Нефертити - Мишель Моран

Тетя снова посмотрела на Нефертити, явно размышляя, правда ли это.

— Но если она выйдет за него замуж, она должна стать главной женой, — добавил отец. — Тогда она сможет перевести его интерес от Атона обратно к Амону и к менее опасным взглядам.

Царица повернулась к моей сестре.

— Что ты на это скажешь? — прямо спросила она.

— Я сделаю то, что от меня потребуется, ваше величество. Я буду развлекать царевича и рожу ему детей. И я буду покорной служанкой Амона.

Наши с Нефертити взгляды встретились, и я опустила голову, силясь сдержать улыбку.

— Служанкой Амона, — задумчиво повторила царица. — Если бы мой сын был наделен таким здравым смыслом!

— Из двух моих детей у нее более сильная воля, — сказал отец. — Если кто и сможет повлиять на него, так это она.

— А Кийя слаба, — признала царица. — Она не справится с этим делом. Он хочет сделать главной женой ее, но я этого не допущу.

— Как только он увидит Нефертити, он позабудет про Кийю, — пообещал отец.

— Отец Кийи — визирь, — предостерегающе произнесла тетя. — Он будет недоволен, что я предпочла твою дочь его дочери.

Отец пожал плечами:

— Но этого следовало бы ожидать. Мы же семья.

Поколебавшись мгновение, царица встала.

— Тогда решено.

Я услышала радостный вздох Нефертити. Все закончилось так же быстро, как и началось. Царица спустилась с возвышения — маленькая, но неукротимая, — а кот последовал за нею на золоченом поводке.

— Надеюсь, она исполнит твои обещания, Эйе. На кону будущее Египта, — мрачно предупредила она.

В течение трех дней слуги носились из комнаты в комнату, укладывая белье, одежду и украшения в корзины. Повсюду стояли полупустые сундуки с алебастровыми, стеклянными и керамическими сосудами, ожидающими упаковки. Отец наблюдал за этой беготней с явственным удовольствием. Брак Нефертити означал, что мы будем жить во дворце Мальгатта в Фивах вместе с ним, и теперь он будет видеть нас чаще.

— Мутни, перестань бездельничать! — прикрикнула на меня мать. — Займись чем-нибудь!

— Но Нефертити же бездельничает! — ляпнула я.

Сестра сидела в другом углу комнаты, примеряя наряды и подбирая к ним стеклянные украшения.

— Нефертити! — прикрикнула мать и на нее. — Ты еще успеешь накрасоваться перед зеркалом в Мальгатте!

Нефертити драматически вздохнула, потом подхватила охапку платьев и бросила их в корзину. Мать покачала головой, а сестра отправилась следить за тем, как будут грузить семнадцать сундуков с ее вещами. Со двора донесся ее голос: она велела рабу быть осторожнее, потому что ее корзины стоят больше, чем мы заплатили за него. Я посмотрела на мать. Та вздохнула. У меня никак в голове не укладывалось, что моя сестра станет царицей.

Тогда все изменится.

Мы покинем Ахмим. Это поместье останется нашим, но кто знает, увидим ли мы его еще когда-либо?

— Как ты думаешь, мы вернемся? — спросила я.

Мать выпрямилась. Я заметила, как она посмотрела на пруды, у которых мы с сестрой играли в детстве, а потом на наш семейный храм Амона.

— Надеюсь, — ответила она. — Здесь мы были семьей. Здесь наш дом.

— Но теперь нашим домом будут Фивы.

Мать тяжело вздохнула.

— Да. Твой отец хочет этого. И твоя сестра.

— А ты этого хочешь? — тихо спросила я.

Мать взглянула в сторону комнаты, которую она делила с отцом. Она ужасно скучала по нему, когда он уезжал. Теперь она сможет быть рядом с ним.

— Я хочу быть с моим мужем, — призналась она, — и хочу, чтобы у моих детей было больше возможностей.

Мы посмотрели на Нефертити, отдающую приказы слугам во дворе.

— Она будет царицей Египта, — с некоторым трепетом произнесла мать. — Подумать только — наша Нефертити, которой всего пятнадцать!

— А я?

Мать улыбнулась.

— А ты будешь сестрой главной жены царя. Это немало.

— Но за кого я выйду замуж?

— Тебе всего тринадцать! — воскликнула мать, и по лицу ее скользнула тень.

Я была единственным ребенком, которого даровала ей богиня Таварет. Как только я выйду замуж, у нее не останется никого. Я тут же пожалела, что заговорила об этом.

— Может, я и не выйду замуж, — быстро произнесла я. — Может, я стану жрицей.

Мать кивнула, но я видела, что она думает о том времени, когда останется одна.

Фивы

19 фар пути

Наша барка готова была к отплытию в Фивы через четыре дня после визита тети в Ахмим. Солнце, поднявшееся над храмами нашего города, застало меня в моем маленьком садике с травами; я сорвала листик мирриса, понюхала его и закрыла глаза. Я буду очень скучать по Ахмиму.

— Не ходи ты с таким унылым видом, — раздался сзади голос сестры. — Для тебя найдется достаточно садов в Мальгатте.

— Откуда тебе знать?

Я посмотрела на мои любовно ухоженные растения. Васильки, мандрагора, маки, маленькое гранатовое дерево, которое мы с Ранофером посадили вместе.

— Что значит — откуда? Ты будешь сестрой главной жены царя. Если там нет садов, я прикажу их устроить!

Я рассмеялась, и Нефертити присоединилась к моему смеху. Она взяла меня за руку.

— И кто знает? Может, мы построим для тебя целый храм и сделаем тебя богиней сада!

— Нефертити, не говори так!

— Через два дня я выйду замуж за бога, а значит, стану богиней, а ты — сестрой богини. Ты станешь божеством по родству, — непочтительно пошутила она.

Наша семья была слишком близка к фараонам Египта, чтобы верить в их божественную природу так, как в нее верили простолюдины, — так, как им велели верить, чтобы они не оспаривали власть фараонов. Отец объяснил мне это однажды вечером, и я боялась, что следом он скажет, что Амон-Ра тоже ненастоящий, но этого он не сказал. Есть вещи, в которые веришь удобства ради, — а есть слишком священные, чтобы оспорить их хоть словом.

Невзирая на обещания Нефертити, мне было жалко покидать мой маленький сад. Я взяла с собой столько трав, сколько могла, рассадив их по маленьким горшочкам, и велела слугам заботиться об остальных. Они обещали, но мне не верилось, что они и вправду будут уделять внимание ююбе или поливать мандрагору столько, сколько ей требуется.

Путешествие из Ахмима в Фивы было недолгим. Наша барка пробралась через тростники и рогоз и поплыла по мутным водам Нила на юг, к городу фараонов. Отец улыбнулся сестре с носа барки, а она, восседая в кресле под навесом, улыбнулась ему в ответ. Потом он поманил меня пальцем.