Мозг Леонардо. Постигая гений Да Винчи - Леонард Шлейн

Несмотря на то что у Леонардо были теплые отношения с дядей, разлука с матерью стала, по-видимому, первым и самым сильным ударом в детстве. Современные психологи и специалисты по семейному праву единодушно считают, что маленьких детей нельзя забирать от матери, кроме самых чрезвычайных обстоятельств. Разлука с матерью вызывает тревогу и разочарование и в итоге калечит детскую психику. Когда такие дети вырастают, они становятся эмоционально отстраненными, избегают близких отношений и не позволяют себе привязываться, опасаясь снова пережить боль и разочарование.

Биографы, рисуя психологический портрет Леонардо, часто упоминают его отчужденность и равнодушие, несмотря на внешнее дружелюбие. Достаточно вспомнить подробности его детства, чтобы понять, почему эмоциональная жизнь этого гиганта интеллекта была столь скудна.

Незаконнорожденность Леонардо значительно ограничивала его возможности. По церковным правилам ребенок, рожденный вне брака, не мог быть зачислен в соборные школы, тесно связанные с церковью. Но если не считать дорогостоящих частных учителей, обучение в таких школах было единственным ключом, отпирающим двери в мир широких возможностей.

Само название эпохи Ренессанс, или Возрождение, говорит об усилении интереса к культуре древних греков и римлян, который пробудило у образованных людей неутолимое желание изучать античные произведения. Поскольку хороших переводов Аристотеля и Платона на итальянский язык было очень мало, то, чтобы идти в ногу со временем, нужно было знать латынь или греческий язык. Те особые знания, которые мальчики получали в церковных школах, были не чем иным, как умением читать и писать на древнегреческом и особенно на латыни. Ведь это была Италия, та самая земля, на которой стоял великий Рим. Возможность изучать право, медицину или банковское дело, чтобы управлять рычагами власти в гражданской или церковной иерархии, зависела от знания латыни. С помощью мертвого языка живые люди концентрировали власть в руках избранных. Они с предубеждением смотрели на Леонардо.

Леонардо резко писал о тех, кто игнорировал его открытия:

Скажут, что, не будучи словесником, я не смогу хорошо сказать то, о чем хочу трактовать. Не знают они, что мои предметы более, чем из чужих слов, почерпнуты из опыта, который был наставником тех, кто хорошо писал; так и я беру его себе в наставники и во всех случаях на него буду ссылаться.[19]

Знатные люди хотели отличаться от низших сословий, но из-за развития торговли во Флоренции сословные границы стремительно исчезали. Сумптуарные законы, направленные против излишней роскоши, определяли, что должны носить разные сословия, вплоть до цвета, ткани и типа меховой подкладки. Знание латыни оставалось лучшим и самым эффективным способом указать черни и нуворишам их место.

К XIV веку в каждой крупной европейской стране был свой собственный язык. Жители Испании, Англии, Франции, германских земель и Апеннинского полуострова предыдущие три столетия оттачивали грамматику, произношение и беглость речи. Оставалось лишь найти способ легко и дешево распространять среди людей написанные на местных языках тексты. Примерно в 1450 году в Европе Иоганн Гутенберг изобрел подвижный шрифт, и появилась возможность размножать и переводить важнейшие сочинения.

Если бы можно было создать параллельную вселенную, было бы очень интересно понаблюдать за развитием карьеры Леонардо, будь он законнорожденным и знай латынь. Окончив университет, вероятно, он стал бы читать лекции с кафедры, откуда слова его встречались бы с почтением. Если бы у него была толпа восторженных студентов, которым он мог ставить задачи, а не делать все сам, в одиночку, втайне, как бы это повлияло на науку? Может быть, мир узнал бы о его пророческих идеях гораздо раньше и прогресс человечества в искусстве и науке ускорил бы приход эпохи Просвещения?

Сколько еще картин мог бы завершить этот мастер, если бы снискал уважение и признание, которыми пользуются люди благородных кровей, с университетским образованием и влиятельными друзьями, занимающими высокие должности? Была бы у него большая мастерская, где горящие энтузиазмом ученики платили бы крупные суммы за возможность поработать с признанным мастером? Какие еще открытия мог бы совершить этот перегруженный работой гений, если бы не был обременен необходимостью организовывать претенциозные зрелища для хвастливого покровителя? Если бы он мог беспрепятственно изучать труды Эратосфена, Евклида, Архимеда и Аристотеля, сколько раз ему бы не пришлось заново изобретать то, что уже известно?

— Однако можно возразить, что именно недостаток приверженности догмам, царящим в этих сферах, раскрепостил его мышление. Будучи свободным от заблуждений, затуманивающих взор образованным людям, Леонардо мог ставить важные вопросы и находить новые ответы. Несмотря на то что он не мог цитировать ученые книги, он считал:

«Хотя бы я и не умел хорошо, как они, ссылаться на авторов, гораздо более великая и достойная вещь — при чтении [авторов] ссылаться на опыт, наставника их наставников». Он презирал тех «трубачей и пересказчиков чужих произведений» и, по его собственному заявлению, старался жить «лучше с уверенностью в немногом, чем в большой лжи».[20]

Он считал себя omo sanza lettere[21]— неграмотным, поскольку не получил гуманитарного образования, открывающего путь в университет. Когда Леонардо было уже под сорок, он начал прилагать немалые усилия, чтобы самостоятельно выучить латынь. Его записные книжки того времени заполнены длинными списками слов. Любой, кто пытался учить иностранный язык в зрелом возрасте, понимает, насколько это сложно.[22]

Леонардо наверняка расстраивало, что сер Пьеро не удосужился оградить сына от неизбежных трудностей в карьере. У Пьеро, если бы он захотел, было достаточно способов превратить внебрачного ребенка в законного сына. История эпохи Возрождения полна таких примеров, когда отец покупал ребенку положение в обществе, подав ходатайство нужному человеку, оказав кому-то услугу или заплатив деньги за необходимые бумаги. По одному ему известным причинам сер Пьеро этого не сделал.

Эпоха Возрождения была чрезвычайно богата выдающимися художниками, и нашелся человек, который решил записать историю их жизни для будущих поколений. Джорджо Вазари был не самым известным художником, но вошел в историю искусства как автор первой книги на эту тему. К сожалению, Вазари писал свои «Жизнеописания прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов» (1550), когда большинство из них уже умерло, поэтому ему пришлось добывать информацию из вторых рук, а не из первоисточников. Это препятствие он преодолел, собирая истории, которые в его время еще продолжали рассказывать, благодаря чему сегодня мы можем узнать о жизни этой плеяды талантливых людей.