Мой любимый тиран - Ирина Кириленко

Им необходимо было настроиться на решение главного вопроса: «Узнал – не узнал». Оля со всей компетентностью уверенно заявляла, что, конечно же, узнал, поскольку такие моменты в жизни мужчины не забываются так скоро…

На что Нина аргументировала, мол, секс крышесносным был для неё. А что там и как воспринимал Константин Сергеевич – это никому не известно. Тем более, он был так с нею груб и даже бестактен там, на работе. И это после такого «всего»!...

- Извини, подруга, - не сдавалась Оля, - но я тебе напомню: он телефон взял? Взял! Сам попросил, между прочим! И, может быть, даже звонил! Отсюда и его поведение в офисе! Ты ж обманула мужика! А теперь ждёшь, что он обрадуется и всё забудет?!

- А я не согласна! – вступила в спор самая рассудительная из всех Валя, - Я думаю, он не узнал! Иначе б не выдержал и хоть как-нибудь намекнул!

Она положила ладонь на руку подруги, заметив, что та хочет ей возразить и продолжила всё расставлять по полочкам:

- Если ты говоришь, его сильно задело, что Нинка так его провела с телефоном, такую обиду невозможно стерпеть! Ты ж, Ниночка, выставила его дураком!... В его речи бы точно как-нибудь прорвалось, что, мол, ты такая-сякая, теперь получай! Ну что, скажете, я не права? А то, что он был груб, так Нина сама говорила, что он у них деспот-тиран или тиран-деспот! Так что, он, всего лишь, разговаривал в привычной для себя манере…

Пожалуй, с этим глупо было спорить. Когда Нина слушала Олины аргументы, ей казалось, что та абсолютно права. Но, выслушав Валю, поняла, что и «противоположная сторона» тоже более, чем реальна!

В общем, без третьей бутылки было не разобраться. Девушке непременно нужно было окончательно выяснить, так узнал он её или нет? Чтоб выработать в дальнейшем хоть какую-то стратегию поведения…

Потому что, исходя из вчерашнего длительного телефонного разговора со своей «больничной» начальницей, девушка поняла, что общение с Константином Сергеевичем ей предстоит более чем частое и, судя по всему, продолжительное и активное.

Их фирма, занимающаяся строительством элитных парусных яхт с корпусом из деревянного бруса, решила расшириться и освоить ещё одну нишу. А именно, более дешёвые и простые яхты, ориентированные, если и не на совсем средний класс, то на тех, кто, пусть и в кредит, но может позволить себе дорогую игрушку.

Полгода руководство изучало рынок и технологии. Наконец, решение было принято и вот-вот ожидалось открытие новой линии в верфи… Естественно, всё это за собой влекло множество вопросов и указаний для их бухгалтерского отдела…

В общем, как ни крути, но выяснить, что к чему, было важно и прям очень срочно…

* * *

Константин в пол-уха слушал друга. Михаил вот уже скоро час жаловался на невыносимую обстановку в семье. Ксюшка объявила родителям бойкот, решив взять их измором. Судя по всему, проникновенный разговор матери со своенравной дочкой, никаких особенных результатов не дал.

Девочка пошла на принцип и вот уже неделю мучила «предков» молчанкой и пренебрежением к еде.

Мать плакала, отец от безысходности лез на стену. Он, было, попытался за девочкой проследить, но так и не смог выделить из компании сверстников, с которыми та плотно общалась, кого-то хоть сколь-нибудь напоминающего «жениха».

А после того, как Оксана застукала папу роящимся в её телефоне, ситуация, вообще, вышла из-под контроля… Так что теперь мужчина всерьёз выбирал: либо запереть дочку дома, отобрав гаджеты, и пусть сидит и размышляет о вечном, либо всей семьёй куда-нибудь переехать.

Оба варианта, честно говоря, были откровенно гнилыми. Эффект от них мог оказаться закономерно печальным. Поэтому Константин, как мог, пытался вразумить отчаявшегося отца маленькой, но слишком уж взрослой дочки.

Для посиделок они однозначно выбрали ресторан, в котором неоднократно бывали. Здешний шеф-повар был их хорошим знакомым...

Они познакомились несколько лет назад в Италии. Когда Константин «обкатывал» новую яхту, пригласив составить ему компанию Мишу с семьёй. А Алекс, как он себя называл, как раз в это же время постигал секреты мастерства приготовления морепродуктов, которыми с ним по большому блату делился местный шеф.

Они все столкнулись в маленьком уютном ресторанчике на берегу и обнаружили, что приятны друг другу. Мужчины не стали, конечно, тут же друзьями, но отношения поддерживали. И Константин, и Миша время от времени наведывались к Алексу в ресторан и всегда были приняты по высшему разряду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Проходя к своему столику, друзья так были заняты беседой, что сразу не обратили внимания на трёх девиц, оккупировавших служебный угол. К тому же, между кабинками были довольно высокие стойки, по большей части, перекрывающие вид.

В общем, лишь только после того, как им с Мишкой подали заказанные блюда и официант, отходя, принял заказ из «угла» на новую порцию вина, Константин прислушался к разговору за соседним столом.

Один из голосов был ему явно знаком. Сообразив, кто именно – обладательница этого хрипловатого тембра, мужчина почти совершенно переключил внимание на совсем не предназначенную для его ушей беседу…

Как интересно! Эта нахалка говорила о нём! И эти её подружки – они тоже его обсуждали! Константину Сергеевичу всегда казалось, что на «девичниках» бабы непременно болтают о мужиках. Но это были какие-то неправильные бабы!

Они не распылялись на всех представителей мужского пола. Или, хотя бы, на своих мужиков. Нет! Все они были сосредоточены на одном! Ага, именно! На одном и вполне себе конкретном мужике. На нём!

Вот это было уже интересно…

Сначала, пока разговор тёк более-менее серьёзно, и эти три курицы пытались выяснить, он дебил или пока ещё нет, в принципе, Константина Сергеевича тема не задевала. Он и без их охов и ахов был уверен, что секс был именно "крышесносным"!

Но потом, когда этим дурам принесли хрен знает, какую по счёту бутылку, кто-то там очень уж расхрабрился на его, Константина, вкус!

Эта нахалка-Секунда заявляла подружкам, что, в принципе, эпизод в клубе не стоит ни таких страхов, ни такого внимания, которое она раньше ему, как понял мужчина, очень уж сильно уделяла…

Константин сидел и кивал на жалобы друга, но голова его была занята совершенно другим. Сначала он себе представлял, как вытянулись бы лица, особенно одно, сидящее к нему затылком, если бы он сейчас чуть-чуть перегнулся через стойку и прошептал негодяйке пару ласковых на ушко.