Шикарная женщина бьет тревогу - Татьяна Крузе

Если же пренебрежете этими правилами, посчитав, что вашему малышу достаточно косточек и игрушек, чтобы на время вашего отсутствия с пользой занять себя, то последствия этого лягут виной исключительно на вас.

Все всегда думают, что это случается только с другими, а уж вы-то своевременно заметите признаки и не допустите подобной ситуации. Но однажды это происходит и с вами.

Так случилось и со мной. Когда тем же пятничным вечером — День нашего месячного юбилея совместного проживания! — я вернулась после душевной исповеди Алекс домой, Урс был не один.

Я застала его в объятиях другой женщины!

Ну, ладно, в его оправдание скажу: это не была дешевая шлюшка, без разбору вешающаяся на парней, это была его мать…

БЕРЕМ НА ЗАМЕТКУ: Никогда не оставляйте проблемную собаку без присмотра!

Я ведь на самом деле твердо решила принимать наши отношения всерьез. Согласна, может это просто паника, как в Средневековье перед закрытием городских ворот, когда ты стоишь по другую сторону. А я стояла перед кругленьким сороковником и еще никогда не жила совместно с мужчиной[24].

Я чувствовала себя крайне неуверенно.

Так что первым делом я перечитала все «советы семейным женщинам», какие только могла достать, и буквально следовала им: брала на заметку любимые блюда Урса, гладила его рубашки и на бесчисленных бананах отрабатывала технику «сосущего пылесоса».

После пяти сожженных до углей сковородок жареной картошки, двух выброшенных по причине прожжения утюгом клетчатых рубашек (горячо любимых и горько оплакиваемых Урсом), а также из-за плохой свертываемости крови на его самом драгоценном месте Урс выкинул все брошюры с советами в мусоропровод, а с меня взял слово больше никогда не заниматься домашним хозяйством и забыть все прочие «обязанности женщины».

С тех пор я упражнялась только в технике «трепетание крыл бабочки», а в остальное время валялась на диване в гостиной, в то время как Урс умелой рукой и с деловой хваткой заправлял нашим хозяйством.

Правда, заправлял он умело и хватко, только когда ему шлея под хвост попадала, а такое случалось скорее редко, чем часто. По этой причине наша совместная квартира очень походила на студенческое общежитие: объедки на журнальном столике, вонючие носки и бюстгальтеры вокруг футона, оконные стекла под толстым слоем грязи.

И в эту вот квартиру я вошла октябрьским вечером около девяти часов в залитых красным вином некогда желточно-желтых спортивных брюках, свободной футболке с надписью «Дорога к просветлению здесь» и стрелкой, направленной вниз, ненакрашенная, с всклокоченными волосами. В руке бутылка шампанского на две кварты[25], которым я собиралась опоить Урса и совратить его на греховные игры в горизонтальном положении.

Сама я уже хорошо набралась ламбруско, но, как имел обыкновение повторять Дин Мартин[26], человек еще не пьян, пока он может лежать на земле, ни за что не держась.

По сравнению с этим я была трезва как стеклышко. А при виде Шанталь Штурценэггер, матери Урса, я махом стала вообще «ни в одном глазу».

Шанталь обследовала меня изучающим взглядом от моих дешевых растоптанных кроссовок до несомненно самостоятельно покрашенных волос, и ее приговор был явно недвусмысленен: БОЖЕ ПРАВЫЙ, СПАСИ МОЕГО СЫНОЧКА ОТ ЭТОЙ СПИВШЕЙСЯ ВАЛЬКИРИИ!

Однако она была достаточно воспитанна, чтобы протянуть мне узкую руку:

— Enchantee[27], — мрачно пробурчала она. Ее голос оказался неожиданно сильным для такой изящной пожилой дамы. Наверное, это и было ее подлинной сущностью.

— Привет! — пропела я приторно сладким тоном, притворяясь куда более радостной, чем была на самом деле. — Урс, сокровище мое, можно тебя на минутку?

Урс блаженно улыбался. Обе женщины, которых он любил больше всего на свете, сошлись вместе в его доме.

Я схватила его за клетчатую рубашку и затащила в ванную:

— Что все это значит? Что делает здесь твоя мать?

— Она приехала на выходные. Здорово, да?!

— Здорово? Ты считаешь, здорово? Вот так запросто, без звонка? Я скажу тебе, как это…

— Привет, дети! — раздалось со стороны ванны.

Я резко развернулась.

Шторка отдернулась, и передо мной оказался отец Урса в чем мать родила. Моей первой мыслью было: «Должно быть, Урс пошел в дедушку». Второй: «Или эти штуки так скукоживаются с возрастом?»

Я уже была готова сказать: «…как это беспардонно!», но от стыда чуть не провалилась под плитку ванной комнаты, успев тем не менее отметить, что Урсов папочка вытирает пену со своего тщедушного тела моим любимым розовым банным полотенцем, а Урсова мамочка ворвалась в наше тесное пространство с воплем: «Я с радостью поджарю вам картофель-фри, если найду в этом доме чистую сковородку!»

— Почему ты меня не предупредил?

Я сидела на коленях у Урса, который, в свою очередь, сидел на крышке унитаза. Его очки запотели от пара.

— Я и сам не знал. Они хотели сделать нам сюрприз. Разве ты не рада наконец-то познакомиться с моими родителями?

В розовый период влюбленности ложь является естественным атрибутом:

— Конечно, рада! — не моргнув глазом, соврала я. — Но хотелось бы подготовиться, чтобы первое впечатление было лучше.

Урс поцеловал меня за правым ушком:

— Ты выглядишь бесподобно!

Никто не смог бы произвести лучшее впечатление.

Он заглянул мне в глаза. Его голос звучал правдиво. И искренне. Просто Урс слииишком милый!

— Я выгляжу дерьмово. И определенно, не как подходящая сноха «ин спэ»[28]. Ты мог хотя бы позвонить мне на мобильник! А кроме того, сегодня мы собирались отметить наш месячный юбилей!

Если уж я и начала брюзжать, как старая супруга, все-таки не стоило пережимать ему ток крови. Я пересела с его правого колена на левое и запечатлела поцелуй на лбу.