Сопротивленец - Илья Трифонов

– А сейчас нельзя? – Илония молитвенно сложила ручки, состроив моську невинного ангела, спустившегося с небес в самоволку. – Пожалуйста!

– Хм, – я огляделся и прислушался к себе, взывая к потокам Силы. – Попробовать можно, но за результат не ручаюсь.

Я не соврал, когда сказал, что первый раз такое делаю. То, как я оживлял Свет Ланы и Кары – совсем иной разговор. Сестры уже знали, что и как делать, с детства впитав джедайский опыт в Храме. Мне оставалось только вернуть их на тропу Света и разжечь тлеющие угольки дара. Тогда как в случае Илонии, предстоит ступить на неизведанную территорию. Обычно процедуру пробуждения дара проводят только с теми, кого давно и близко знают. И то, с большой осторожностью и под надзором опытных мастеров. Хватит ли у меня знаний и навыков для такой тонкой работы?

Я еще раз взглянул на Илонию и, не выдержав, улыбнулся. Будто маленькая девочка конфетку выпрашивает, беззастенчиво пользуясь милотой своей невинной моськи. Но я-то знаю, какой дьяволенок скрывается в этом умоляющем блеске кукольных небесно-голубых глаз. Чуть более насыщенного и вызывающего доверие цвета, чем у меня. Все же благородная кровь дает о себе знать.

«У нас обоих…»

– Хорошо, – решился я, и Илония в момент стала серьезной, уловив изменения в моем отвердевшем тоне. – Если для тебя это так важно, то можем попробовать тут.

– Спасибо.

Илония потянулась к костру, ласкающим движением ладоней коснувшись вибрирующего от жара воздуха над тлеющими углями.

– Я запомню этот день навсегда. Дикий лес. Жар костра. Свежая жареная дичь. Мужчина, с которым мне так хорошо и легко, словно на небесах… Я счастлива, Джове. Впервые за много лет. С тех пор, как не стало мамы с папой.

– Расскажешь о них?

– Они были хорошими людьми. Папа делал лучший тонирей* в регионе. Своя винодельня, только для верховных Домов. Шикарный букет и цвет молодой свежескошенной травы. Каждую партию с аукционов подчистую раскупали. Брат продолжил его дело, но куда там. Если душу не вкладывать, то вкус выходит уже совсем не тот. А мама, – Илония светло улыбнулась, как током пронзив меня своей затаенной болью и тоской. – Она писала прекрасные пейзажи, от которых дух захватывало. Мы с братом любили стоять рядом и смотреть, как она работает. Я помню, как пахли ее волосы. Знаешь, такой простой цветочный запах полевых цветов? Мягкий приятный аромат, ничего особенного. Но я любила его больше всего на свете.

– Сможешь вспомнить его еще раз? Закрой глаза, – я опустился перед Илонией на колени, закрывая собой от тепла, исходящего от костра. Девушка выполнила мою просьбу без раздумий, выражая безграничное доверие, которое сложно ожидать от человека, с которым знаком меньше суток. И все же она сделала это. И продолжала следовать указаниям, слушая мой тихий, но сильный, пробирающий до мурашек голос.

– Вспомни запах полевых цветов, Ила. Ощути его в легких. Хорошо, вот так. Не отпускай. Очисти разум от мыслей. Просто слушай. Сила вокруг нас. Никто не уходит бесследно. Полевые цветы. Ты чувствуешь?

– Мама…, – по щекам Илонии потекли дорожки слез. Она крепко сжала мою руку, вздрагивая в такт пульсации моего источника Света.

– Тише, не говори. Слушай. Сила окружает нас. Пронзает каждое живое существо. Мы едины с ней. Когда рождаемся. Живем. Уходим… и возвращаемся к ней. Смерти нет. Только…

– Сила.

Илония распахнула глаза и с хрипом втянула в воздух в легкие, ухватившись за меня обеими руками.

– Джове!

– Тише, все хорошо, – я обнял дрожащую девушку, крепко прижимая ее к себе. – Просто слушай.

Довольно долго мы не двигались, наслаждаясь покоем и единением с живой Силой. Источник Илонии светился маленьким, но устойчивым огоньком Света, резонируя с ослепляющей звездой у меня в груди.

Вместе мы вдохнули жизнь в лес, оживший и зазвучавший громко, как никогда прежде. Зашелестела листва на пути свежего летнего ветерка, подувшего с юга. Сорвалась пара еловых шишек с веток, сбитых давешними белками, с удвоенным энтузиазмом принявшихся заготавливать запасы на зиму. Ожила чаща, донося переливистую перекличку лесных птах, будто решивших еще раз отпраздновать уже минувшую весеннюю пору. Сила вокруг бурлила, отзываясь на рождение новой искры, вносящей гармонию и равновесие в вечно изменчивую жизнь.

– Джове…

Я открыл глаза, встретив взгляд девушки, исполненный нежностью и любовью.

– Не за что, милая.

– Ты…, – Илония вновь запнулась, не в силах найти слов от переполняющих ее эмоций. Но они были не нужны. Вместо лишних разговоров я притянул ее к себе и поцеловал. Илония с радостью ответила на поцелуй. Но если она просто выражала свои чувства, то я еще внимал торжествующему звону Зова Силы. Такому же сильному и ясному, как тот, что тянул к сестрам Лорсо.

Последние сомнения в содеянном отпали. Пусть Чев Селдейя закатает губу и катится в звездное пекло со своими амбициями. Посягать на свою женщину я не позволю никому.

– Сегодня ты сделала свой первый шаг к Свету, – сказал я, когда жарко дышащая Илония освободила мои губы из нежного плена. – Как ощущения?

– Честно? Я бы еще разок станцевала.

– Не надо!

– Чего так? – Илония хитро прищурилась, а затем вновь прильнула ко мне. – Впрочем, я знаю гораздо лучший способ выразить благодарность своему мужчине. Теперь ты от меня не отвертишься.

– Уверена? – я приобнял ее за талию, утыкаясь холодным носом в горячую и манящую ложбинку между грудей.

– Позади горы, впереди глухой лес, – Илония обвила меня руками за шею. – Бежать некуда.

– А я и не собирался.

(– sexualcontent)**

***

«Везунчик» приземлился на окраине лесной опушки в широкой прогалине, усыпанной трухлявым валежником. Звездолет хирургически втиснулся между деревьями, умудрившись не задать боками ни одно их них, вызвав у меня невольное уважение к таланту пилотирования Джун. Пусть она пока всего лишь матрица разума, а не полноценный ИР, посадить многотонный кирпич так, чтобы даже веточек не обломать – это надо постараться.

Почему я понял, что это Джун пилотировала «Везунчика». Так еще до того, как он приземлился, я уловил кипящие возмущение в Силе, исходящее от одной маленькой и дико ревнующей мириаланки. Кара полыхала более сдержанно, не спеша рубить головы, не увидев виновников.

К тому моменту, как шлюз трюма открылся, выпуская на волю вопящий зеленокожий тайфун, потрясающий кулачками и вопящий по все горло: