Hounded. Преследуемый. Хроники Железного Друида. Книга 1 - Кевин Хирн

Короче говоря, неприятелю пришлось бы атаковать меня в жаркой схватке, если бы он решил со мной поквитаться.

Именно это и стало причиной моей живучести. Если забыть про Морриган, конечно. Туата Де Дананн ненавидят участвовать в сражениях, поскольку они, как и я, могут погибнуть от удачно нанесенного удара мечом. Благодаря магии они продлили свою жизнь на тысячелетия (так же как и я, остановивший признаки собственного старения), однако насилие может грозить им смертью, как уничтожило Луга, Нуаду[5] и подобных им. Так что эти хитрецы предпочитают пользоваться услугами наемных убийц, а еще прибегают к различным ядам и прочим уловкам.

Думаю, Энгус Ог испробовал на мне почти все.

– Замечательно! – воскликнула Морриган, поглаживая мой амулет.

– Он не универсален, – напомнил я ей, – но вполне надежен.

Она посмотрела на меня:

– Как ты его сделал?

Я пожал плечами:

– Я запасся терпением. Железо можно подчинить своей воле, если она тверже и сильнее. Но это медленный и трудоемкий процесс, занимающий века, и тут нельзя обойтись без элементаля.

– А что с ним происходит, когда ты меняешь форму?

– Он уменьшается или увеличивается до нужного размера – первое, чему я научился, когда амулет был готов.

– Никогда не видела ничего подобного! – Морриган нахмурилась. – И кто познакомил тебя с такой магией?

– Никто. Амулет – мое собственное изобретение.

– В таком случае ты меня ему научишь, друид, – приказным тоном изрекла богиня.

Я промолчал, взял у Морриган фермуар, покрутил его в руках и продемонстрировал богине дополнительный оберег – серебряный прямоугольник с барельефом, изображавшим выдру.

– Когда оберег активирован, он позволяет мне дышать под водой и чувствовать себя там как в родной стихии. Вместе с железным амулетом, который находится в центре, он ограждает меня от коварных роанов,[6] сирен и им подобных. Он делает меня вторым после Маннанана Мак Лира[7] в море. Я потратил более двухсот лет на то, чтобы он стал безупречным! И он – всего лишь один из многочисленных ценных оберегов в фермуаре. Что ты мне предложишь в обмен за знание?

– Долгую жизнь, – будто выплюнула Морриган.

Я усмехнулся. Морриган никогда не отличалась дипломатичностью.

– Неплохое начало переговоров, – ответил я. – Но нам надо кое-что уточнить. Я научу тебя новой магии друидов, которую с невероятным трудом оттачивал путем проб и ошибок на протяжении веков, в обмен на то, что ты навсегда забудешь о моей смерти – то есть ты меня не заберешь никогда.

– Ты просишь истинного бессмертия.

– А ты за него получишь магию, которая сделает тебя высшим божеством среди Туата Де Дананн.

– Я и так высшее божество, друид, – прорычала она.

– Твоя кузина может с тобой не согласиться, – заявил я, подумав про богиню Бригиту,[8] которая правила в Тир на Ног в качестве «первой леди» среди фэйри. – В любом случае, вне зависимости от твоего решения, обещаю тебе, добровольно и без принуждения следующее: я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану учить этой магии ни одну из твоих родственниц.

– Хорошо, – произнесла Морриган, и я немного расслабился. – Ты мне расскажешь, как создал каждый оберег из твоего магического фермуара, а также откроешь секрет того, как связал железо со своей аурой, и я позволю тебе жить вечно. Таков будет наш договор.

Улыбнувшись, я посоветовал ей найти брусок железа для своего будущего амулета, и тогда мы сможем начать.

– Но я считаю, что ты должен бежать отсюда, причем немедленно, – заметила она, когда мы скрепили сделку. – Я, конечно, сдержу слово и не стану тебя забирать, но это не означает, что тебе не будет угрожать опасность от других богов смерти. Если Энгус тебя победит, один из них рано или поздно пожалует к тебе в гости.

– Позволь мне волноваться по поводу Энгуса, – парировал я.

Это давно вошло у меня в привычку. Если любовь и ненависть являются двумя сторонами одной медали, то, по моему мнению, вероломный бог любви очень много времени уделял ненависти – особенно когда речь шла обо мне. А у меня и так хватало проблем. Кроме того, я был постоянно вынужден заботиться о своем здоровье и физическом состоянии – ведь если я бы лишился конечности, она бы не отросла снова. Бессмертие не делало меня неуязвимым. Вспомните, во что вакханки превратили парня по имени Орфей!

– Поступай, как тебе угодно, – ответила Морриган. – Но в первую очередь опасайся людей. По просьбе Энгуса один из них нашел тебя в некоем Интернете. Тебе известно про эту вещь?

– Я пользуюсь им каждый день, – заявил я.

Морриган не была ретроградом, но иногда ее неосведомленность меня поражала.

– Основываясь на словах информатора, Энгус Ог повелел отправить сюда несколько фир болгов,[9] дабы они подтвердили, что Аттикус О’Салливан – это действительно ты.

– Спорить не буду, я поступил как настоящий болван, – проворчал я, покачав головой и сообразив наконец, как они меня нашли.

Выражение лица Морриган смягчилось, она коснулась пальцами моего подбородка и потянулась ко мне губами. Черный плащ растаял, и теперь она стояла передо мной, точно ожившая картинка из журнала. Пьянящий аромат всего, о чем только может мечтать мужчина, ударил мне в ноздри, хотя его действие было не столь мощным, поскольку я уже успел надеть свой фермуар. Морриган страстно меня поцеловала и с насмешливой улыбкой отодвинулась: она-то знала, какое действие на меня оказывает, вне зависимости от силы своего колдовства.

– Никогда не снимай свой амулет, – прошептала она. – И позови меня, друид, когда я тебе понадоблюсь. А сейчас мне нужно поиграть с двумя представителями рода человеческого.

И богиня вновь превратилась в боевую птицу и вылетела в дверь моего магазина, которая распахнулась настежь, чтобы выпустить ее на волю.

Я достаточно долго живу на свете и понимаю, что большинство предрассудков являются небылицами и домыслами – ведь многие из них появились еще в моем детстве. Впрочем, с одной приметой я согласен целиком и полностью: неприятности всегда ходят по трое. В мое время говорили: «Грозовые тучи трижды прокляты», – но мне нельзя изъясняться столь высокопарно и рассчитывать на то, что все поверят, будто я настоящий совершеннолетний американец. Я должен говорить примерно так: «Не повезло, приятель».