смерти. Возможно, Михаил Алексеевич встретит такого чародея, который сможет поддерживать порядок в этом аду, но… что-то претендентов пока не наблюдалось.

В общем, осознав своё положение — волшебница решила искать плюсы. И, таки — нашла!

На арьерсцену вышли две третьекурсницы с гитарами.

— А где Долгорукова? — строго спросила Мавра, с подозрением глядя на девчонок.

— Распевается… Как и всегда, Госпожа Фёдорова… — испуганно ответила Дора, накручивая каштановый локон на палец: — Скоро подойдёт!

— Она же никогда не опаздывает. А сейчас задержка на полторы минуты. Полторы! — вздохнула ректор и уселась на стул.

Понятное дело, что за музыкальным кружком и всеми выступающими должна была следить Госпожа Спевакова — их непосредственный куратор и гениальный дирижёр. Но Мавра смогла договорится о небольшой уступке. Так сказать — совместить приятное с полезным.

Но сейчас вопрос