Брак по-австрийски. Исповедь эмигрантки - Юлия Петрова

«Фабио, ты хреновый поэт и никудышный маркетолог», – подумала я.

Письмо было каким-то фальшивым и совсем не личным. Он не написал ничего конкретного о своей работе и о городе, в котором живет, не прислал свою фотографию… Как будто я уже должна была растаять от одного только слова «Италия». Не надо нам такого счастья!

Я отправила Фабио в число неинтересных.

Письмо от немца, напротив, было слишком конкретным:

Дорогая Мария!

Меня зовут Райнер, и я живу в маленьком городке Кобург в Германии. Мне 42 года.

Мой друг нашел свою жену Елену через агентство. Она русская. Они живут вместе три года, и у них двое детей.

Я никогда не был женат, и у меня нет детей.

Ты мне очень нравишься. И очень хорошо, что ты говоришь по-английски.

Я учитель и люблю свою работу.

У меня дома три кошки.

Я занимаюсь спортом и люблю гулять с друзьями.

Посылаю тебе фотографии, сделанные на свадьбе моего друга.

Надеюсь, ты мне ответишь.

С уважением,

Райнер

К концу письма я уже зевала. Оно больше походило на резюме. Вообще никакой изюминки. Тоска зеленая.

Фото было таким же скучным. На нем невзрачный лопоухий мужчинка с залысинами сидел на сером диване и застенчиво улыбался. Одет он был в обычные, незамысловатые джинсы и рубашку.

Вежливый отказ – и в мусор!

Я внезапно поняла, что становлюсь все более привередливой. Эх, если бы только можно было создать идеального мужчину самостоятельно! Взять лучшие черты каждого из кандидатов и сложить их воедино: внешность испанца, место жительства итальянца, возраст и отсутствие багажа от предыдущих браков немца, веселый характер Егора, романтичность приславшего мне Мишку мистера Х, дома Пола – если таковые существуют в природе. Я посмеялась над своими мыслями.

Кстати, об англичанине. Решив не откладывать дела в долгий ящик, я набрала его номер. Он ответил не сразу и, поняв, кто это, вначале как бы растерялся. Мы поболтали минут десять, и чем дальше, тем больше Пол напрягался. Его речь совсем не выдавала в нем аристократа, а мои коварные наводящие вопросы о жизни на Украине и его инвестициях ставили собеседника в тупик. Кроме того, он явно не ожидал от меня такого уровня владения языком. В общем, не желая его больше мучить, я предложила созвониться «как-нибудь потом». Пол с облегчением согласился и даже не попытался уточнить, когда же будет это самое «потом».

И его в топку!

Этот разговор меня позабавил. Но, подумав немного, я поняла, что гораздо больше расстроена. Все претенденты, крутящиеся рядом, по большому счету меня не устраивали. Мне хотелось принца на белом коне, хотя я прекрасно понимала, что его в природе не существует.

Может, стоило снизить свои запросы и выбрать более-менее нормального?

Да, но как мне было определить этого «более-менее»? По правде говоря, ни один из них не вызывал какие-то сто́ящие эмоции. Даже испанец – все его заслуги заключались в том, что он был симпатяшкой, с которым мне вполне хватало общения на расстоянии. Не слишком-то много для начала семейной жизни! Сам по себе он, как и все остальные, оставался для меня пустым местом. Каким словом можно было описать мое отношение к этому сонму женихов? Ах да – фиолетово!

Я честно ответила на все имеющиеся письма. Это уже стало ежедневной рутиной. Да-да, именно механикой, потому что я испытывала все меньше и меньше радости от переписки со своим квартетом. Мне удавалось оставаться дружелюбной, позитивной, но мои чувства молчали. Не знаю, как только датчанин умудрился разглядеть какой-то прогресс в отношениях. Наверно, он выдавал желаемое за действительное. Или я просто была хорошей писательницей. Но, по его словам, он уже начал влюбляться. А я и симпатию-то выжать была не в состоянии.

Закончив с ответами, я загрустила. Что же мне было делать? Могла ли я жить с человеком, к которому ничего не испытывала?

Говорят ведь, что любовь и брак – совершенно разные, а порой даже несовместимые вещи?

Как бы там ни было… Я бы не сумела. Мне бы не удалось сломать и запрограммировать себя…

Если бы только Роджер не был таким дураком! Мы бы смогли быть счастливы вместе! Все проблемы между нами казались такими надуманными! Эх, добавить бы ему мозгов за счет размера его мужского достоинства!

Что бы там ни было в голове у Роджера, он продолжал закидывать меня письмами.

Поток жалких, полных патетики признаний постепенно иссяк. Теперь уже Роджер докатился до стихов. Сегодня он прислал письмо с пометкой «Поэма для моей любимой». Я не выдержала и открыла его. Так, поглазеть.

Оказалось, что заголовок был всего лишь затравкой. Внутри обнаружилось довольно бездарное сочинение в стиле «Розы красные, фиалки синие, я люблю тебя, ты такая красивая». Поэзия никогда не была сильной стороной Роджера. К горе-стишку прилагалось такое послание:

Мой дорогой малыш!

Ты не отвечаешь на звонки, это ужасно, я очень несчастлив и скучаю. Я все еще тебя безумно люблю. Не важно, что мы там наговорили и сделали. Человек не понимает своего счастья, пока его не потеряет. И то, что я тебя отпустил, это моя самая большая ошибка… Я не вижу смысла в жизни без тебя, я сделаю все, что угодно. Только вернись ко мне. Пожалуйста, приезжай в Англию, мы сделаем тебе новую визу. Сядем и поговорим обо всем…

…я люблю тебя, малыш…

Вернись ко мне… Пожалуйста…

Если бы я не прошла через все это в Англии и не выработала иммунитет, такое послание могло бы заставить меня подумать дважды. Но по опыту нашего общения с Роджером, я не стала думать даже единожды. Просто криво усмехнулась и отправила все это творчество в корзину.

«Как было бы здорово встретить человека, который одновременно и романтичный, и адекватный», – с тоской подумала я.

Моя проблема состояла в том, что я переставала верить, будто такие люди существуют.

Желания сбываются, если желаешь со всей силы.

Blackmore’s Night, «Peasant’s promise»

Все случилось двадцать пятого мая. Эта дата четко отпечаталась в моем сознании, потому что с самого утра денек не задался, а к вечеру стал и вовсе паршивым.

Сперва у меня сломался мобильный. Пришлось ехать покупать дешевый лапоть, потому что на большие траты я не рассчитывала. Мне совсем не хотелось повторить на родной земле английскую историю нищенства и тотальных финансовых катастроф.

Потом пришлось встретиться с Егором. Продолжать откладывать наши свидания стало уже просто неприлично. Все получилось куда хуже, чем в первый раз. Егор пытался установить какой-то телесный контакт, обнять-поцеловать, а я все искала причины отстраниться и продолжить разговор. В результате он сделал вывод, что совсем мне не нравится, и попросил честно во всем признаться. По договоренности с агентством я не могла его вот так прямо отшить. Пришлось юлить и выдумывать причины, чтобы этого не делать. Но он и сам все понял. Отправил меня домой на такси и попросил хорошенько обо всем подумать. Я обещала дать ему ответ как можно скорее.