Счастье под запретом - Джо Беверли

— Его рост не имеет никакого значения. Да я и не собираюсь опускаться до кулачного боя, если он только не настоит на этом, но предупреждение он получит от меня лично.

— О Боже!

Она выпустила его рукав и нервно заходила по комнате, заламывая руки, как будто ожидала его неминучей смерти.

— Мама, — твердо приказал Френсис, — прекрати изводить себя таким образом. Кроме того, ты подогреваешь мои инстинкты. У меня просто руки чешутся избить этого Фернклифа до полусмерти за то, что он довел тебя до такого состояния. Но я положу этому конец.

Она вдруг резко повернулась к нему, словно ее осенило.

— А как же леди Анна?

— А что с ней?

— Она же обидится, что ты вдруг пренебрег ею ради каких-то непонятных дел. Ты должен немедленно возвратиться в Ли-парк.

Френсис посмотрел на нее с искренним сочувствием. До чего только не додумается мать, лишь бы спасти его от неведомой опасности.

— Глупости, мама. Анна никуда не денется. А это дело не терпит отлагательств. Я немедленно отправляюсь в Веймут. Клянусь, этот Фернклиф больше ни когда не побеспокоит тебя.

Он быстро поцеловал ее в щеку и вышел, прежде чем она успела запротестовать и придумать новые причины, чтобы удержать его.

* * *

Когда сын ушел, леди Мидлторп нервно заметалась по комнате. Господи, святые небеса, что же ей делать? Почему ей не пришло в голову, что Чарльз отыщет Френсиса и напишет ему письмо? Чарльз отнюдь не глупый человек.

Но если Чарльз и Френсис встретятся, случится непоправимое.

Она открыла секретер и достала весточку, полученную только сегодня, последнюю из огромного количества писем от Чарльза.

"…Я расскажу обо всем твоему сыну и покажу ему все твои письма. Я убежден, что если он узнает, как мы любим друг друга, то не станет препятствовать нашему браку. Но мне бы все же хотелось, чтобы ты сама честно призналась ему во всем, любовь моя. Полагаю, что тебе тоже не в радость нынешнее положение дел.

Воспоминания о том единственном дне волшебного экстаза не покидают меня. Я словно в аду…"

А она? Она тоже переживала адские муки. Мысленно возвращалась вновь и вновь к тем сумасшедшим счастливым часам, а ведь она в отличие от Чарльза еще и жила в этом доме постоянно, сидела на той самой кушетке, где они…

Боже, за что ты так наказываешь меня?

Женщина закрыла лицо руками, испытывая и вину, и… желание. Как она могла потерять голову? Как могла позабыть о своем положении и о памяти мужа, допустив, чтобы молодой и безденежный мужчина занимался с ней любовью в этом самом доме, который создан общими трудами?

И как она может так страстно желать, чтобы… это непременно… произошло снова?

Женщина была до такой степени переполнена чувством вины, совесть так измучила ее, что она подстроила, чтобы Чарльза рассчитал Шипли. Она надеялась, что теперь-то он навсегда исчезнет из ее жизни.

Но… он по-прежнему любил ее.

Тогда она соврала ему, сказав, что Френсис будет возражать против их брака. Это, кстати, могло оказаться недалеким от истины. Леди Мидлторп понятия не имела, как Френсис отреагирует на предложение Чарльза.

Но Чарльза уже нельзя было остановить. Он не сомневался, что сумеет убедить Френсиса в разумности их союза. И это тоже могло оказаться правдой.

Сегодня же, запаниковав из-за неожиданного приезда сына, она добавила еще одну жуткую ложь ко всем своим предыдущим. Чарльз никогда не шантажировал ее, никогда не требовал денег. Единственное, на чем он всегда настаивал, это чтобы она была честной и с сыном, и сама с собой.

Но переломить себя оказалось не так-то просто. И вот теперь Френсис отправился на встречу с ее любовником. Наименьшим злом будет, если Чарльз просто расскажет Френсису правду об их отношениях. Тогда ее сын начнет презирать ее. А наибольшим злом может стать дуэль, и тогда один из самых дорогих ей людей может погибнуть.

Френсис не отличался ни грубостью, ни кровожадностью. Он рос достаточно чувствительным мальчиком и превратился в такого же мужчину. Но с тех пор как он попал под влияние Николаса Делани и его компании Шалопаев, Леди Мидлторп уже не была столь уверена в своем сыне. Все эти обещания хорошенько проучить шантажиста жутко взвинтили леди Мидлторп.

Да Бог с ними, с кулаками — это еще не так страшно, а вот мысль о пистолетах буквально парализовала ее. Мужчины вызывали друг друга к барьеру и по менее значительным поводам.

Леди Мидлторп рухнула в кресло, стоящее перед изысканным секретером Буля, и в панике написала две записки. И как только ее сын отбыл из дома со свежими лошадьми, два грума срочно помчались из Прайори с этими посланиями.

Одно было адресовано в «Красные дубы» в Девоне ближайшему другу Френсиса. Как бы Николас Делани ни раздражал ее, в любви все средства хороши, а Николас был именно тем человеком, кто сумеет предотвратить смертельный поединок между Чарльзом и Френсисом.

Другой грум отправился в «Корону и якорь» с запиской к мистеру Чарльзу Фернклифу. Будет лучше, если Чарльз исчезнет и фатальная встреча не состоится. Береженого, как говорится, Бог бережет.

О, пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы на этом ее отношения с Чарльзом и закончились. Но от этой мысли леди Мидлторп почему-то разрыдалась.

Вечером того же дня Серена и Френсис находились в одной и той же местности в Дорсете, хотя и не подозревали об этом.

Серена была близка к отчаянию.

Сначала беглянке везло. Женщине не пришлось ждать, пока ее подберет почтовая карета, потому что ее согласился подвезти торговец шерстью на своей бричке. Человек это был нездешний, что женщина сочла добрым знаком. Можно было надеяться, что после того как он высадит Серену возле «Собаки и скрипки» в Нэрбери, о нем никто никогда не услышит. Так что для братьев она словно растворится в воздухе.

Конечно, от Серены не укрылись красноречивые взгляды торговца и намеки на более близкое знакомство, но мужчина спокойно воспринял ее безучастное отношение к нему. И уехал.

Таверна «Собака и скрипка» служила одновременно и почтовой станцией, здесь меняли лошадей и продавали билеты на проезжавшие через деревню рейсовые кареты, так что Серена без особого труда приобрела билет до Винчестера. Именно туда отправлялась самая ближайшая карета. К тому же в таком большом городе довольно легко затеряться.

Но трехчасовая поездка дала ей возможность хорошенько раскинуть мозгами и задуматься о совершенном побеге.

Она начала осознавать все безрассудство своего поступка, но никакого другого выхода из отчаянной ситуации пока не видела. Уж лучше гулять на свободе с пустым карманом, нежели быть проданной в бордель.