Дезире - значит желание - Барбара Картленд

— Разумеется, если это возможно, — согласилась Лили.

— Вы хотите сказать, что я буду представлена королю и королеве? — спросила Корнелия, внезапно охваченная ужасом. — Это обязательно? Лучше бы не надо.

Она вообразила себя при дворе — неуклюжую и неискушенную, совершающую промах за промахом, являющую собой посмешище для сотен придворных, таких же элегантных и повергающих в трепет, как и ее тетушка.

— Разумеется, обязательно, — заявила леди Бедлингтон категорическим тоном. — Платье для тебя придется делать в страшной спешке, но думаю, что я с этим справлюсь. Полагаю, тебе так или иначе потребуется много новой одежды. — Ее взгляд скользнул по старым пальто и шляпе, которые вышли из моды пять лет назад.

— Да, это так, — согласилась Корнелия. — В Ирландии нелегко что-то купить, да и вообще у меня никогда не было времени съездить в Дублин.

— Не думаю, что дублинская мода — именно то, что подошло бы для Лондона, — сказала Лили. — Джордж, закажи мне, пожалуйста, карету. Как только Корнелия отдохнет, мы поедем по магазинам — посмотрим, что для нее найдется.

Корнелия тихонько вздохнула. Она ненавидела одежду. Есть масса других дел, которые она предпочла бы поездке по магазинам.

— Полагаю, Корнелия, тебе хотелось бы умыться и переодеться во что-нибудь полегче. — Помолчав, Лили высказала то, что явно занимало ее мысли больше всего: — Эти очки… тебе обязательно их носить?

— Да, — твердо ответила Корнелия. — Прошлой зимой на охоте я повредила глаз, и врач сказал, что я должна носить их по меньшей мере девять месяцев.

— Жаль, — заметила леди Бедлингтон, но особого сочувствия в ее голосе не прозвучало. — Моя горничная покажет тебе твою комнату. Она ждет тебя в холле.

— Благодарю вас… тетя Лили.

Корнелия вышла из библиотеки в холл, где ее ждала строгого вида женщина в маленьком белом фартуке.

— Пожалуйте сюда, мисс, — деловито сказала она. В библиотеке Лили опустилась на стул.

— Джордж, что такое ты привез? Ты когда-нибудь видел такую одежду? Пальто, должно быть, вынули из Ноева ковчега… а что касается шляпы, то ее место в музее!

— Послушай, Лили, не придирайся. Как тебе известно, эта девушка — сирота, а Розарил находится в глубинке. У нее не было возможности купить себе одежду.

— Дело не только в одежде, Джордж. Взять, например, эти ее очки. Ты слышал, что она сказала — она намерена носить их еще три месяца.

— Ладно, сделай для нее, что можешь. Во всяком случае, денег на расходы у тебя будет предостаточно.

— Это единственное утешение, — заметила Лили. — Но не жди от меня чудес — я не волшебница.

— Ее мать была красивой женщиной, — припомнил лорд Бедлингтон, — а Берти всегда считался у нас в семье воплощенным Адонисом, хотя человек он был дрянной. Так что у их дочери вполне может оказаться приятная наружность, особенно если ты немного над этим поработаешь.

— Я ведь уже сказала, что я не волшебница, — холодно возразила Лили. — Но не беспокойся, Джордж, я все устрою.

Лорд Бедлингтон повернулся к двери и остановился, явно испытывая неловкость.

— Надеюсь, ты говорила с Рочемптоном?

— Да, я с ним говорила, — сказала Лили. — Я передала ему твои слова, Джордж, но не забывай, что мы вывозим в свет девушку, а он сейчас — самый завидный жених в Лондоне. Нам придется приглашать его на все балы и приемы, которые будем давать в честь Корнелии.

Если он ограничит свои ухаживания Корнелией, то мне от него ничего больше не нужно, — уточнил лорд Бедлингтон. — Но я не такой дурак, чтобы думать, будто молодой Рочемптон в данный момент жаждет вскружить голову какой-нибудь дебютантке.

Он вышел из библиотеки, хлопнув дверью. После его ухода Лили немного посидела, потом поднялась и подошла к зеркалу в позолоченной раме. С минуту она рассматривала свое отражение, потом ее губы тронула улыбка, и, наконец, она рассмеялась.

— Очки! — воскликнула она. — Ах, бедный, бедный Дрого!

Король и королева вошли в бальный зал, и дамы, приседающие в реверансе по обеим сторонам от них, стали похожи на волны какого-то необыкновенного моря.

Он в точности такой, как на портретах, — думала Корнелия, — а она намного, намного прекраснее.

Рядом с королевой Александрой, на которой было платье из светло-серого атласа, все другие женщины казались неуклюжими и безвкусно одетыми. Идеальный овал лица, гладкий лоб, четко очерченный нос и ослепительная белизна кожи удивительно гармонировали с цветом ее глаз. Небольшая голова сидела на стройной белой шее с неподражаемой грацией и достоинством, а лучезарная улыбка покоряла всех, на кого она смотрела.

Бальный зал в Лондондерри-Хаус, с его сверкающими люстрами, белыми и золотыми украшениями, великолепными портретами, с букетами и гирляндами оранжерейных цветов, являл собою зрелище, способное заставить любого неискушенного человека — такого, как Корнелия, — ахнуть от изумления.

Но еще больше поражали гости. Блеск диадем на головах дам, сверкание их ожерелий и корсажных украшений, усыпанных бриллиантами, изумрудами и сапфирами, почти ослепляли. А глядя на их платья, Корнелия поняла, как ничтожны ее знания о моде и как нелепо она, должно быть, выглядела, когда приехала в Лондон.

Даже сейчас ей ничуть не нравился ее внешний вид, несмотря на платье, купленное на Бонд-стрит, и прическу, которой занимался личный парикмахер тети Лили. У них не было времени сшить что-нибудь на заказ, специально для нее, и единственной вещью, которую можно было подогнать по ее фигуре за двадцать четыре часа, оказалось платье из белого атласа, отделанное венецианским кружевом. Узнав, сколько оно стоит, Корнелия потеряла дар речи, а когда надела его, то поняла: оно ей к тому же не идет. Цвет кружев, пенившихся вокруг ее плеч и по подолу платья, придавал ее коже землистый оттенок, и, даже будучи неопытной в таких вещах, она видела, что и сидит оно плохо. Посмотрев на себя в зеркало, она воскликнула:

— Боже мой, да я просто страшилище!

— О нет, мисс, вы очаровательны, — заверила ее горничная, помогавшая ей одеваться.

Но Корнелия состроила гримасу своему отражению.

— Лестью дыр в чулке не залатаешь, — сказала она и рассмеялась, увидев выражение лица горничной. — Это ирландская пословица, — объяснила она. — Одна из самых любимых пословиц Джимми. Джимми работал конюхом у моего отца, и никакой лестью нельзя было заставить его поверить ни во что, кроме правды. Надо откровенно признать, что выгляжу я ужасно.

— Это просто потому, что вы не привыкли нарядно одеваться, мисс. Среди других леди вы будете чувствовать себя превосходно.

Корнелия ничего не ответила. С чувством, похожим на растерянность, она рассматривала монументальное сооружение, которое мосье Анри возвел у нее на темени. Туго завитые волосы были уложены поверх искусственного каркаса, и в результате ее лицо почти исчезло под гигантским птичьим гнездом. Несмотря на все хлопоты мосье Анри, Корнелия была уверена, что еще задолго до приезда на бал волосы начнут выбиваться из прически. Внезапно на нее накатила страстная тоска по Розарилу.