Антимамочка. Реальное материнство - Сара Тернер

Какое облегчение.

Помню, я заворачивала сына в пеленку и думала, какой он розовый и очаровательный, словно это не его мать только что пыталась увильнуть от родов. Я была на седьмом небе от счастья, что все закончилось.

А потом застряла плацента.

Святая капибара, я даже не знала, что такое возможно! В телешоу плацента никогда не застревает. Про нее вообще говорят по телевизору? Я ни разу не видела, как героине после родов задирают ноги и делают укол, чтобы извлечь на свет нечто похожее на ската (если вы можете представить ската цвета сырого мяса). Я в жизни не слышала, чтобы у кого-то застревала плацента. Но моя умудрилась. Уже зашла речь о спинальной анестезии и поездке в операционную, когда один из врачей наконец преуспел там, где спасовали другие. Не буду описывать, что именно он делал, но Джеймс, наблюдавший за процессом, выразил свои впечатления одним словом – «жесть». Так что, думаю, суть вы уловили.

Вот тогда все действительно закончилось. Нам принесли чаю с тостами, мы сидели и любовались прекрасным свертком, который посапывал в кювезе. У малыша тогда еще не было имени (хотя я думала назвать его Уилф). Потом я на подкашивающихся ногах доковыляла до душа, мы с мужем несколько раз обменялись впечатлениями (в основном в формате: «Это было ужасно? – Ты себе не представляешь, как!») и наконец вышли из больницы навстречу новой жизни, в которой нас было уже четверо.

Через несколько месяцев я начала смеяться над своими катастрофическими родами («Наверное, в больнице до сих пор меня вспоминают», «Зовите меня Женщина с Упрямой Плацентой»), но правда в том, что долгое время я старалась о них вообще не думать. Мучительный, не побоюсь этого слова, опыт с Джудом, к несчастью, затмил легкость рождения Генри. Я больше не смотрю шоу про роды, но если случайно наткнусь на серию, уже не буду укоризненно качать головой при виде растерявшейся роженицы. Теперь я и сама понимаю, каково это. Они не ведут себя глупо, они просто не знают, как быть.

Размышляя на свежую голову о том, что бы я сделала иначе, если бы решилась на третьего (притормози, Джеймс, это размышления из разряда «Что бы я сделала, если бы выиграла в лотерею»), я додумалась вот до чего.

Во-первых, я бы изучила гипнороды. Я читала о них потрясающие вещи. Как мне кажется, суть гипнородов как раз в том, чтобы чувствовать себя хозяйкой положения и не терять контроль (а именно это со мной и произошло). Должна же быть причина, по которой знаменитые и не очень мамочки сходят с ума по гипнородам, и если бы я снова забеременела, то не обошла бы вниманием этот вопрос. В конце концов, не попробуешь – не узнаешь.

Во-вторых, если мне снова будет так больно, я буду настаивать на эпидуральной анестезии. Каждый сантиметр моего тела корчился от боли, и я очень жалела, что мне не сделали волшебный укол. Да, я прекрасно знаю о преимуществах естественных родов, но, оказывается, вполне способна смириться с небольшим медицинским вмешательством. И мне ничуть не стыдно: роженицам не выдают призы за то, что они обошлись без анестезии. И если я когда-нибудь увижу на тесте две полоски, то сразу подпишусь на эпидуралку. Шучу. Или нет.

За последние пару лет я прочитала множество историй о родах. Некоторые были пугающими и заканчивались экстренным кесаревым сечением; некоторые – настолько быстрыми, что младенцы выскакивали из материнской утробы в каретах «скорой помощи» или на больничной парковке. Чем больше я читала, тем сильнее убеждалась, что двух одинаковых родов не бывает. Каждые роды уникальны, как уникальна каждая женщина. Более того, одна и та же женщина (включая меня) в разных ситуациях будет вести себя по-разному. Я не хочу вспоминать о рождении Джуда прежде всего потому, что мне стыдно. Одно дело – раскачиваться на четвереньках, выставив напоказ свое неглиже, и совсем другое – раскачиваться на четвереньках и в панике выкрикивать ругательства (не забываем про неглиже). Впрочем, вряд ли я была первой перепуганной женщиной на памяти акушерок, так что не стоит чересчур корить себя, дамы. Со всеми случается.

Хотя если ты сейчас читаешь это, Триш, прости меня! За то, что рычала на тебя, кричала и даже стукнула по руке, когда ты пыталась проверить сердцебиение младенца при помощи допплера. В общем, прости, что я была такой засранкой. И спасибо, что, несмотря на мое отвратительное поведение, ты помогла появиться на свет чудесному малышу, который теперь не такой уж малыш. Ты делаешь невероятную работу. Огромное спасибо тебе и всем акушеркам!

Вряд ли что-нибудь может подготовить вас к суровому испытанию ночными кормлениями. В общем-то, беспрестанные дневные кормления – тоже не сахар (через пару часов после возвращения из больницы я пришла к выводу, что отныне моя жизнь будет посвящена исключительно производству молока), но ночные кормления – это нечто. Выражаясь точнее, нечто ужасное. Будучи мамой неопытной, я старательно убеждала себя, что в течение дня досплю то, что не доспала ночью. Господи, да я понятия не имела, о чем говорю! Проблема не только в недостатке сна; проблема в том, что в течение ночи вам снова и снова приходится совершать одни и те же раздражающие действия – и счастье, если между ними удастся урвать хоть десять минут забытья. Покормить, сменить подгузник, проветрить хозяйство, стереть отрыжку, сменить пеленку, снова сменить подгузник… Помню, как-то ночью, во время очередного кормления, я слепо таращилась в потолок и думала, можно ли умереть от недосыпа. В конце концов я пришла к выводу, что очень даже можно – и скоро я именно это и сделаю. Мне казалось, что одна из функций сна – подавлять мрачные сущности, таящиеся в подсознании, и его отсутствие непременно приведет к тому, что мистер Хайд познакомится с мистером Джекиллом. Как же я хотела спать! Прежде я никогда не понимала смысла выражения «Я бы отдала правую руку за…» – но, доведенная недосыпом до отчаяния, была готова отдать уже и правую ногу.

В попытке отвоевать четыре часа полноценного сна (когда четыре часа стали считаться полноценным сном? Когда?!) мы с Джеймсом прибегли к помощи белого шума. Для начала мы скачали целый альбом фоновых шумов. Когда стало совсем плохо, кинулись на Амазон, который предлагает массу чудесных товаров, призванных убаюкать вашего младенца. Там мы приобрели плюшевого медведя с проигрывателем белого шума. В каком-то смысле он помог: мы засыпали, положив его посередине, и беззастенчиво мутузили, когда становилось ясно, что ребенок все равно не уснет. Засыпание под нежную симфонию ветра и морских волн стало нормой для нашего семейства. По ночам, после смены очередного подгузника, мы нередко обсуждали в полудреме любимые композиции: «Переключи на следующую, мне больше нравится “Дождь в лесу”». Кажется, мы дошли до ручки.

Вы будете изо всех сил надеяться, что станет легче. Обязательно станет, но до тех пор вы успеете пройти через пять стадий отчаяния.

Ночные кормления: пять стадий отчаяния

1. Надежда

Малыш медленно засыпает с плюшевым кроликом под боком. Под мерный белый шум вы позволяете себе помечтать, что сегодня ночью все будет по-другому.

2. Отрицание