Герцеговина Флор - Виталий Павлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новый день, как и ожидалось, вступил в свои права ранним утром. Солнце засияло в безоблачном небе Герцеговины Флор, заурчали механизмы, подающие воду в краны и бассейны, зашипели сковородки на ресторанной кухне. Все пошло своим чередом, по заведенному неизвестно кем и неизвестно когда распорядку. Любители легкого бега затрусили по прохладным аллеям, следящие за своими фигурами дамы рванули в зал аэробики, а самые ленивые и политизированные уткнулись в утренние газеты. На веранде, под полосатым тентом подавали завтрак. Хрустели румяные гренки, бодрил своим запахом сваренный на песке турецкий кофе. Все, как обычно, и если бы кому-то в голову пришла идея узнать, какое сегодня число, то вряд ли кто-то из обитателей Герцеговины Флор легко справился бы с ответом на этот простой вопрос. Все знали, что был обыкновенный погожий день.
На берегу озера сидели Лора и Леонид Осипович.
- Значит, вы решились? — спросил Утесов, поигрывая белыми круглыми камешками.
- Ну конечно! Конечно, решилась, я просто не мыслю своей жизни без сцены! — Лора не могла говорить об этом спокойно.
- Но это совсем не простая жизнь. Цветы после концерта и любовь почитателей — это только самая верхушка айсберга, а все остальное время — работа, работа, разочарования и снова работа.
- Я согласна, согласна на все! Я просто не могу дождаться дня, когда выйду на настоящую сцену, когда обо мне узнают во всем мире!
- А вы уверены, что это произойдет?
- Уверена.
- А если нет?
- Но ведь у меня такие учителя, я знаю столько секретов… Айседора рассказывала мне, что она делала каждый раз перед выходом на сцену, и это ей всегда помогало! И Элвис, и Любовь Петровна, и Луи…
- Да, они все прекрасные исполнители.
- А по-вашему, у меня нет голоса?
- Нет-нет, я этого не говорил!
- У меня плохой слух?
- Да нет, у вас прекрасный слух…
- Тогда, может быть, я нечисто интонирую?
- Нет, что вы!
- Ну а что же мне тогда может помешать стать настоящей звездой?
- Не знаю… Просто жизнь…
- Как это?
- Так… «Жизнь — вредная штука, от нее умирают», — сказал один умный поляк.
- Нет-нет, все равно я добьюсь, я добьюсь своего!
Зазвонил колокол, оповещающий, что наступило время обеда.
- Сегодня вечером вы будете меня слушать? — спросила Лора.
- Ну конечно.
- Тогда до вечера! — Девушка поднялась и медленно пошла по пляжу.
Теперь самое время сказать несколько слов о доме, в котором жили обитатели Герцеговины Флор. По нашему глубокому убеждению, он был достоин специального описания.
Маленький дворец стоял на берегу озера и прекрасно вписывался в ландшафт. Имя архитектора либо было утеряно, либо просто Никак не рекламировалось. К тому же никто не знал, когда именно этот дворец был построен. По общему мнению, здание счастливо сочетало в себе и строгость классицизма, и неувядающую прелесть модерна. Фигурные и овальные окна, накладные решетки со змеиными головами, неправильной формы балконные решетки говорили о том, что здание приняло окончательный вид примерно в начале двадцатого века. Общая планировка — главное здание и два крыла, забирающих в полукольцо благоухающую разноцветную клумбу, — была явно заимствована у классицизма. К нему же относился и небольшой итальянский дворик, расположенный внутри здания.
Спальные комнаты, многочисленные большие и малые гостиные не походили одна на другую. Каждая эпоха представлена соответствующим гарнитуром. Здесь был и средневековый западноевропейский кабинет, где кресла с высокими спинками напоминали готические соборы, и тяжеловесное барокко золотого российского века, и изящный павловский ампир. И конечно, вновь и вновь изысканный модерн, который, видимо, напоминал живущим здесь людям о временах их юности. Каждый из обитателей этого дома находил здесь себе уголок по душе. Тот, кого все запросто называли Элвисом, любил проводить время в бесформенной, но очень удобной мебели, которая в шестидесятые была кричащим авангардом, Марлен чаще всего можно было найти в некоем подобии парижского кафе с маленькими столиками и венскими стульями, а чета Орловых предпочитала золото карельской березы. Она была и в гостиной, и в их спальне.
Только большой ресторанный зал трудно было отнести к какой-либо определенной эпохе или стилю, он просто был выдержан в самых лучших традициях дорогих ресторанов Нью-Йорка, Парижа, Лондона или Москвы. Именно здесь и проходили те самые вечера, на которых блистала наша героиня.
День, о котором сейчас пойдет речь, почти ничем не отличался от многих других дней. Вечером отмечался очередной юбилей. Вновь Лора приготовила какой-то сюрприз, вновь был ошеломляющий успех. Десятки букетов летели к ее ногам, крики «бис!» и «браво!» подолгу не стихали после каждой исполненной песни. Вновь милые старики, когда программа была исчерпана, окружили ее и не жалели восторженных слов. Самые яркие эпитеты и превосходные степени порхали по сцене, как мотыльки в летний день.
Ну и, конечно, не обошлось без споров. Предметом его, как всегда, стал цвет кожи Армстронга. Язвительная дама Грета, сменившая шляпку с пером на бархатный берет, вновь заметила, что «тот Луи был черным». И пошло-поехало! Старик Луи умолял дать ему трубу. Одни его поддерживали, другие криво усмехались. Но Лоре было не до этого. Сегодня здесь впервые были два зрителя, которых пригласила она сама.
Стас и Леша тихо сидели у дверей, подавленные великолепием зала, блеском бриллиантов, но главное — прекрасным пением Лоры. Они даже не притронулись к тем экзотическим блюдам, которые специально для них заказала девушка. А вокруг кипела жизнь…
- Дайте мне трубу, дайте трубу, я сыграю! — кипятился старина Армстронг, и в этот момент уже трудно было сказать, что кожа его белого цвета, потому что лицо его стало абсолютно красным.
- Шампанского всем, шампанского — и помиримся!
- взывал к сотоварищам Марк Борисович.
Шампанское не заставило себя долго ждать. Появились официанты с подносами, и звон бокалов заглушил взволнованные голоса. Лора протискивалась сквозь толпу, успевая на ходу поблагодарить каждого, кто делал ей комплименты. Увидев девушку, подавленные юноши вытянулись, как рядовые перед генералом.
- Ну что? — спросила Лора. — Как вам?!
Молодые люди молчали, а потом Стас выдавил из
себя:
- Я, конечно, плохо понимаю в музыке, но, по- моему, ты поешь гораздо лучше любой девушки из нашей деревни.
То, что казалось наивысшим комплиментом Стасу, очевидно, очень обидело Лору. От досады она даже закусила нижнюю губу.
- Это все, что ты можешь сказать? — спросила девушка.
- Да я даже и не знаю…
- Ну хорошо, спасибо и на том! — Лора улыбнулось улыбкой Снежной Королевы и в секунду растаяла в толпе.