Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Луна в кармане - Сара Дессен

Луна в кармане - Сара Дессен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 47
Перейти на страницу:

– Отстань! – огрызнулась Изабель.

– Сделай, как я сказала, – продолжила Морган. – Искренне.

– Я не могу…

– Давай. Живо. – Морган поднялась на вторую ступеньку и кивнула в мою сторону. – Приступай.

Изабель обернулась ко мне, поправив прическу.

– Ладно, – начала она. – Извини, что я тебе наговорила всякого. Я склонна критично относиться к тому, что… – Она замолчала и посмотрела на Морган.

– К тому, чего не понимаю, – подсказала та.

– К тому, чего не понимаю, – повторила Изабель. – Мои замечания были грубыми, обидными и неуместными. Я пойму, если ты не сможешь меня уважать.

– Но… – снова подсказала Морган.

– Но, – проворчала Изабель, – я надеюсь, что ты сумеешь меня простить.

Морган улыбнулась и кивнула:

– Спасибо. – Потом она посмотрела на меня.

– Все в порядке, – произнесла я. – Не о чем беспокоиться.

– Спасибо, – сказала Изабель, отступая назад.

– Вот видишь? – Морган сжала ее плечо. – Не так уж и трудно, правда?

– Я пошла домой, – сообщила та с чувством выполненного долга и устремилась через двор к маленькому белому домику, который я видела днем.

Морган вздохнула. Вблизи она казалась старше и еще более угловатой: острые локти, выступающие ключицы, курносый нос.

– Она не так уж плоха, – заметила Морган, будто я утверждала обратное. – Но иногда ведет себя как настоящая стерва. Марк говорит, что у нее снижены функции дружбы.

– Марк?

– Мой жених. – Морган улыбнулась и вытянула правую руку, на которой сверкал крошечный бриллиант.

Из маленького домика внезапно зазвучала музыка. В окнах загорелся свет, и я увидела, как в них промелькнула Изабель.

– Тогда зачем ты ее терпишь? – спросила я.

Морган посмотрела в сторону домика. Музыка была веселой, диковатой и заводной. Изабель танцевала, держа в руке бутылку пива. Она скользила за окнами, встряхивая волосами и покачивая бедрами. Морган улыбнулась:

– Потому что она моя подруга.

Она спустилась по лестнице, пересекла двор и вышла на дорожку, ведущую к маленькому домику. У самой двери обернулась и помахала мне рукой:

– Увидимся!

– Да, – ответила я.

Я смотрела, как она открыла дверь, – на улицу выплеснулись завывания какой-то диско-дивы. Стоило Морган переступить порог, как Изабель ураганом пронеслась мимо, схватила ее за руку и утянула в тепло. Дверь за ними захлопнулась.

Глава 3

На следующее утро в ванной над раковиной я увидела карточку.

«КРАН ПОДТЕКАЕТ, – гласила она. – ПОСЛЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЗАТЯНУТЬ КЛЮЧОМ». Стрелочка указывала на маленький гаечный ключ, привязанный к трубе ярко-красной шерстяной нитью.

«Бред какой-то», – подумала я.

Но это было еще не все. В душевой кабине табличка над мыльницей гласила: «ГОРЯЧАЯ ВОДА ОБЖИГАЕТ!» На бачке унитаза: «РУЧКА РАЗБОЛТАНА. НЕ ВЫРЫВАТЬ!» (Можно подумать, я собиралась дергать.) Вентилятор на люстре был, очевидно, «СЛОМАН», несколько плиток у двери «ВОТ-ВОТ ОТВАЛЯТСЯ», так что нужно было «СТУПАТЬ ОСТОРОЖНО». Еще одна интригующая карточка проинформировала меня, что лампочка над аптечкой работает, но только иногда.

Они были по всему дому. Я шла по ним, словно по следу из хлебных крошек в сказке. Окна были «НАГЛУХО ЗАКРАШЕНЫ», перила «РАСШАТАНЫ», стулья – «БЕЗ НОЖКИ». Казалось, я попала в какую-то странную игру, и она выбивала меня из колеи, вызывала иррациональную потребность, чтобы все вокруг было новеньким и работало как часы. Я удивлялась, как нормальный человек может жить в таких условиях, – впрочем, Миру сложно было назвать нормальной.

До приезда в Колби я знала о Мире только то, что она была на два года старше мамы, не замужем и унаследовала все деньги моего деда. Мира жила в Чикаго первые несколько лет, пока мы разъезжали по всей стране на нашем Воларе, и единственное, что я ясно помню о ней, – это пончики, которые она делала из готового покупного теста, жарила и обсыпала сахаром и корицей. Кажется, она всегда либо готовила, либо ела.

Когда мама похудела, она будто открыла для себя новую религию. Она хотела поделиться благой вестью со всеми вокруг: сперва со мной, а потом с легионами женщин, толпами стекавшихся на ее занятия, и со всем белым светом. Но Миру обратить ей явно не удалось: в кладовой в моей комнате были все виды товаров от Кики, какие только существовали в природе, аккуратно сложены и не распакованы. (Свои я добавила туда же.) А тем утром Мира приготовила пончики. Я сидела и смотрела, как она поглотила пять штук – раз-два-три-четыре-пять – один за другим, облизывая пальцы и безумно хихикая.

Мира всегда была любимицей дедушки и бабушки: она получила художественное образование, обладала потенциалом и считалась примерной дочерью. А мама, напротив, была дикаркой и внешне, и по образу жизни и утратила их благосклонность, когда в двадцать лет забеременела, бросила институт и родила меня. Мы так много переезжали, что ее родители не всегда знали, где мы живем, – не говоря уж о том, как мы выглядим. Наши немногочисленные визиты к Мире обычно заканчивались скандалом, поводом к которым служил какой-нибудь эпизод из детства, который Мира и мама помнили по-разному. В последний раз я видела ее на похоронах бабушки в Цинциннати – мне тогда было лет десять. Мы тогда задержались ровно настолько, сколько требовалось, чтобы узнать, что Мира унаследовала все, – а вскоре после этого она переехала в Колби.

Съев два пончика, я поняла, что мои потерянные двадцать килограммов легко вернутся, если я все лето буду питаться тем, что мама называла балластом. Так что я отправилась на пляж и час бегала трусцой, включив музыку на полную громкость.

Когда я вернулась, Мира находилась в студии – большой захламленной комнате по соседству с кухней. На ней был желтый комбинезон и тапочки, волосы собраны в пучок, из которого торчало штук семь ручек, с колпачками и без.

– Хочешь посмотреть на мою похоронку? – весело спросила она. – Я работала над ней всю неделю.

– Похоронку?

– Ну формально это называется «открытка с соболезнованиями», – объяснила она, устраиваясь поудобнее в офисном стуле, сиденье которого было поднято на максимальную высоту. – Но, знаешь, надо называть вещи своими именами.

Я взяла два куска ватмана, которые она мне протянула. На первом она нарисовала пастелью цветы, поверх которых написала: «Мне так жаль…»

А на втором – макет внутренней части открытки: «Любая потеря – это тяжкое бремя, но особенно тяжела потеря бывшего возлюбленного. Какими бы ни были обстоятельства, вы любили друг друга. Мое сердце и мысли с тобой в это непростое время».

– Слишком сильно? – поинтересовалась она. Я разглядывала страницу, на которой мелким шрифтом было написано: «Мгновения с Мирой», с сердечками вместо обеих букв «о».

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 47
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?