Ведьма-двоедушница 4. Дыхание смерти - Тамара Клекач

В первый раз, когда я встретила некромантов, или же личей, я находилась в небольшом заблуждении по поводу того, кто они такие, то есть они действительно были отшельниками магического мира, стоявшие на границе между живыми и мертвыми, и магия их была пропитана смертью, но на самом деле, между некромантом и личом существовала огромная разница.

Некроманты, если можно было так выразиться, были особым видом ведьмаков, а личи, в свою очередь, были еще более особым.

Трансгуманисты, чернокнижники или же просто некроманты, добровольно превращавшие себя в нелюдей с целью получения бессмертия и огромной магической силы и были личами.

Само же превращение заключалось в отделении души от тела и помещением ее в какой-нибудь предмет, который назывался филактерией, то есть сосудом жизни.

Таким образом, она могла вечно существовать отдельно от тела, которому не суждено было умереть или подвергнуться любым физическим изменениям. При этом все, что делало некроманта им – характер, память, пристрастия – все оставалось при нем.

В случае с Игорем, лишенным из-за проклятия воспоминаний и чувств, отделенных от него вместе с душой, превращение не считалось завершенным, и сам процесс был обратим в течение сорока дней со дня смерти.

– Сорок дней, – задумчиво произнес Марк, присев на краюшек стола. – Не так уж и много.

За день он немного успокоился, в чем по большей части была заслуга работы, прибавившейся с наступлением тепла и официальным открытием нового мотосезона.

Девочки тоже выглядели спокойнее, да и брат, сосредоточенно изучавший вместе с ними домашнее задание, выглядел менее уставшим.

Одни только родители Игоря, которым я не стала ничего рассказывать, чтобы не обнадеживать раньше времени, выглядели по-прежнему жалким подобием себя самих.

– Да уж, – протянула я, покачиваясь в высоком кресле и рассматривая нашу с Игорем свадебную фотографию, стоявшую на столе.

Забавно, я ведь даже замуж за него выходить не хотела. Меня и так все устраивало, а вся эта идея со свадьбой была целиком и полностью Игоря, которому я просто уступила.

Первое время я даже мужем как-то не могла его называть, не говоря уже о том, что частенько вообще забывала надевать обручальное кольцо.

– Думаешь, тебе это по силам? – осторожно спросил Марк.

Оторвав взгляд от фотографии, я посмотрела на свое обручальное кольцо. Марк задал правильный вопрос, но, если бы я рассказала ему все, что мне рассказал брат Иннокентий, вопросы он бы задавал совсем другие, хоть и не менее правильные.

– Думаю, что об этом еще рано говорить, – уклончиво ответила я. Насчет сосуда я не совсем была уверена. Те, кто решались такое с собой сделать, готовились к этому и, соответственно, готовили и сосуды.

В случае Игоря, с которым все это дерьмо произошло против его воли, было вообще не понятно, куда изъялась его душа и воспоминания, но я была уверена, что это было как-то связано с тем, что его могилу вскрыли.

– Сначала нужно найти сосуд, или что бы там это не было, – продолжила я, – и Игоря, и одновременно придумать, как их совместить. Что-то мне подсказывает, что это не будет просто.

– Да уж, – согласился Марк. – Вряд ли из сосуда будет достаточно выдернуть пробку и залить содержимое ему в глотку, тем более учитывая то, что он тебя даже не помнит, и теплый прием тебе не окажет.

– А ты умеешь подбадривать, – хмуро заметила я.

– Ну, прости, что в эти нелегкие дни именно мне выпала роль здравого рассудка, – съязвил он в ответ. – Так с чего начнем?

– Начнем с самого простого, – ответила я. – С кладбища.

Старое кладбище с раскидистыми дубами слабо освещалось фонарями центральной аллеи и призрачным светом парящих над могилами сумеречных теней.

Калитка семейного участка, как и в прошлый раз, была приоткрыта. Родители Игоря утрамбовали землю на могиле и поправили покосившуюся табличку с неаккуратно написанными именем и фамилией сына, покоившегося рядом с дочерью.

Возможно, им было проще, чем мне принять то, что Игоря не стало, и даже тот факт, что могила его была пуста, для них ничего не менял, а ведь они были его родителями, а я всего лишь женой, никак не желающей смириться со статусом вдовы.

Потоптавшись по могиле Нади, за что, я очень надеялась, она не проклинала меня, я обшарила и обнюхала весь участок.

– Хоть убей, но я не вижу никакого следа, – сказала я, отряхивая колени.

– Он не там, – каким-то странным голосом ответил Марк, выразительно посмотрев на свежую могилу.

– Да ты шутишь, наверное? – возмутилась я, с сомнением посмотрев на могилу мужа.

Хотя, какой там "шутишь"? Марк и чувство юмора были не совместимы последние четыреста лет, и таковыми будут еще столько же.

Марк мрачно пожал плечами и, одним взмахом руки раздвинув землю, жестом пригласил меня в яму.

Я подошла к ее краю и остатки неперевареного омлета описали круг "восторга" в моем желудке, с чувством ударив по печени.

"Прости, родной, но так надо" мысленно произнесла я и спрыгнула в яму.

Подошва ботинок поехала на влажной крышке полированного гроба из темного дерева, и я невольно уперлась руками во влажную землю, кишевшую червями.

– Как тебе там? Нормально? – Выпустив из ноздрей сигаретный дым, Марк невозмутимо наблюдал за мной сверху.

– А не пошел бы ты! – Подавив приступ рвоты, я отбилась от особо наглого червя. – Жирная сволочь! – выругалась я.

Усилием воли заставив себя не думать об аморальности происходящего, я позволила своему альтер-эго взглянуть на яму, но даже в зеленом спектре светящихся звериных глаз я не увидела ничего, кроме жирных могильных червей.

– Нашла? – Марк кинул дымящийся окурок за оградку.

Я осмотрела яму еще раз, и тут до меня дошло, что было еще одно место, которое определенно стоило осмотреть. Неужели Марк и туда заглядывал?

Подавив новый приступ рвоты, я уперла ноги в землю и дрожащими руками приоткрыла крышку гроба. В нос ударил до боли знакомый запах. Как же он лежал здесь? Как пришел в себя?

Глаза защипало, и я зажмурилась, тряхнув головой. Сейчас было не время и не место думать о таком. Игорь был где-то там, и мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы его найти.

На скомканной подушке лежало несколько темных волос. Чуть ниже лежал черный галстук. Игорь любил носить брюки и рубашки, но галстуки не жаловал. Не удивительно, что он его снял. А, может, и удивительно: разве он не должен был об этом забыть?

С внутренней стороны гроба обнаружились вмятины с засохшими пятнами крови. Я снова тряхнула головой, прогоняя прочь видения того, как, очнувшись в гробу, в собственной могиле, он бил кулаками по крышке. Даже для такого сильного мужчины, как Игорь, это должно было стать тяжелым испытанием. Странно, что он не взорвал ее, чтобы выбраться. А вот, что еще было странным, так это то, что земли в гробу не было.