Русская национальная мысль. Трезвость русского народа - Евгений Анатольевич Небольсин

сжимает кулачок и стучит по месту удара, приговаривая: «Так тебе, так тебе». Малыш успокаивается. Он успокаивается от того, что находит удовлетворение возмездием. Физическая боль – это травма психики и если он не знает, что надо благодарить Творца, то искать удовлетворения в будущем он будет этим же способом (если в его руки попадает винтовка, то он найдёт оправдание своему намерению и будет стрелять во всех, кто попал в поле его зрения). С болью в душе человек не способен жить даже часа, а потому он ищет послаблений – посредством ядов разного происхождения он рубит всё то, что тянет его ко дну и отмежуется от всего того, через что бездна тянет к себе, имея влияние на душу – даже от собственного тела. Такова природа алкоголизма.

Повторюсь, что жизнь имеет свойство возрастания, вне движения к совершенству жизнь невозможна. Развитие – это важная грань естества живой природы. Если роста нет – перед нами корабль с пробоиной. Говоря проще, если цветок перестал расти, то он погиб. В нашем случае, одно из двух: либо тело следует за душой к Богу, либо тело тянет за собой душу на дно. Третьего не дано. Состояние опьянения и восточная практика – один и тот же принцип выхода из себя, но разными путями. Оба несут одну и ту же сообразность отношения Бога и Вселенной, но осуществляются по-разному. И там, и там видно отделение сознания от тела, но в одном случае сознание отделено от тела путем применения ядов. А в другом случае, сознание выходит из тела посредством упражнения, то есть усилием воли и умного делания. В отличие от этих дорог, для молитвы нужна воля, но не нужно усилие воли, то есть не нужно преодолевать себя вне радости. Ведь молитва – это естественное бытие, а усилие – это первый признак противоестественного состояния.

Повторюсь, алкоголь – это яд (согласно заявлению ВОЗ), с помощью которого человек тормозит жизненные процессы ради того, чтобы сознание человека, оказалось отчужденным от тела. Но так как это образ экстаза (теперь не сознание выходит из тела, а тело отпадает от сознания), то человек получает радость мнимого торжества над собой, но без Него. То есть вожделенное торжество над телом осуществлено не благодаря тому, что душа общается с Творцом и потому к Нему ближе, чем тело, а малыми дозами убийства своего организма. Это можно сравнить с состязаниями в беге. Дух, душа и тело вышли на стартовую позицию. После начала забега дух не стремится быть впереди, как это ему естественно, а плетётся позади всех и ставит подножки и душе, и телу. Те постоянно падают и дух торжествует от того, что он первый.

Сознание не идёт вверх, а опускает ниже. А потому радость приходит не молитвой, а опьянением. Центр экстаза всегда один в человеке и образ экстаза также тот же, различны только способы его активации или различны способы достижения одного и того же – образа выхода из себя. Скажем иначе, что под словом экстаз кроется одно и то же понятие «выход из себя», различными являются приемы достижения его. Это алкоголизм, нирвана и молитва. Повторюсь ещё раз, они не равнозначны, ибо в первых двух тело мешает радости и потому сознание отсекает его (сей момент активно использовался в дохристианском Востоке, Африке и на Юго-Западе Европы. В третьем случае, то есть при молитве, не смотря на то, что происходит отделение одного от другого, как в первых двух, но зато нет этого отсечения. Ибо теперь каждая фибра тела, с одной стороны, соучаствует или способствует единству души с Богом, а с другой – возрастает, следует за сознанием-душой во Царствие Небесное путем уподобления Ему и упорядочения в образе Его. Просто оба варианта присутствуют в процессе богообщения. Они его только лишь составляющие, но в разном приоритете.

Норма живого – богообщение, кое должно быть беспрестанным. Привычно созерцаемый телесный человек – это когда-то было светлое пятнышко солнечного зайчика, который оформился в процессе эволюции в данный привычно созерцаемый вид. Хотя так говорить нельзя, ибо человек на понятийном языке физики – это поток энергии, идущий от источника в мир в нём самом. Если поток солнечной энергии прекратился, то и светлое пятно исчезло. А если далее продолжить мысль, то телесно созерцаемый человек – это не только солнечный зайчик и не только поток солнечной энергии, а в первую очередь сам источник солнечной энергии – Солнце. Именно отсюда, не смотря формальное различие все формы живого на Земле остаются едиными во взаимном дополнении. Сообразно сему, в межличностных отношениях самое страшное – это потерять связь с Богом или утратить внимание на Него, ибо тут же останавливается присутствие Царства Небесного на Земле. Тело следует за душой ко Творцу только через душу. Там, где голова – там будет и хвост. То есть трезвость человека – это не самоцель, а только лишь сопутствующий побочный продукт естественному порядку вещей, в коем должен постоянно пребывать человек. Вне этого плана естества трезвость может оказаться злом ещё более страшным. Об этом приходится говорить многообразно: естественная беседа человека с Богом в межличностных отношениях между Ним и им.

Для полноты счастья бытия ядов нет, ибо вся полнота счастья во всех её бесконечных гранях – это пустота, отсутствие смерти. Все не противится, а сосем наоборот в сопряжении единству души с Богом. И наоборот, всё становится ядом, если нет подобия Ему в приобщении к Его Энергиям. Итак, нет полноты счастья – это болезнь, от которой, если не лечиться, то можно умереть.

Рассмотрим один пример из практики лечения отклонений в психике человека. Мне рассказывали, что в Германии людям с отклонениями ставили задачу ведром вычерпывать воду из моря и сливать её в соседнюю лужу. Из лужи вода стекала обратно в море. Больной человек это видел, но продолжал это делать, пока не понимал то, что это бесполезно. Это упражнение помогало людям восстанавливать умственные способности. Дело в том, что бесполезный труд не имеет подобия Ему в приобщении Его Энергиям, а потому из-за инородности у человека возникает травма психики. В следующий раз больной уже отказывался от такой работы. Считалось, это первым шагом к выздоровлению. Но кроме этого, видов неполноты множество и все они могут быть выражены каким-нибудь иным противоестеством пустоте. Вот этот момент является инородным естеству личности. Сие становится «дырой в корпусе ниже фарватерной линии», что и толкает человека «избавиться от такого камня на шее», ибо он не