Мариуполь 2014 - Андрей Владимирович Смирнов

Дмитрий Кузьменко и Роман

Публичный позор коммунистов, когда люди освистали их за то, что Петр Кассай попытался выступить на митинге и назваться именем Антифашистского Комитета. Это вызвало не только возмущение людей, но и жесткую критику его со стороны вышестоящего руководства КПУ. Ну и поделом.

Следует проанализировать наши ошибки

Прежде всего, после неудачного участия в событиях начала марта в Донецке, у меня лично зародилось легкое недоверие к тем сигналам, которые идут из Донецка. Посему я несколько раз отказывался от возможности поехать в Донецк на координационный совет. Хотя, некоторые из наших активистов бывали там, и информация о возможных новых масштабных акциях до нас доходила.

Далее. Поездки в Россию. По правде говоря, сделать это надо было в самые первые дни. Заявить о себе, получить хоть какое-то признание. Этим воспользовались коммунисты, представляясь нашим именем. Так же, активисты из «Гражданского фронта Приазовья» (Лютиков, Куклин) регулярно ездили в Ростов. В частности, отвозили подписи за референдум собранные на нашем городке.

Так же, откровенно говоря никакие, организаторские навыки Анатолия свели на нет наш силовой блок. Денис-Борода только в конце марта, занялся им практически с нуля.

Что было нужно в то время, со стороны РФ

Контакты и инструкции. Это прежде всего. Не ждать пока кто-то приедет, а направлять людей на место и разбираться уже там, кто и чем занимается реально. Деньги, пока что не важны. Есть запасы с мирной жизни, и работа за идею — хорошая проверка чистоты намерений.

Несколько толковых военных организаторов, чтобы создать хоть какое-то подобие ополчения из разношерстной толпы. С военными организаторами были самые большие проблемы. В Украине, и так нет достаточного резерва служивших людей. (на 2014 год!) Но еще меньше тех кто готовы выступать без всякой команды организовывать и вести за собой людей.

В реальности, мы видели, как украинская сторона, на самых остатках управляемости силовыми ведомствами на востоке, целенаправленно готовилась к неминуемому восстанию. Вывозилось оружие со складов в городе, и напротив, город с внешней стороны окружался войсками.

В то же время, за нами не было никаких внятных действий. Прежде всего, из-за неясности позиции России, и инертности населения в целом.

Путь провокации — единственный давал максимальный отклик в среде населения, но его нельзя было использовать как универсальный. Создать предпосылки для конфликта и бунта — да. Организовать выступление — нет, для этого были нужны другие методы.

Апрель — настоящее начало, и новые надежды

В конце марта, при создании лагеря, те пожертвования, что в нем собирались были распределены на три части, одну часть получала Лариса представительница «Фронта Приазовья», другую Роман, как лидер АКМ, третью Наталья, как наиболее амбициозная активистка. На мой взгляд, это обеспечило бы невозможность концентрации средство в одних руках и, соответственно, монополизации этого ресурса.

К сожалению, такая идея оказалась нежизнеспособной и просуществовала всего 3 дня. Комендант лагеря, Олег Б, мотивируя тем, что для лагеря средства важнее, вскоре переключил финансы под свой контроль. Роман спорить не стал, и тем более женщины. В результате, когда возникла потребность в финансах неожиданно оказалось, что свободных средств у Олега нет.

Разобрав книгу учета средств, и сравнив с чеками расходов, выяснилась существенная недостача, уже на 1 апреля расхождение составляет около 10 000 грн. (это около 1000$ на тот момент)

Олег всеми силами сторонится разговоров на эту тему, а когда удается вытащить его на общее собрание активистов, — всеми силами доказывает, что денег у него нет, и никому ничего он давать не будет. Все это создает очень напряженную атмосферу в коллективе и лагере. Приходится вынести вопрос на общее собрание всех участников жизни палаточного городка. Шум, крики, споры. Олегу удается на время отложить решение своей судьбы.

Мобилизация

1го апреля получаем, наконец то, достоверную информацию о прибытии в наш город эшелона мобилизованных из Западной Украины. Собираю активистов агитационного отдела, и выезжаем на вокзал. А там наблюдаем картину. Состав прибывает на перрон, но из последних четырех вагонов никто не выходит. А вскоре его утягивают дальше по направлении к морскому порту, жд ветка там идет вдоль Приморского бульвара. Садимся в машины и едем туда, но впереди оцепление из милиции. Всех разворачивают и отправляют обратно! Интрига усиливается, сворачиваем в дворы, и закоулками проезжаем все же на закрытую часть бульвара. А там, разгружается эшелон, стоят автобусы. Мы бросаемся к ним, и вступаем в разговоры с призывниками. Да, теперь это не вчерашние пьяненькие селяне из центральных областей. К нам приехали Луцк, Ровно, Кировоград. Конечно, они не в восторге от того, что их вырвали из мирной жизни. Но и не сочувствуют нам, это точно. Молчат, а некоторые и огрызаются. Пишем ролики, ведем пропаганду. Милиция, которой много было в оцеплении нас подбадривает: «А почему вас так мало приехало?»

Ну что ж, мало не мало, а работу свою делаем. Кому-то из резервистов удается повязать георгиевскую ленточку, кто-то берет листовки. Всех их увозят на погранчасть. Уже на части, вступаю в запомнившийся разговор с одним из наших мариупольских офицеров. Он, увидев меня и узнав по истории с попытками блокады погранчасти, ехидничает, мол где вы раньше были, чего в Киев не ехали? Я же ему в ответ, как думаешь, сколько это все стоит? Понимаешь, что корабль Украина идет ко дну? Он кивает.

Общение с кадровыми военными

3го апреля, продолжаю работу по агитации, на этот раз едем поговорить с армейцами, что окопались в 25 км от города.

Приезжаем, просимся на экскурсию. Девушки лазают по танку, фоткаются с солдатиками, мужики разговаривают за жизнь. И опять, та же картина. Контрактники из Белой Церкви. Офицер, после некоторого общения признается, что воевать не хочет, и не собирается: «Если Россия придёт, я накрою танк простыней и пойду сдаваться», оставляет свой телефон.

Интересно. Жив ли?

Тут надо отметить, что та волна политического протеста, что подняла нас в начале марта, начала уже постепенно спадать. Люди устали, и увидели безнадежность затеи, чего-либо требовать от власти по закону. Если бы Киев бросил силы в этот момент на социалку, сохранил бы или даже поднял выплаты, не творил очевидных глупостей, протестная база рассосалась сама собой. Но вместо этого, шла накачка военной паранойи. Пошла волна повесток, мужчин забирали в армию прямо с рабочих мест. Произошло полное замораживание социальных выплат, и отмена зарплатных надбавок.

В Киеве